Земля вечерних звёзд - Людмила Минич

— Да… — Хаадид еще не закончил. — Этих двоих, что с беглым возиться будут… и твоего Рамада тоже наверх не выпускайте, пока я не позволю.

— Будет исполнено, мой повелитель. — И Тижу сам повел его долгими дворцовыми переходами, освещая путь факелом.

Люди его побежали исполнять королевское повеление, а оставшиеся охранники продолжали как ни в чем не бывало возвышаться столбами у входа в покои правителя Адья Тэрэк.

Редкие в столь неурочное время слуги и придворные почтительно кланялись, едва завидев, с кем судьба свела их в недрах королевского дворца. Шарахались больше по первому страху, чем от удивления. Правитель Хаадид был вездесущ и потому страшен. Каждый во дворце знал, что ничто не укроется от его взора. А поздние люди, встреченные в переходах, потому и поздние, что желают укрыться. Вот застигнутые врасплох и вжимались в стены, чтобы стать еще незаметнее. А вдруг властитель Адья Тэрэк заподозрит в нехорошем?

Они с Тижу проникли в подземелье через потайную дверцу в восточном крыле. Спустились по узкой длинной лестнице и вступили в тайные подвалы. Здесь правили тайные слуги Хаадида, те, кого называли его глазами и ушами. В дворцовой темнице, скрывавшейся недалеко отсюда, тоже имелись пыточные камеры и опытные мастера развязывать языки, но и сюда частенько приводили тех, кому перешли дорогу законы и порядки Адья Тэрэк.

Правитель поморщился. Здешняя вонь не оскорбляла его достоинства, он воин, а не женщина — на поле после битвы спустя всего лишь один жаркий день и не то творится, и все же была терпима им с трудом. Правитель Адья Тэрэк редко спускался сюда сам, предоставляя тайным людишкам, коих отбирали со всем тщанием, вести дела по своему усмотрению. Тижу провел повелителя в пыточный зал и дальше, в небольшую комнатку с несколькими маленькими окошками, выходящими в пыточную.

— Где они? — нетерпеливо спросил Хаадид.

— Я уже слышу шаги, мой повелитель, — почтительно прошептал Тижу, невольно понижая голос, эхом отдававшийся сейчас в пустынных комнатах.

Правитель прислушивался. Вдалеке нарастал шум.

— Задержишь их. Пришли сюда сперва своего Рамада. И помни, что я велел!

— Будет исполнено, мой повелитель.

Тижу исчез, и вскоре на его месте появился высокий детина, от почтительности момента слишком сильно сжимавший в руках свой шлем, точно желая его покорежить. Темные волосы копной стояли на голове, выдавая уроженца южных провинций. Он не решался поднять глаз от скользкого пола, заляпанного всякой гадостью.

— Мой повелитель!.. — Он низко склонился и пребывал так до тех пор, пока Хаадид не подал голос.

— Зачем ты привез ко мне этого человека, Рамад?

— Так, — Рамад сощурился, все еще не решаясь обратить взор к повелителю и потому косясь в сторону, — наказ был, мой повелитель! Всех беглых, подозрительных дознавать. Расспрашивать про айэта Тая из рода Кальги, посланника Правителя Адья Тэрэк. Если видел кто его или знает что — препора… препра… препровождать в Чатубу, прямо к ахаду Тижу. В пути не задерживаться, разговоров не вести.

— И что? Этот беглый видел айэта Кальги?

— Точно. — В пламени факелов Правителю показалось, что глаза Рамада хитро сверкнули. — Только не говорит ничего, мой повелитель!

— Зачем же ты его сюда тащил? — небрежно бросил Хаадид, приглядываясь к Рамаду.

С виду дубина дубиной, а человек-то непростой. Недаром его к тайным делам приспособили.

— Мой повелитель! Сказать-то ничего он не сказал, — воин еще больше сощурился, стараясь краем глаза углядеть, что написано на лице властителя Адья Тэрэк. — Я ахаду Тижу свои понятия доложил: это он нарочно дурачка представляет. Да только, как помянул я имя айэта Кальги, струхнул этот беглый, и сильно струхнул. Затрясся, как лист. И пуще прежнего представлять стал полоумного. И все спрашивал, вдруг мы люди Кальги. Я ему и сказал тогда, для проверки, стало быть: «Да, люди Кальги». Он и вовсе от страха чуть не обмочился. Ой… прощения просим, мой повелитель, — забормотал он. — В обличье такой ужас сделался… Я и подумал: ну, истинно в точку попали. Видывал он айэта Тая, нюхом чую, и людей его боится до смерти. Вот и свез его сюда… мой повелитель. И еще! — заторопился он. — Дурачок дурачком, а удариться в бега по дороге столько раз приноравливался, что мы его даже повязали от такой напасти. Чего над ним ночами бдеть?

— Испугался, говоришь? — прожурчал Хаадид.

— Истинно так, мой повелитель. Глаз у меня на то наметанный. Да и без глаза я б то заметил, не пропустил.

— Откуда ты, Рамад?

— Из Дабара, мой повелитель. Это деревенька маленькая. Почти на самом краю земель Адья, дальше уж эти, эды вислоухие живут.

— Однако быстро ты продвинулся из своей глуши, — задумчиво окинул его взглядом Хаадид. — По заслугам, верно? Молод ты еще.

— Стараемся честно служить, мой повелитель, — не растерялся верзила. — Верно. Что сказано примечать — примечаем, что позабыть — забываем, что сотворить — сотворяем. Этого вот тоже заприметил, быстро свез да слова сказать лишнего не дал. Все, как указано!

Хаадиду нравился этот Рамад. Ушлый. Сообразительный. И без лишней дрожи в коленях. Шлем уже изъелозил весь в руках от чрезмерной чести, ему оказанной, а что сказать своему Правителю — нашелся, не потерялся. Такой человек может вскоре понадобиться и здесь. Деревенщина, а чует, куда ветер дует, с первого дыхания ловит.

— Ты вот что, Рамад, — нечего тебе там сидеть. Мне в Чатубе люди нужны. Верные. Преданные. Понимаешь?

— Мой повелитель!..

— Стой, — перебил Хаадид. — Будешь верно служить — озолочу. Вверх подниму. Но измены не прощаю, — сверкнул глазами Хаадид. — Понял? — громыхнул.

— Понял, мой повелитель, — угодливо прошелестел Рамад, так и светясь изнутри от несказанной радости. Сам Правитель заметил его усердие да сметку, которой не каждому хватает!

— Скажешь Тижу, я тебя в Чатубе оставляю. Пусть пристроит пока… а завтра к делу будь готов!

— Слушаю, мой повелитель! — Радость до краев переполняла верзилу.

— Можешь идти… Нет! Погоди! Говоришь, этот беглый только представляется безумным?

— Оно-то так… Как бы сказать?… Мой повелитель! Он вроде и правда того… немножко. Будто двинулся чуток. Только, сдается мне, не совсем двинулся, разумеет, что вокруг делается. Больше представляется дураком, чем дурак! Такой всю память иметь может… в порядке. Если пугнуть хорошенько, все повспоминает! Я бы и пугнул, кабы не наказ, — с сожалением присовокупил Рамад. — Только сразу его не нужно… того… по-тяжелому. Как бы не двинулся совсем.

— Без тебя справятся, — перебил Правитель. — Можешь идти.