Дорога цветов и огня - Екатерина Евгеньевна Алешина

class="p1">– Это? – Он как будто на минуту задумался. – Что-то вроде места для прощания.

– Прощания? – воскликнули мы в один голос.

– Именно, – Иллинторн улыбнулся. – Мне пора, мои дорогие наследницы. Давно уже пора. Но я не мог оставить вас без своих знаний и сотни лет провел неприкаянным в мире Перепутья. Но теперь я наконец-то могу уйти. Думаю, что я заслужил свое счастливое перерождение. Я очень долго его ждал.

Мы посмотрели на Иллинторна. В его льдистых глазах сквозила такая вселенская усталость, что я ужаснулась от мысли, сколько сотен лет ему пришлось томиться между миром мертвых и живых, не принадлежа в полной мере ни одному. Мое сердце сжалось, и дыханию стало тесно в груди. В глазах собрались слезы.

– Значит, теперь в путь? Вперед, к новой жизни? – уточнила у него Эмилия, и ее глаза сейчас блестели от еще непролитых слез.

– Да, – ответил Иллинторн. – Мне позволено проститься с вами и перемолвиться словом на прощание. Кто знает, может быть, когда-то мы встретимся вновь.

– Только друг друга мы уже не узнаем, – с грустью промолвила Герда.

– Ничего не поделаешь с этим, таковы законы Мироздания, – развел руками наш общий предок.

– Иллинторн, а ты знал о Пробуждающих? – выпалила я, на что он отрицательно покачал головой.

– Об этом я узнал вместе с вами, и должен заметить, был изрядно шокирован таким поворотом. Зато теперь понятно, как ему каждый раз удавалось вспоминать свои прошлые жизни. Я только так и не понял, как это все происходит, но… Видимо, нам не дано знать в этой истории все.

– Главное, что демона больше нет, – заключила Эмилия.

– Да. Он больше не переродится, – поставил точку Иллинторн.

Наш разговор прервал перезвон корабельного колокола. Мы с подругами вздрогнули от неожиданности, и я ощутила, как в мою душу тянется щемящая тоска.

– Ну вот, наше время вышло. Мне пора уходить, – сообщил Иллинторн. – Дайте-ка я еще раз обниму вас на прощание.

Мы снова прильнули к нему, и я ощутила, как слезы щиплют глаза. Всхлип вырвался из моей груди.

– Дорогие мои, не стоит лить слез обо мне, – мягко промолвил Иллинторн. – Я все равно давно уже не жив, и в ваш мир мне нет сейчас возврата. Я должен уйти, перебраться на другой берег реки забвения, чтобы когда-то снова жить. Не жалейте меня. Я наконец получу то, чего давно жаждал. Тем более что в следующей жизни мне обещана встреча с моей Солвейг. Эта встреча стоит того, чтобы сейчас умереть окончательно.

Из плотных объятий тумана к берегу причалила лодка. В ней никого не было и не лежали весла, но, видимо, они здесь и не требовались.

Иллинторн разжал объятия, отпуская нас. Мы побрели рядом с ним.

– Пусть у тебя все сложится, Иллинторн. В следующей жизни. В сотни раз лучше, чем в прошлой, – пожелала ему Герда.

– И счастья на твою долю будет столько, чтобы хватило на тысячи лет, – добавила я.

– И пусть твоя любовь всегда будет рядом с тобой, – пожелала Эмилия.

Иллинторн тепло улыбнулся нам троим, и, зайдя по щиколотку в воду, забрался в лодку.

– И я вам желаю того же. Пусть ваше счастье будет именно таким, каким вы его себе представляете. Прощайте!

– Прощай, Иллинторн! – прозвучали наши голоса.

Мы стояли у кромки воды. Лодка скользнула с берега на глубину и попятилась по водной глади, уходя все дальше и дальше по морю, постепенно исчезая в плотном тумане, и вскоре его сизая занавесь скрыла от нас Иллинторна полностью.

– Вот и все, – произнесла я и обернулась к подругам.

И не на шутку испугалась, когда не увидела их рядом. Эмилии и Герды не было. Меня окружал туман, настолько густой и плотный, что ничего не было видно на расстоянии вытянутой руки.

– Девочки, вы тут?! – крикнула я в надежде, что подруги где-то близко.

Втянула воздух носом, желая уловить их запах, но… Ничего! Я ничего не почувствовала.

– Герда, Эми! – Я вновь позвала подруг.

Да что же происходит-то? Стоило мне задаться вопросом, куда идти, как туманная завеса моментально истаяла, и я увидела, что нахожусь в совершенно другом месте. Подозрительно знакомом – безмолвный зимний лес, где под сумеречным небом замерли черные деревья-исполины. И я по-прежнему одна. Страх забрался под кожу колкими льдинками и сдавил грудь.

– О нет, только не это! Я что, умираю? – громко возмутилась я и тут же выкрикнула в пустоту: – А где мои подруги?! Куда вы их дели?! Вы зачем нас разлучили?!

– Не кричи, ты все равно здесь одна.

Я обернулась. В паре метров от меня, едва касаясь земли, в воздухе парил ангел смерти. Холод под кожей стал ощутимей.

– Ну вы же здесь. Значит, я уже не одна, – возразила я. – Только не говорите мне, что я умерла и вы пришли за мной.

– Ты не умерла. Во всяком случае, пока что. Но ты попала в Пограничный лес в Перепутье – в мир, стоящий между жизнью и смертью. Отсюда уходят либо на другой берег реки забвения, либо возвращаются к жизни. Но это уже зависит от тебя.

– Хотите сказать, что каждый решает сам, умирать ему или жить дальше?

– Конечно же, нет, – ангел смерти усмехнулась. – Иначе смертей было бы намного меньше, согласись. Те, кто сразу умирает, попадают на берег реки забвения. А те, у кого еще есть шанс побороться за жизнь, оказываются в Пограничном лесу.

– А куда мне идти, чтобы вернуться? – задалась я вопросом. Везде, куда ни падал взгляд, простирался бесконечный заснеженный лес.

– Этого я не знаю и помочь тебе не могу, – ангел беспомощно развела руками. – Если я и появляюсь в мире живых, то только с позволения свыше, через наш особый межмирный переход. Так что прости. Тут я тебе не помощница.

Я тяжело вздохнула, осознавая свою беспомощность. Я помнила, как выманила Делайла отсюда, только вот вопрос – а сможет ли Делайл повторить что-то подобное? Все-таки у меня сила мага Триумвирата, а у Дела этой силы нет.

– А почему мои подруги пропали? – решила я выведать у ангела смерти участь Герды и Эми.

– Они тоже сейчас, как и ты, ходят по грани между жизнью и смертью. Но вы не встретитесь. Потому что Перепутье у каждой души свое. Запомни это, душа Мар-Рианай – сколько бы ни было у тебя родных, любви, друзей, золота, поклонников и признания, всегда останутся два пути, которые мы неизменно проходим в одиночестве, – это путь к рождению и путь к смерти.

– Мар-Рианай? – повторила я с недоумением.

– Я предпочитаю называть душу ее истинным именем, а не тем, что дается