Возвращение Мастера и Маргариты - Людмила Бояджиева

– Вот что мне в вас нравится, королева, – закатил от восторга глаза Шарль, – так это несокрушимый пессимизм. Полное отсутствие веры в лучшее будущее. Президента, так и быть, мы отпускаем. Время его власти уже истекает. И ведь верно замечено: никто бы не смог и никто не сможет. Хотя вот этот миляга полагает обратное. Считает себя спасителем отечества, знающим рецепты. Ах, такой славный, но к сожалению – некондиционен. Вялотекущая шизофрения.

В отдельном аквариуме находился кудрявый лидер одной из фракций, знаменитый, среди прочего, своими притязаниями на титул российского секс–символа. Лидер метался в стеклянном цилиндре, делал неприличные движения и раззевал рот.

– Он, кажется, поет?

– Выражает восхищение. Ну… Хочет поделиться соображениями с королевой относительно реформ. Советует начать с ликвидации иностранцев и расширения границ, – Батон включил звук.

– Убрать всех, однозначно! Они хотят поставить нас на колени! митинговал секс–символ.

– Так вы ж давно лежите, господа, – деликатно заметил Шарль и быстро отключил звук. Кудрявый продолжал полемику в полной тишине.

– Что он говорит?

– Матерится, королева.

– А тот вон кто? – Маргарита указала на не слишком приятную личность, плавающую в паре с другой, судя по шевелению губ – разговорчивой.

– Про олигархов слышали? Услышите еще. Нет, к синхронному плаванию никакого отношения не имеют. Рядом с денежным мешком бултыхается его адвокат. Без адвоката теперь никак нельзя.

– Он что, воровал?

– Разбогател непомерно, всех вокруг закупил. И что тут такого? Нищая страна, разбогатеть – раз плюнуть. А покупать следует самое ценное.

– Предприятия? Недвижимость? Золото? – гадала Маргарита.

– Пройденный этап. В условиях здешней демократии самый ценный товар свобода – свободу слова, собраний, печати. Купил – и абсолютно чист мыслью и делом, никто и вякнуть не сможет.

– Но разве… разве все они уже умерли?

– Ни–ни, королева. В полнейшем или полуполнейшем здравии. Доставлены с целью наглядного изучения опыта своих коллег, соратников. Великих предшественников.

– Но что за страшные субъекты вон там… Негры? – Маргарита не выразила желания приблизиться к колоннам, несмотря на подталкивания кота.

– Ничего ужасного, – объяснил Батон. – Никакие не негры. Нормальные, с точки зрения внешности, сограждане. Сплошь облеплены пиявками. Лечебное кровопускание. Средство эффектное, но абсолютно, увы, в данном случае, бездейственное.

– От чего вы их лечите?

– От мерзости. Жаль, вы не можете разглядеть их лица, мешают пиявки, а фамилии вам ничего не скажут, королева. Эти люди подготовили отвратную операцию под лозунгом "растопчи слабого, добей нищего" – дефолт по–нашему. В результате которого они за пару дней фантастически разбогатеют, а их соотечественники будут подчистую ограблены. – Шарль поправил пенсне, стекла которого полыхнули алым отсветом. – Вот такой я Нострадамус.

– Когда это случиться? Нельзя ли предотвратить?

– Спасение утопающих не в нашей компетенции. Увы. А случится завтра, если считать, что пока у нас на пороге шестнадцатое августа, – Шарль увел омраченную Маргариту от страшилищ. – Нельзя все воспринимать так близко к сердцу. Веселее, королева! Взгляните сюда – в квадратных садках находятся симпатичные экспонаты – всевозможные тети Аси, их создатели и спонсоры. Приглашены в качестве украшения интерьера.

В светящихся аквариумах, среди водорослей и рыб, бултыхались дамы, прижимая к груди бутылки с отбеливателем и жидкостью для чистки унитазов. При этом счастливо, совсем как на телеэкранах, улыбались. Рядом выделывали пируэты неунывающие плавчихи с критическими днями и подходящими идеально к их телу тампонами. Милые, близкие сердцу россиянина девушки даже под водой не переставали жевать резинку, а мордатые симпатяги мужского пола умудрялись отхлебывать из пивных бутылок.

В отдельном садке пыжился и надувал щеки цветущий мужчина. Увидав приближающихся хозяев торжества, он начал корчить рожи и два разы перекувыркнулся через голову, а затем стал подманивать пальцем Шарля. Тот приложил ухо к стеклу.

– Я узнала его! Это сценарист Ливий Закрепа! Очень плохой сценарист! Что он хочет?

– Предлагает продать нашей фирме слоганы: "Нынче праздник всей страны – вышел бал у сатаны!", "Навсегда запомнят дети – Роланд лучше всех на свете!", "Не воюй, борись за мир, пей не водку, а кефир", "Зарубите на носу – мэр ворует колбасу".

– Неприятный какой, – поморщилась Маргарита.

– А вот мы его щас! Кыш, лабудень, лабудах, лабудух! – Кот щелкнул когтистой лапкой по стеклам садков, спугнув содержащихся в них экспонатов. И огляделся: – Блеск! У нас хороший дизайнер и сногсшибательное звуковое оформление.

Он взмахнул руками. На Маргариту обрушился невообразимый грохот. Она оглянулась. В глубине зала открылась эстрада в виде гигантского трехэтажного торта, нижний круг которого был не меньше циркового манежа. На каждом из этажей неистовствовали группы, оркестры, певцы. Маргарита зажала уши. Де Боннар что–то шепнул в орхидею на лацкане фрака и звук отдалился.

– Заметьте, королева, прибыли самые лучшие, звезды из звезд. Натуральные поп–идолы! И торт натуральный! Первоклассные продукты, марципаны, кремы, взбитые сливки! Он держался в глубокой заморозке. Но чем больше наши приглашенные будут вдохновляться и поддавать жару, тем скорее размягчится торт. Вообразите этот восторг: звезды начнут медленно погружаться во взбитые сливки, станут захлебываться кремом, тонуть в шоколадной патоке! Сладкая кончина, не то, что гибель несчастных оркестрантов легендарного "Титаника" в ледяной пучине! И уж получше, чем от СПИДа.

– Гигантское кулинарное сооружение… – в растерянности пробормотала Маргарита, принимая рассказ Шарля за шутку.

– А вам, драгоценная, хорошо известен повар, соорудивший это чудо в качестве дружеского презента нашему департаменту.

– Везун?

– Милейший гад! С давним, очень давним стажем сотрудничества. Работал на нас в качестве главаря пиратской шайки, затем – известного вам Арчибальда Арчибальдовича – шеф–повара Грибоедова.

– Теперь мне многое понятно, – тихо произнесла Маргарита, продолжая разглядывать выступающих на торте. – А этот почему здесь? Я полагала, что он еще жив.

– Милая, многие присутствуют здесь вовсе не благодаря, так сказать, своему… потустороннему положению. Наиболее достойные из здравствующих получили спецпропуска на пожизненное участие в торжествах. И заметьте, королева, у нас не поощряется соперничество, не соблюдаются ранги, привилегии. Наверху, там где лежат вишенки, которые вы поначалу приняли за отрубленные головы, выступает великолепный Фредди Меркури. Королевская мантия, голая грудь – фантастика! Рядом с ним замеченный вами Майкл Джексон. Как сияют погоны, что за алмазный гульфик! Амарелло умрет от зависти. Тут же, заметьте, великая певица отечественного происхождения.

– О, и она здесь! – поразилась Маргарита.

– Не соглашалась. Хотела противопоставить свой личный бал нашему. Пришлось настоять. И знаете почему, королева?

– Голос!

– Бриллиантовые пуговицы! У этой роскошной, но вовсе не богатой, что вполне естественно в вашей стране, певицы, хватило вкуса, чтобы украсить свой длинный черный плащ алмазными пуговицами! Ура, примадонна! Это по–нашему.

– Но ведь они все что–то поют!

– Поют! Оркестранты играют! Причем, все одновременно. Полное равенство и свобода в проявлении индивидуальности. Заветная мечта человечества. – Шарль довольно улыбался, наблюдая за столпотворением среди кремовых наворотов. Если верхнюю площадку с пьяными вишнями заняла пятерка супер–кумиров, то на остальных этажах торта толпились десятки знаменитых поп–певцов, каждый с микрофоном и вдохновенным лицом. Нежнейшие сливочные и шоколадные украшения превращались в чавкающее месиво.

– Издевательство! – огорчилась Маргарита. – Как они могут?

– Да никто не знает, что выступает не один, – успокоил ее кот. – В этом весь наш хваленый гуманизм, королева. И раскрытие секрета популярности – не замечай в упор остальных, и ты уже супер! Первый из первых! Только здесь, только у нас можно целиком насладиться подобной идиллией.

– Тсс… – из–за аквариума с пиявками появился Амарелло, прифрантившийся на полную катушку, вероятно, у авангардного кутюрье. Его алый, невероятно широкий в плечах фрак, украшали эполеты, аксельбанты, брандербуры и увесистая выставка орденов, среди которых находилась награды "За дружбу народов" и даже "Мать героиня". С заговорщицким лицом клыкастый увлек Шарля и Маргариту к объявившимся деревенским плетням и головастым подсолнухам. Рев голосов и скрежет инструментов остался в отдалении, пробиваясь лишь уханьем ударных.

– Экскурсия окончена, королева, – с непривычной для него мягкостью сообщил Амарелло, азартно сверкнув бельмом. – Пора приступать к торжественной части.