Это мой мир - Екатерина Швецова

Я опешила. Женщин практически никогда не брали на пиратские суда, считая, что они приносят немилость Нравуса. А тут мне предлагали остаться, да еще и обучиться военному ремеслу.

«Почему?» – это был не вполне удачный вопрос, но для меня он был важен как никогда.

«Ты мне нравишься. Этого достаточно?» – он буркнул это, глядя себе под ноги.

«Пожалуй, – я оперлась о борт и все же развязала мешочек. Там лежал кусок хлеба и солидный пласт соленой рыбы. – А попить где можно взять?».

«Пойдем со мной», – он развернулся и пошел в сторону кормы. Я вновь стянула узел и побежала за ним – он шел широко и размашисто, ловко пружиня, когда корабль качало. Я же едва не упала при очередном толчке и схватилась за поручень.

Он не повернул головы, как будто имел глаза на затылке:

«Скоро привыкнешь. Мне уже не комфортно на суше. Там под ногами ничего не шевелится и не качается».

«И вы совсем не выходите на берег?».

«Если бы ром можно было черпать прямо от борта, то не выходил бы. А так приходится».

Он открыл дверь в свою каюту и пропустил меня внутрь. Затем жестом указал на стул, стоявший возле огромного массивного стола, заваленного бумагами и картами.

Я присела и аккуратно переложила пару листков в сторону, пристраивая узел. Рушус искал что-то, переставляя предметы и открывая и закрывая дверцы в обоих шкафах, что находились по углам стола. Сама каюта представляла собой небольшое, тускло освещенное помещение с минимальным набором мебели. Помимо вышеперечисленного, в ней еще имелась кровать, стоявшая в небольшом темном алькове.

«Где-то я видел… Ну, не идти же в трюм… А, вот!».

Он подошел к столу, небрежно взмахнул рукой, и все бумаги посыпались на пол.

«Вот, – он подвинул еще один стул и сел. – Ешь, пей. Рыба так себе, но другого все равно нет. Завтра кок кашу будет делать – пятый день в пути».

«Раз в пять дней каша?» – я ела рыбу, казавшуюся мне удивительно вкусной.

«Да. Каждый третий день солонина, а каждый шестой – картошка с сушеным мясом».

«Жить можно», – я откусила кусочек хлеба. Он был свежий и приятно дополнял вкус рыбы, которая уже почти подошла к концу.

«Можно», – он серьезно кивнул и отхлебнул из своего стакана. Я тоже взяла свой и сделала пару больших глотков. Почти сразу же у меня внутри разгорелся костер, выжегший пищевод изнутри. Я закашлялась, из глаз брызнули слезы.

«Что… что… это?» – я поспешила сунуть в рот остатки краюхи.

«Ром, – капитан похлопал меня по спине, ухмыляясь. – Ничего, привыкнешь!».

– …Постепенно он начал меня обучать морскому делу, военной премудрости и вообще всему, что знал – она вздохнула.

– Для чего бы ты могла ему понадобиться? Он же не прыщавый юнец, чтобы воспылать страстью к девушке, – я недоуменно посмотрел на нее. Я хотел было добавить, что, скорее всего и выглядела она тогда не лучшим образом. Тощая, избитая, в драной засаленной одежде… Но я не стал ее обижать. Похоже, что она и сама это знала.

– Однако, это случилось. Я жила с ним. Мы спали вместе, ели вместе. Все время были рядом.

Он учил меня всему, что знал сам. Как догонять корабли, как грабить, как удирать с добычей. Как устроены пушки, сколько залпов можно сделать, а сколько пропустить. И какой частью брига и команды можно пожертвовать ради победы.

Он заставлял меня биться с ним на саблях до помутнения в глазах. А затем, когда уставал сам, выставлял против меня с десяток матросов.

Сначала мне было трудно, но спустя несколько месяцев тренировок, я втянулась и уже могла легко отбиться от любого количества противников и знала каждую зарубку на теле брига. Мы устраивали маневры в шторм, и догоняли императорские суда при слабом ветре. И все мне стало казаться легким и простым.

Но закончилось все так же быстро, как и началось. Спустя четыре года, Рушуса зарезал в битве простой матрос, пробегающий мимо. До этого он уложил пятнадцать человек, в попытках добраться до капитана Жолисса. Ему это не удалось, и как только он упал, у нас на бриге началась неразбериха. Матросы начали отступать, и падали один за другим. Я выскочила на капитанский мостик, вырвавшись из окружения. Там меня встретил старпом, тут же объявивший себя новым капитаном.

«Надо сдаться капитану Жолиссу. Мы безнадежно проиграли. А иначе они нас перебьют и потопят бриг!» – сказал он.

«Трус! – я была в ярости и ударила его рукоятью сабли в лицо, а затем повернулась к горстке матросов, сгрудившихся возле мостика. – Рубите абордажные крючья, мы отходим!».

Матросы по привычке кинулись исполнять мой приказ, а старпом отполз в сторону, зажимая рот. Я лишила его пары зубов и чуть подправила линию носа.

Я отмахивалась от не в меру ретивых противников, и когда увидела, что капитан Жолисс скомандовал запасным матросам идти в атаку, резко крутанула штурвал. Бриг буквально прыгнул влево, отрываясь от борта корабля. Противники попадали рядом друг с другом, сбитые с ног резким толчком.

Я сделала ручкой капитану противника, который уже все понял, но к своему великому сожалению, ничего не мог сделать. Крюки до нас уже не долетали, а подойти ближе к нам они не могли – бриг поймал весь ветер в свои паруса.

«Пушки к бою!» – я еще подкрутила штурвал, разворачивая корабль для большего удобства.

Матросы быстро справились с попадавшими противниками, слегка растерявшимися от моего маневра, и стали готовить орудия.

У противника они тоже имелись, но большая часть из них уже вышла из строя, рухнув в море вместе с частью борта, при нашей первой атаке. Остатки вражеского войска кинулись к своим пушкам и дали неприцельный залп по нам. Выстрелили всего три орудия, поцарапав нашу палубу – мы были ниже корабля на добрую сажень, и даже трюмные орудия не могли причинить нам особого вреда – и сбив одну пушку к мачте. Она покачнулась, но устояла.

«Пушки готовы!» – крикнули мне от борта.

«Залп!».

Грянул слаженный гром, и корабль изрешетило сразу восемь ядер.

«Перезарядить!».

Я посмотрела на судно противника и удовлетворенно заметила, что оно слегка накренилось. Матросы на нем суетились возле орудий, но заставить их выстрелить еще раз, так и не смогли.

«Готово!».

«Залп!».

Опять грохот. Палубу заволокло дымом. Все ядра попали в цель и мы услышали громкий треск. Корабль разломился пополам и только потом начал медленно тонуть. Матросы забегали взад-вперед, не зная, что предпринять – они хватались за все подряд, даже за веревки, в попытках перелететь на нашу палубу, но им этого не удавалось.

«Ура! Ура!».

«Ура, капитану Оленсис!».

Я облокотилась о борт и с удовольствием наблюдала, как корабль начал погружаться в воду. Капитан Жолисс, изрыгая проклятия, до последнего пытался заставить работать оставшуюся пушку, но все было тщетно. В итоге она накренилась вместе с палубой и подмяла его под себя.