Эпоха мёртвых. Москва - Андрей Круз

Трудно сказать, что общего между теми бомжами и этими «беженцами», бомжи даже погрязней были, но словно какое-то чёрное облако безысходности раскинулось над теми и другими. Смотришь на таких и думаешь: «Нет, уж тебя в жизни точно ничего хорошего не ожидает». А спроси почему, так и ответить не сможешь, видно по ним — и весь сказ.

Компанию эту никто не охранял, но здоровила-привратник за ними всё же вполглаза приглядывал. А куда они денутся? Всё же добровольцы, к лучшей жизни ехать собрались. Едва мы собрались топать дальше, как к «беженцам» подошёл какой-то молодой суетной мужик в кожаной куртке, камуфляжных штанах и кроссовках, сказал что-то, взмахнув рукой. И те, неуклюже поднявшись с досок, заменявших здесь скамейки, направились за ним.

Стараясь особо не мельтешить, мы пошли за ними следом, разговаривая и делая вид, что нам с ними просто по пути. Но было похоже, что никто обнаружить слежку и не пытался. Вся эта бригада с сопровождающим прошла по улице посёлка до самой реки, миновала несколько коттеджей из серого силикатного кирпича, скрывшихся за высокими заборами, после чего всех завели в какой-то двор, в котором стояли два бортовых грузовика и сидели прямо на земле ещё какие-то люди.

— Ты гля, там ещё «комсомольцы-добровольцы» имеются, — сказал Лёха.

— Ага, — подтвердил я. — Здоровая бригада набирается.

К воротам двора, в который завели «беженцев», ненавязчиво встала охрана — два братка в уже привычном прикиде из тренировочных костюмов под разгрузками. Похоже, что «добровольность» мероприятия постепенно сходит на нет, чего и следовало ожидать.

Не задерживаясь ни на секунду, мы прошли мимо, продолжая разговаривать, сопровождаемые равнодушными взглядами караульных, которые чувствовали себя здесь на своей земле. А так и было, собственно говоря.

Чуть дальше, у самой реки, услышали стук молотков и скрежет пил. Бригада плотников чинила и наращивала пришвартованный у самого берега деревянный дебаркадер. Возле него приткнулся немолодого вида теплоходик с надписью М-270 на борту, на верхней, открытой палубе которого тоже шли какие-то работы. Ты гля, мореходы… речкоходы, если точнее.

Река была немалой, проблем у судоходства на ней точно возникнуть не должно. Напрягшись, я вспомнил карту — Тверца, прямо в центре Твери впадает в Волгу, а от того места тянется как раз через множество самых важных городков и сел этой области. Ну это и понятно, в своё время у рек строиться и норовили. Зато у села Медное получается хорошая связь как раз с северо-западом области, то есть той её частью, которая отошла под руку неизвестного Главного. И если такой вот речной трамвайчик чуть переделать из экскурсионного в «нормальный», то можно ходить на нём далеко и долго.

— Лёх, не в курсе, на сколько топлива этому корыту хватает? — спросил я.

— Откуда я знаю? Сдурел, что ли? — удивился он вопросу. — На день ходу, не больше, как я думаю. Но дополнительный бак поставить наверняка несложно. А вон, гляди, за этим ещё хорошее корыто стоит!

Он указал на небольшое суденышко с сильно задранным носом, седловатой палубой и грубоватого вида рубкой посередине.

— А это что?

— «Ярославец». Тяговый буксир и разъездное судно, — пояснил Лёха. — Пять дней автономности, десять узлов, четырнадцать человек экипажа.

— Откуда ты такой грамотный? — поразившись, даже остановилась Татьяна.

— Дядька речником на Каме работал, — ответил Лёха. — Ну и натаскал он меня, интересно же было.

Мы притормозили, глазея. Я даже немного позавидовал тем, кто будет ходить по рекам на этих судах: ни зомби не кинется, ни морф, да и вообще благодать. Всегда к любым судам слабость испытывал. Помню, в своё время собирался даже на лето на речной флот палубным матросом устроиться, попутешествовать по Волге, да так и не собрался.

— А что они делают, интересно? — спросила Татьяна.

— Ну, «Москвич» как автобус на местных линиях работал, — сказал Лёха. — В городе колхозников набрать должен был и до деревень развезти, поэтому там и салон такой, как в электричке. Похоже, что все эти лавки выкидывают, часть окон закрывают металлом вместо стекла и вроде как… — Он чуть задумался, затем, сам себе кивнув, продолжил: — Вроде как на длительный поход переделывают, чтобы жить можно было.

— И куда отсюда доплыть можно? — снова спросила Татьяна.

— Да куда угодно, — ответил ей я. — Отсюда до Волги двадцать вёрст, а по ней — куда угодно. До Ярославля точно можно, а то и до Нижнего, до Горьковской ГЭС, точнее.

— Ну и что? — вдруг задумчиво спросила непонятно у кого Вика. — А нам куда надо?

— Идея хорошая, — согласился я. — Но оттуда ещё полторы сотни километров. На машине надёжней.

— А что-нибудь в порту добыть, на что машины можно погрузить? — спросила она.

— Не пойдёт, — решительно заявил я. — Налёт мы можем только на московский порт совершить, а оттуда в Волгу каналом идти надо, по шлюзам. Кто их откроет? И горючки теплоход небось несколько тонн сожрёт. Да и рулить этим корытом у нас никто не умеет, потопнем к чертовой матери.

— Но идея приятная, — добавил Лёха. — Эдак круизом.

— А кто возражает? — вздохнул я. — Пошли дальше, что ли?

Пошли дальше, глазея по сторонам. Татьяна только спросила:

— А когда ты вообще ехать собираешься?

— Ещё не знаю, — ответил я честно. — Эти пока вроде с места не трогаются, просто в один двор собрали всех. Хотя бы признаки сборов какие-нибудь уловить, тогда можно и самим будет двигать. А то вперёд выдвинемся, а они и не поедут, и будем гадать, что дальше делать.

— Во-он там, в конце улицы, харчевня какая-то, кажется, — показала Вика. — Оттуда ворота должны быть видны. Не так уж далеко.

— А что, нормально, — согласился я, прикинув расстояние.

Вроде и подозрения не вызовем, если поесть там засядем, и достаточно близко, чтобы бинокль не был нужен, а то удивятся сильно окружающие. Тем более что патрули в селе попадаются, пусть немного, но пару раз видели — по четыре человека с автоматами.

Вика оказалась зоркой — действительно, большой деревянный дом именовался «Трактиром». Взошли по крыльцу, толкнули скрипнувшие двери и оказались в большом полутемно зале, уставленном столами и стульями с высокими прямым спинками. Окна трактира выходили как раз в нужную сторону, поближе к ним мы и уселись, двигая стулья и топая тяжёлыми ботинками по дощатому полу.

Где-то в глубине зала материализовалась тётка титанического телосложения, которая плавно, как воздушный шар, подплыла к нам. Оглядела, излучая доброжелательность, затем спросила:

— Пообедать или позавтракать?