Собрание сочиненийв 10 томах. Том 2 - Генри Райдер Хаггард

Послышался стук колес. Большой занавес в конце зала откинулся, и вошла Царица Ночи, но она была не одна. Около нее шествовал великий жрец Эгон, одетый в лучшие одеяния, и другие жрецы следовали за ними.

Ясно было, зачем Зорайя привела с собой жрецов! В их присутствии задержать ее — было святотатством! Позади шли сановники и небольшая вооруженная стража. Одного взгляда на лицо Зорайи было достаточно, чтобы увидеть, что она явилась не с миролюбивой целью. Вместо обычной вышитой золотом кеф на ней была одета блестящая туника, сделанная из золотых чешуек, а на голове золотой маленький шлем. В руке она держала острое копье, великолепно сделанное из серебра. Она вошла в зал, как разъяренная львица, в гордом сознании своей красоты! Зрители низко поклонились и дали ей дорогу. Зорайя остановилась у священного камня и положила на него руку.

— Привет тебе, королева! — вскричала она громко.

— Приветствую тебя, моя царственная сестра! — ответила Нилепта. — Подойди ближе. Не бойся. Я позволяю подойти!

Зорайя ответила надменным взглядом, прошла через зал и остановилась перед тронами.

— Просьба к тебе, королева! — вскричала она.

— Просьба? О чем ты можешь просить меня, сестра, ты, владеющая, подобно мне, половиной королевства?

— Ты должна сказать мне правду — мне и моему народу! Правда ли, что ты хочешь взять этого чужестранного волка в мужья и разделить с ним трон и ложе?

Куртис сделал движение и, повернувшись к Зорайе, сказал тихо:

— Мне кажется, вчера у тебя нашлось более нежное имя для этого волка, о королева!

Я видел, что Зорайя закусила губу и кровь прилила к ее щекам. Что касается Нилепты, она, понимая, что теперь больше нет смысла скрывать положение дел, ответила на вопрос Зорайи новым, весьма эффектным жестом, который, я твердо убежден в этом, был внушен ей кокетством и желанием восторжествовать над соперницей.

Она встала с трона и во всем блеске царственной красоты и грации прошла к месту, где стоял ее возлюбленный. Остановившись около него, она велела ему опуститься на колени и отстегнула золотую змею с своей руки. Куртис встал перед ней на колени, на мраморный пол; Нилепта, держа золотую змею обеими руками, надела ее на его шею и застегнула, потом поцеловала его в лоб и назвала «дорогим господином».

— Ты видишь, — сказала она, обращаясь к Зорайе, когда стих Ропот изумления толпы, — я надела ошейник на шею «волка»! Он будет моей сторожевой собакой! Вот тебе мой ответ, королева Зорайя, и всем, кто пришел с тобой! Не бойся, — продолжала она, нежно улыбаясь Куртису и указывая на золотую змею, обвивавшую его массивное горло, — что мое ярмо будет тяжело. Хотя оно сделано из чистого золота, оно не причинит тебе вреда!

— Да, Царица Ночи, сановники, жрецы и народ, собравшийся здесь, — продолжала Нилепта спокойным, гордым тоном, обращаясь к окружающим, — перед лицом всего народа я беру в мужья этого иностранца! Разве я, королева, не свободна избрать себе в мужья человека, которого я люблю? Я имею на это такое же право, как всякая девушка в моей стране. Да, он завоевал мое сердце, мою руку и трон, и даже если бы он не был знатным лордом, красивейшим и лучшим из всех, не имел бы столько мудрости и познаний, если бы он был простым нищим, я отдала бы ему все, что у меня есть, все!

Она взяла руку Куртиса и с гордостью взглянула на него, и так, держа его за руку, спокойно стояла лицом к присутствующим. Нилепта была так прекрасна, стоя рядом с своим возлюбленным! Она была так уверена в себе и в нем и, видимо, была готова на любой риск ради него, на любые жертвы! Так велико было обаяние ее царственной прелести, силы и достоинства, что большинство зрителей, уловив огонь в ее глазах и счастливый румянец на лице, начало восторженно рукоплескать ей и кричать. Это был смелый поступок со стороны Нилепты, а народ Зу-венди любит смелость и мужество — даже если они нарушают традиции, но сумеют затронуть его поэтическую струнку.

Народ кричал, приветствуя Нилепту. Зорайя стояла, опустив глаза, дрожа в припадке ревнивого гнева, отвернув бледное как смерть лицо. Ей было невыносимо тяжело видеть торжество сестры, которая отняла у нее любимого человека.

Я уже говорил, что лицо Зорайи напоминало мне спокойные воды моря в ясную погоду, когда в нем дремлют затаенные силы! Теперь это море проснулось, затаенная сила вырвалась наружу и испугала и очаровала меня. Действительно, прекрасная женщина в своем царственном гневе всегда представляет интересное зрелище, но никогда в жизни я не видел такой красоты и ярости, соединенных воедино.

Обе королевы вместе производили потрясающее впечатление. Зорайя подняла свое бледное лицо, зубы ее были крепко стиснуты, а под горевшими глазами залегли красные круги. Трижды пыталась она говорить, и трижды голос изменял ей. Наконец она заговорила и, подняв свое серебряное копье, взмахнула им. Сверкнуло копье, сверкнули золотые чешуйки туники и мрачные глаза Зорайи!

— Ты думаешь, Нилепта, — произнесла она зазвеневшим голосом, — ты думаешь, что я, Зорайя, королева Зу-венди, допущу, чтобы чужестранец сел на трон моего отца, чтобы его потомство наследовало Дому Лестницы? Никогда! Никогда, пока в моей груди бьется жизнь, пока у меня есть воины и есть копья, чтобы наносить удары! Кто на моей стороне? Кто за мной? Кто? Или передай этого чужестранного волка и его приятелей в руки жрецов, потому что они совершили кощунство, или… Или, Нилепта, я объявляю войну, кровавую войну! Твоя страсть приведет к пожарам городов наших, омоет землю кровью твоих приверженцев! На твою голову падет смерть этих людей, в твоих ушах будут звучать стоны умирающих, вопли вдов и сирот!

Я хочу столкнуть тебя с трона, Нилепта, Белая Королева, сбросить к подножию нашей лестницы, потому что ты покрыла стыдом я позором славное имя нашей династии! А вы, иноземцы, все, кроме Бугвана, который оказал мне услугу, — и я спасу его, если он оставит своих друзей (бедный Гуд покачал головой и пробормотал по-английски: «Это невозможно!»), — вас я заверну в золотые листы и повешу на цепях у колонн храма, чтобы вы служили предостережением для других! А ты, Инкубу, умрешь другой смертью, об этом поговорим после!

Она умолкла, прерывисто дыша, потому что ее страсть походила на бурю. Ропот удивления и ужаса пронесся по залу.

— Говорить так, как говорила ты, сестра, угрожать, как ты, я считаю недостойным моего сана и моей гордости! — произнесла Нилепта спокойным, уверенным голосом. — Если ты хочешь начать войну, начинай, Зорайя, я не боюсь тебя! Моя рука нежна, но сумеет отразить твою армию! Мне жаль народ, жаль тебя, но ты мне не страшна, повторяю тебе! Вчера ты пыталась отбить у меня возлюбленного и господина, того, кого сегодня ты назвала «чужеземным волком», ты хотела, чтобы он был твоим возлюбленным, твоим господином! (Эти слова произвели сенсацию в зале). Ты прошлой ночью, как я узнала, прокралась, как змея, тайным путем в мою спальню и хотела убить меня, свою родную сестру, пока я крепко спала…