Не искушай меня - А. Мередит Уолтерс

опустилась на скамейку около библиотеки, спрятавшись в нише и скрывшись из вида. Мои дрожащие руки с трудом удерживали телефон, пока я прижимала его к уху.

Я ждала и боялась этого момента. Я надеялась, что Макс воспользуется своим временем в больнице и поймет, куда катится его жизнь. По тону, которым было произнесено мое имя, я знала, не в этом было дело.

Он был зол. Ему было больно. Он чувствовал предательство и одиночество. Мне больно было думать, что все это он чувствовал из-за меня. Но честно, это был единственный способ, которым я могла помочь ему. И помочь себе.

— Тебя уже выписали из больницы? — спросила я после неуютного молчания.

— Нет. Я до сих пор здесь. Я был в палате детоксикации 72 часа, или так они мне сказали. Говорят, завтра я могу отправиться домой.

Мое сердце сжалось в груди.

— Ты не поедешь на реабилитацию? — спросила я, уже зная ответ.

— Мне не нужно отправляться на реабилитацию, чтобы выздороветь, Обри, — произнес Макс, оправдываясь.

— Макс…. — начала я, но он прервал меня.

— Мне нужна лишь ты, — произнес он с такой убежденностью, что я знала, в его голове эти слова были правдой на 100 процентов.

— Ты чуть не умер, Макс! Ты принимал героин. Вкалывал в чертову руку! Ты знаешь, что я нашла тебя на полу туалета, ты едва дышал? Твое сердце остановилось! Мне пришлось делать тебе искусственное дыхание! Я за всю свою жизнь не испытывала такого ужаса! — кричала я в телефон. Мне нужно успокоиться. Но я была так раздражена из-за него и его абсолютного отрицания.

Макс молчал, и я надеялась, что он слушает.

— Мне так жаль, Обри. Я не хотел, чтобы все зашло так далеко. Я впервые использовал это дерьмо. Я не знал, что делаю. Этого не повторится. — Как легко он объяснил свое поведение. Он до сих пор не видит привычек, по которым живет.

— Макс, в следующий раз ты можешь не очнуться. В следующий раз может быть слишком поздно. Потому что меня не будет, — сказала ему. Я знала, что должна была произнести эти слова, но так этого не хотела.

— Обри, не говори так! Пожалуйста! — я слышала, что он плачет. Слеза покатились по моему лицу, когда я услышала сломленность в его голосе.

— Я не могу сделать этого без тебя, — умолял он.

Мы вместе плакали друг другу в трубку. Я спрятала лицо за воротник куртки, пытаясь восстановить дыхание.

— Обри, я люблю тебя, — прошептал он, слова застревают у него в горле.

— Я люблю тебя, Макс, — выдохнула я, мое горло душит слова, которые вырываются из меня. Я услышала, как Макс резко вдохнул.

Это было ужасное время. Вот она я, наконец говорю ему то, что он так отчаянно хотел услышать, и этот момент наступил тогда, когда я планировала бросить его.

— Ты любишь меня, — бормочет он, и я слышу облегчение в его голосе. Я знаю, о чем он думает — что теперь все наладится, что я сдаюсь.

— Я так долго ждал, когда ты скажешь это, — услышала я голос Макса. — Так долго. — Его слова бьются и распадаются на части.

Мои слезы, которые как я думала, давно иссякли, снова потекли.

— Я хотела произнести их. Правда хотела, — сказала я ему.

— Тогда почему не говорила? Почему не говорила мне о таком важном? — прорыдал он.

Я потерла лицо и смахнула слезы. Моя спина напряглась, пока я готовилась сказать ему то, что он должен был услышать, вещи, которыми мне было страшно делиться. Но он должен их услышать. Другого выбора не было.

— Потому что я знала, что произойдет нечто подобное, Макс, — со злостью произнесла я.

— Не переноси свою неспособность общения на меня! Ты не сказала мне, потому что тебе нравится издеваться над моими чувствами! Потому что тебе нравится мучить меня! — прокричал он мне в ухо.

И затем он снова рыдал.

— Я не это имел в виду, Обри. Правда, не это, — лепетал он.

— Я не могу доверить тебе свою любовь, Макс. Это слова драгоценны. Я хотела знать, что когда подарю их тебе, ты будешь заботиться о них. Будешь лелеять их. И вернешь мои чувства здоровым, цельным человеком, — произнесла я искренне.

Макс сделал несколько дрожащих вдохов.

— Тогда почему ты говоришь мне сейчас? Зачем говоришь, что любишь меня, когда очевидно, что ты не чувствуешь этого? Потому что с моего места, ты кажешься бесчувственной.

Его слова поразили меня, и я тщетно пыталась предотвратить свои слезы.

— Потому что хочу, чтобы ты знал, что теряешь, но соглашаясь на реабилитацию. Хочу, чтобы ты видел, что я готова подарить тебе. И я надеюсь… правда надеюсь, что ты захочешь бороться за это — бороться за себя!

Я тяжело сглотнула и приготовилась сбросить последнюю бомбу.

— Я так сильно люблю тебя Макса, правда, люблю. И поэтому не могу наблюдать за тем, как ты убиваешь себя. Не хочу. И потому что я люблю тебя, я ухожу, — произнесла я, мой голос охрим от волнения.

Макс долго молчал, так долго, что я подумала, что он повесил трубку.

— Это дерьмо, Обри! Если бы ты любила меня, то не бросила бы, когда я нуждался в тебе! Потому что мне станет лучше. Я могу это сделать. Но только если ты поможешь мне! — он пользовался эмоциональным шантажом. Он скатился так низко, что я не была уверена, что он сможет выбраться. Наши отношения были токсичны. Не здоровы. Они разрушали душу.

Боже, что же я собой делала?

Но все равно, когда я логически знала, что он был вреден для меня, я хотела побежать к нему. Хотела, чтобы эта ложь была моей правдой. Хотела верить ложным обещаниям. Хотела притвориться, что он не был болен, и что его отрицание не уничтожит нас обоих.

— Это не честно, — наконец произнесла я, гордясь тем, как твердо прозвучали мои слова.

— Что не честно, так это ты, бросающая меня, когда я нуждаюсь в тебе! Что ты за эгоистка? Так для тебя все нормально только тогда, когда ты что-то получаешь взамен? Потому что я не слышал о проблемах тогда, когда ты лежала на твоей чертовой спине с раздвинутыми ногами, — произнес Макс злобно. Я знала, ему больно, поэтому он набрасывался на меня, но к черту его.

Серьезно… к черту… его.

— Приведи себя в порядок Макс. И сделай это ради себя, а не ради других. И может потом я смогу научиться доверять тебе, доверять себе быть с тобой. Потому что это —