Божественные маскарады - Юлия Фирсанова

– Ну вот, теперь уже и ангелы у нас девочек отбивают, куда катится мир! – негодующе, с изрядной долей патетики прошипел Ривер вслед парочке и отправился подыскивать подружку, как и все остальные. Обиды обидами, но не лишать же себя из-за этого удовольствия!

Белоснежный ангел, слегка поводящий для равновесия крыльями, и яркая брюнетка с чуть поблескивающими в улыбке клыками кружились в танце. Удивительная пара невольно обращала на себя внимание. Мужчины завидовали белокрылому посланцу небес, дамы – темной леди, заполучившей столь хорошенького поклонника. Судя по мечтательной улыбке и кротким влюбленным глазам, ангелочек крепко засел на крючке у вампирши.

– Как тебе моя личина? – полюбопытствовал Злат, ведя принцессу в танце.

– Я в восторге, – ухмыльнулась принцесса. – Никому и в голову не придет, что Повелитель Межуровнья мог принять облик ангела.

– Я испытывал сильное искушение явиться в своем настоящем обличье, но в конце концов избрал этот скромный наряд, – сказал Повелитель, с невинным видом взмахнув ресницами. – Впрочем, все к лучшему, как оказалось, грозный Дракон Бездны на бал все же явился. Быстро нашлась кандидатура на замену. Ума не приложу, что бы делал, окажись нас двое.

– Лейм просто великолепен, – похвалила кузена богиня, проводя рукой по мягкому крылу партнера.

– Даже более великолепен, чем я сам, – искренне улыбнулся в ответ Злат, поклонившись в танце богине и вновь взяв ее за руку. – Прекрасный розыгрыш на прощанье.

– Прощанье? У нас же еще почти двое суток Праздничного бала Новогодья! – удивленно воскликнула Элия. – Зачем торопиться с расставанием?

– Потому что мне пора возвращаться, – спокойно, хотя под этим спокойствием угадывался легкий налет грусти, отозвался мужчина. – Я и так слишком долго пробыл в мирах. Межуровнье странное и очень взыскательное место, оно все настойчивее требует моего неотлучного присутствия, зовет своего Повелителя. Я должен как можно быстрее откликнуться на этот зов.

– «Повелитель Бездны суть есть Бездна сама и сущность их едина…» – процитировала богиня короткий отрывок из старинного труда.

– Начитанная малышка, – задумчиво похвалил принцессу Злат. – Да, мне и в самом деле пора, но попрощаться без спешки мы сможем. Благодаря тебе я смог по-новому взглянуть на миры, богов, даже на Силы, и неплохо развлекся. Никогда бы не подумал такого раньше, но мне действительно было у вас интересно. Кстати, – отбрасывая меланхолическую грусть, оживился Повелитель. – Надеюсь, мне удалась роль твоего поклонника?

– Не хочу тебя расстраивать напоследок, но больше всего поведение Повелителя Перекрестков походило на смесь отцовского желания опекать, ревности собственника и борьбы с привычкой повелевать всем и вся одним движением брови, – хихикнула богиня.

– Что ж, возможно, когда-нибудь у меня будет время попробовать еще… – пожал плечами слегка задетый Злат.

В это время свет в зале замерцал, показывая, что сработало заклинание случайного выбора чар, музыка зазвучала чуть тише, и голос распорядителя объявил:

– Леди и лорды, прошу вашего внимания! В этом танце выбираем самую удачную пару контраста!

И заклинание, плод замысловатого плетения нескольких магов, начало свою работу. Свет едва уловимо мерцал, но теперь это мерцание было неравномерным, поток лучей словно перераспределялся. Где-то свет постепенно становился ярче, где-то углублялись, отвоевывая новые территории, тени. Чары, учитывая коэффициент искренности, улавливали эмоциональный настрой гостей и фильтровали их предпочтения на основе главного избранного определения – «самая интересная контрастная пара». Свет и тени менялись, плели причудливый узор, то усиливаясь, то слабея, выхватывая в резком фокусе предпочитаемые большинством гостей пары.

Такие чары истинности были весьма популярны в хитроумном и двуличном Лоуленде и на балах-маскарадах частенько применялись для многочисленных конкурсов-выборов на самую лучшую, смешную, красивую пару, самый интересный, откровенный, страшный или интригующий костюм. Заклинания позволяли точно определить победителей в любой номинации на основании эмоциональных предпочтений общества, не утруждая собравшихся трудоемким процессом магического или тем более физического голосования.

Итак, мерцающий свет мало-помалу сгруппировался в три основных круга. Он опоясал инкуба и юную хрупкую эльфиечку, чернокожего демона-разрушителя, сжимающего в объятиях мерцающий неприкаянный дух, чудесного белокрылого ангела и его хищную черноволосую спутницу. Еще доли секунды интенсивность трех кругов света колебалась, но в конце концов в самом ярком остались лишь двое – Элия и Злат.

Ангел светло улыбнулся и обнял вампиршу за талию. Дама с хищной жадностью впилась в губы партнера, проявляя свою звериную сущность. Ангелочек не сопротивлялся, кажется, он был полностью заворожен пронзительным взглядом вампирши, только крылышки беспомощно трепетали, отражая его волнение.

Зал радостно зааплодировал, громко и зачастую не совсем прилично комментируя происходящее и давая советы сладкой парочке. Проявляя феноменальную память, тренированную годами запоминания самых заковыристых имен и титулов, изобретаемых находчивыми дворянами для образа-маски и их реальных имен, не менее зубодробительных, распорядитель праздника провозгласил:

– Победившая пара: лорд Анжел и леди Альда.

Хорошенький мальчик-паж, часто смаргивая от волнения, подбежал к Элии и Злату с маленькой бархатной подушечкой, на которой лежали две броши дивной работы. При первом взгляде на них любому представлялось буйное пламя, одна половинка костра, изготовленная из белого серебра, сияла первозданной чистотой, на второй, черненой, играли тени. Если же кто-то смотрел на броши дольше, то мог разглядеть уже не костер, а два профиля: темный и светлый лики, слитые воедино.

Принцесса и Повелитель Межуровнья взяли украшения с подушечки и прикололи их к одеяниям друг друга. Потом Злат подхватил принцессу под руку, и они, эффектно замерцав, исчезли из зала. Считая, что так оно все и было задумано с самого начала, гости вернулись к прерванному танцу.

Абсолютная тьма окружила Повелителя и его спутницу, но тьма очень странная, живая, влекущая в никуда, обволакивающая даже не тело, а саму душу, обещающая что-то донельзя соблазнительное, уговаривающая остаться навсегда. И в этой тьме Элия все равно четко видела хищный профиль Злата, разом утратившего всякое сходство с невинным ангелочком. Личина была сброшена. В средоточии своей власти Дракон Бездны не желал ломать комедию, развлекавшую его прежде. Повелитель Межуровнья был темнее самой тьмы, и тень его сущности плясала у ног. Сложив руки на груди, он спокойно смотрел на принцессу.