Колесо превращений - Николай Петри

- Да, и это случилось недавно - мы находились на поляне совсем недолго.

- Я грустно смотреть, - подал голос Витторио, - ваш другано пропадано?

- Да, - ответил Милав, проверяя поклажу на лошадях - не пропало ли что.

- Я знать - его похищано те же разбойнике, что и меня. Я знать этот разбойнике и знать, где он скрывано.

Милав повернулся к Витторио:

- Мы вас слушаем.

- День пути в сторона мой родина есть большой крепость...

- Замок Пяти Башен?

- Да-да, Пятто Башено замок. Разбойнике обитано тамо!

- Вы не знаете, есть ли у них лошади? - Милав говорил на ходу - они с Витторио уже шли по тропе (Ухоня бежал впереди, принюхиваясь к следам).

- Много лошадь возле бурно широко речано.

- Далеко до нее?

- Нет, рядомо очень. Мы можемо не успеть ваш другано, если быстрано не поскакано!

Милав стремительно кинулся к поклаже, выхватил нож и обрезал кожаные ремни - если догонят похитителей, то вернутся, ну а если не догонят, то...

Вскочив на первую лошадь, Милав кинул поводья второй Витторио и пришпорил коня.

- Поторопись, Ухоня! - крикнул он товарищу. - Нагоняем!

Ухоня уже и сам сообразил, что черепашьим шагом им не догнать разбойников (навряд ли бы они отважились на похищение, если бы не были уверены в том, что смогут оторваться от погони росомонов). Так что Ухоня летел в полуаршине от земли, все увеличивая темп. Скоро лес поредел, и в просветах замелькали серебристые отсветы воды. Ухоня сделался абсолютно невидимым и рванулся в ближайший просвет между деревьями в надежде на то, что настигнет злоумышленников на переправе. Он проскользнул между поваленными осинами и вылетел на плес, слыша за спиной дробный перестук копыт, - Милав и Витторио мчались за ним. Река была широкой и полноводной. Брод здесь отсутствовал. Узкий подвесной мост теперь полоскался в стремительных водах, обрезанный кем-то из похитителей; вдалеке Ухоня заметил несколько быстро удаляющихся точек.

- Опоздали... - вздохнул Милав, остановив лошадь у самой кромки воды.

- Нет! Я успею догнать их! - возразил Ухоня, переливаясь голубым цветом.

- Не дури, - возразил Милав, - один ты не справишься. Так что давай-ка вернемся за вещами и все хорошенько обдумаем...

Глава 8

ЗЕРКАЛЬНЫЙ ПЕРЕВЕРТЫШ

Но Витторио замотал головой и стал бурно возражать:

- Нельзя медлимо: если ваш другано попадано в кре пость - мы не есть ему помогано!

- Мне кажется, он прав, - сказал Ухоня. - Не станем же мы в самом деле штурмовать замок!

- Ладно, - согласился Милав, - ты займись мостом, а я вернусь за поклажей.

- Я тоже хотено помогано! - подал голос Витторио, глядя на Милава чистыми, преданными глазами.

- Хорошо. Будете помогать Ухоне.

- О! Говорино мяу-мяу Ухонио! Я иметь наслаждение помогано такой чудесно тигрино!

Ухоня только клацнул зубами, но перечить Милаву не стал - уж больно счастливым выглядел Чезаротти в предвкушении помощи своим спасителям.

Когда Милав вернулся, мост уже был готов - оказалось, что когда рот красавчика Витторио закрыт, его руки работают быстрее языка!

Милав покачался на деревянных пластинках моста, связанных не то веревками, не то местной разновидностью необычайно прочных трав. Мост казался хлипким и ненадежным.

- Нас-то он выдержит, - сказал Милав, - а лошадей?

- Лошадино подвесано мосто не ходи, - затараторил Витторио. - Конино напугано и в воду бултых!

- И ничего не "бултых"! - возразил Ухоня. - Я их буду на весу поддерживать!

- А справишься? - усомнился Милав.

- Какой разговор, напарник!

- "Напарнико" - это титуле колдуно Милаво?

- "Титуло", "титуло", - пробормотал ухоноид, только чтобы отвязаться от назойливого Витторио.

- О! Чезарно-лучезарно! Можно я тожемо называно Милаво титуло напарнике?

Милав уже открыл рот, чтобы объяснить Чезаротти смысл этого слова, но поймал умоляющий взгляд Ухони и сдержался:

- Можете, Витторио, конечно, можете...

- О, гранде карлиццо! Какой удивляно титуло у росомоно - напарнико Милаво-кузнеццо!

- Да уж, мы такие, - не растерялся Ухоня и, растекшись на спине первой лошади не тигром, а его шкурой, медленно повел дрожащую лошадь на другой берег. Милав видел, что конь почти не касается копытами тонких и ненадежных дощечек моста. К тому же находчивый ухоноид закрыл своим хвостом глаза лошади, и она заметно успокоилась. Едва конь ступил на траву на другой стороне реки, Милав торопливо перебрался по подвесному мосту, принял у Ухони поводья, и ухоноид отправился обратно. Потом к ним присоединился Витторио, и Милав с Ухоней смогли вновь насладиться его эмоциональной речью.

- О! Непостижимо! Грандиозо! Я бесконечно удивляно такой способо переправо!

- Мы тоже! - не удержался Ухоня.

- Да, мало я отыскано нужный слово, чтобы открыть мой восторого!

"Если это - мало слов, - подумал Милав, - то что такое - много?!"

Милав быстро приторочил поклажу, и погоня началась. Но очень скоро стало понятно, что разрыв между ними и похитителями слишком велик.

- Далеко до замка? - спросил Милав у Витторио.

- Трудно сказано - надо смотреть, какой лошадино!

- Но до вечера мы доберемся туда?

- О нет! Нужно одна ночь переспано!

- И разбойникам тоже?

- Ночь эта долина ехать сложно-невозможно, можно дорогано потеряно!

- Что ж... - Милав принял решение. - Давай, Ухоня, дуй за разбойниками на всех парах! Но в драку не ввязывайся - постарайся напугать их так, чтобы они бросили Калькониса, а сами разбежались.

- Ну, это мы можем! - Такие просьбы ухоноиду не нужно повторять дважды. Его тело стало плоским и стремительно понеслось вперед.

Витторио округлил глаза и, захлебываясь, заговорил:

- О! Колоссале энергие! Ухонио - не тигрино, Ухонио - стрелано! Такой грациозо грандиозо полето!

Ухоне не сразу удалось настигнуть разбойников. Похитители петляли по зарослям, несколько раз заходя в воды стремительной реки (видимо, в надежде сбить со следа ухоноида, которого они по незнанию могли принять и за огромную собаку). Но Ухоне уже не требовались лошадиные следы - он летел на запах. Запах страха, паники и первобытного ужаса, который овладел похитителями в тот момент, когда на одном из прямых участков дороги они увидели позади себя нечто, мало похожее и на тигра и на собаку: на разбойников катился огромный шар, состоящий, казалось, из одних клыков. Прием этот был Ухоней неоднократно проверен на практике и никогда не давал сбоев. Вот и сейчас, оказавшись в двадцати-тридцати саженях от разбойников, которых было не менее дюжины, Ухоня издал такой ужасный рев, что некоторые кони шарахнулись с дороги, унося своих седоков в непроходимые дебри трав, кустарников и деревьев. Ухоня посчитал первую фазу атаки удачной и приступил ко второй. Он быстро нашел в поредевшей толпе крепко привязанного к седлу человека с мешком на голове. Однако, опасаясь ошибки, он еще некоторое время преследовал похитителей, пока по одежде не определил, что всадник с мешком на голове - Кальконис. Тогда Ухоня рванулся вперед, поравнялся с Кальконисом и, вернув телу облик двадцатипудового тигра, обрушился на коня, сбив его с ног вместе с седоком. Разбойники даже не заметили потери, продолжая удирать со всех ног. Ухоня кинулся к седоку, откатившемуся к самой обочине, и стал зубами срывать мешок, спеша удостовериться в том, что перед ним действительно сэр Лионель, а не кто-либо другой.