Сумма теологии. Том V - Фома Аквинский

И хотя все это представляется истинным, оно, однако, полностью не проясняет мысль апостола о том, что жадность является корнем всех грехов. В самом деле, в приведенном отрывке он недвусмысленно осуждает тех, которые, «желая обогащения, впадают в искушение и в сеть» дьявола, поскольку «корень всех зол есть сребролюбие». Отсюда понятно, что он говорит о жадности как о неупорядоченном желании богатства. Поэтому и мы должны говорить, что корнем всех грехов является та жадность, которая обозначает вид греха, и именно она подобна корню дерева, доставляющему пищу всему дереву Действительно, мы видим, что благодаря богатству человек обладает средствами для совершения любого греха и сосредоточения своего желания на любом грехе, поскольку деньги помогают человеку обрести любые преходящие блага, согласно сказанному [в Писании]: «За все отвечает серебро» (Еккл. 10:19), и потому именно это желание богатства является корнем всех грехов.

Ответ на возражение 1. Добродетель и грех не происходят из одного и того же источника. В самом деле, грех возникает из желания изменчивых благ, и потому желание того блага, которое помогает обрести любые преходящие блага, называется корнем всех грехов. А добродетель возникает из желания неизменного Бога, и потому корнем добродетелей называется та любовь, которая является любовью к Богу, согласно сказанному [в Писании]: «Укорененные и утвержденные в любви» (Еф. 3:18).

Ответ на возражение 2. О желании денег говорят как о корне грехов не в том смысле, что богатство желается ради него самого и является конечной целью, а в том, что оно желается как полезное для достижения любой преходящей цели. И коль скоро более общее благо желаннее частного блага, оно подвигает желание сильнее, чем любое частное благо, которое наряду с многими другими может быть обретено с помощью денег.

Ответ на возражение 3. Если речь идет о природных вещах, то нас интересует не то, что происходит всегда, а то, что происходит в большинстве случаев, поскольку природа преходящих вещей может, столкнувшись с препятствием, не во всех случаях действовать одним и тем же образом. И точно так же если речь идет о вопросах нравственности, то мы рассматриваем то, что происходит в большинстве случаев, а не то, что происходит везде и всегда, поскольку воля не действует необходимым образом. Так, если мы говорим, что жадность является корнем всех зол, то мы утверждаем не то, что никакое другое зло не может являться корнем самой жадности, но только то, что из нее чаще всего произрастает прочее зло, а почему – об этом уже было сказано.

Раздел 2. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ГОРДОСТЬ НАЧАЛОМ ЛЮБОГО ГРЕХА?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что гордость [или гордыня] не является началом любого греха. В самом деле, началом дерева является корень, и потому, похоже, началом греха должно быть то, что является его корнем. Но, как уже было сказано (1), корнем любого греха является жадность. Следовательно, она же является и началом любого греха, а отнюдь не гордость.

Возражение 2. Далее, [в Писании] сказано: «Начало гордости – удаление человека от Господа» (Сир. 10:14). Но удаление от Господа – это грех. Следовательно, началом гордости является другой грех, и потому гордость не может являться началом любого греха.

Возражение 3. Далее, началом любого греха, похоже, должно быть то, что обусловливает все грехи. Но таковой является неупорядоченная любовь к себе, посредством которой, по словам Августина, «создается град Вавилон»[546]. Следовательно, не гордость, а любовь к себе является началом любого греха.

Этому противоречит сказанное [в Писании] о том, что «начало греха – гордость» (Сир. 10:15).

Отвечаю: иные говорят, что гордость должно понимать трояко. Во-первых, как неупорядоченное желание превосходства над другими, и в этом смысле она является видом греха. Во-вторых, как актуальное презрение к Богу, следствием чего является неподчинение Его заповеди, и в этом смысле, говорят они, она является родом греха. В-третьих, как склонность к такому презрению, обусловленную порчей природы, в каковом смысле, по их мнению, гордость и является началом любого греха. И при этом она отличается от жадности, поскольку жадность является грехом обращения к изменчивому благу, которым, так сказать, грех кормится и взращивается, по каковой причине жадность и называют «корнем», тогда как гордость является грехом отвращения от Бога, заповеди Которого человек отвергает, и коль скоро началом всех зол является отвращение от Бога, то ее и называют «началом».

И хотя все это представляется истинным, оно, однако, полностью не проясняет мысль мудреца, сказавшего, что «начало греха – гордость». Ведь очевидно, что он говорит о гордости как о неупорядоченном желании превосходства над другими, что явствует из сказанного им несколько ниже: «Господь низвергает престолы гордых властителей»[547] (Сир. 10:17), каковые слова являются ключевыми практически для всей главы. Поэтому нам надлежит говорить, что гордость, причем даже та, которая обозначает отдельный вид греха, является началом всякого греха. В самом деле, нам следует иметь в виду, что в произвольных действиях, каковыми являются грехи, существует двоякий порядок, а именно намерения и исполнения. В первом порядке, как уже неоднократно было сказано (1, 1; 18, 7; 15, 1; 25, 2), началом является цель. Но целью человека в части обретения всех временных благ является та, что благодаря им он сможет достигнуть некоторого совершенства и превосходства. Следовательно, с этой точки зрения о гордости, которая является жаждой превосходства, говорят как о «начале» всякого греха.

С другой стороны, в порядке исполнения первым является то, что предоставляет возможность исполнения всех желаний греха и обладает признаком корня. Таковым является богатство, и потому с этой точки зрения о жадности говорят как о «корне» всех зол, о чем уже было сказано (1).

Сказанного достаточно для ответа на возражение 1.

Ответ на возражение 2. Об удалении от Бога сказано как о начале гордости постольку поскольку оно обозначает уклонение от Бога – ведь когда человек не желает подчиняться Богу, то из этого следует, что он неупорядоченно желает собственного превосходства над преходящими вещами. Таким образом, в приведенном отрывке указывается на то удаление от Бога, которое является не отдельным видом греха, а, пожалуй, общим условием всякого греха, состоящего в уклонении от Бога. Можно также сказать, что удаление от Бога полагают началом гордости постольку поскольку оно суть первый вид гордости. В самом деле, для гордости характерно не желать подчиняться любому превосходству а особенно превосходству Бога, в результате чего человек недопустимо превозносится со стороны другого вида гордости.

Ответ на возражение 3. В желании превосходства над другими сказывается [неупорядоченная] любовь человека к себе, поскольку любить себя суть то же, что и желать себе некоторого блага. Следовательно, не имеет значения, называем ли мы началом любого зла гордость или любовь к себе.

Раздел 3. МОГУТ ЛИ ДРУГИЕ ВИДЫ ГРЕХА ПОМИМО ГОРДОСТИ И ЖАДНОСТИ БЫТЬ НАЗВАНЫ ГЛАВНЫМИ?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что никакие другие виды греха помимо гордости и жадности не должно называть главными. В самом деле, как сказано во второй [книге трактата] «О душе», «что для животных голова, то для растения – корни»[548], поскольку корни подобны рту. Таким образом, если жадность называется «корнем всех зол», то похоже на то, что только ее и никакой другой грех надлежит называть главным пороком.

Возражение 2. Далее, голова сообщает некоторый порядок другим членам, а именно в той мере, в какой восприятие и движение следуют из головы. Но грех подразумевает лишенность порядка. Следовательно, грех не имеет признака головы, и потому никакие грехи не могут быть названы главными.

Возражение 3. Далее, главными пороками являются те, которые заслуживают самого сурового наказания. Но в каждом виде греха есть такие [грехи], которые заслуживают подобного наказания. Следовательно, отдельные виды греха не являются главными грехами.

Этому противоречит следующее: Григорий приводит некоторые виды пороков и называет их главными[549].

Отвечаю: слово «главный» произошло от слова «голова». Далее, строго говоря, голова – это та часть тела животного, которая является началом и управителем всего животного. Следовательно, любое начало метафорически может быть названо головою, и даже людей, которые направляют и управляют, подчас называют «головами». Поэтому пороки получают название главных, во-первых, от слова «голова», понимаемого в собственном смысле, и таким образом название «главный» усваивается тому греху, который заслуживает самого сурового наказания. Но в настоящем случае мы говорим о главных грехах не в этом смысле, а в другом, в котором термин «главный» происходит от метафорически понимаемой «головы», то есть как от начала и управителя чего-то другого. И в таком случае главным надлежит полагать тот порок, из которого возникают другие пороки, и в первую очередь тот, который является их конечной и, по сути, формальной причиной. Таким образом, главный порок является не только началом, но и управителем, в своем роде – предводителем других пороков, что подобно тому, как относящееся к цели искусство или навык всегда является началом и управителем в том, что касается выбора средств. Поэтому Григорий сравнивает эти главные пороки с «предводителями войск».