Потерянная сестра - Люсинда Райли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
33
Ярким мартовским утром Джеймс открыл дверь и увидел Джеральдину Люси, стоявшую на пороге.
– Здравствуйте, отец. Прошу прощения за беспокойство, но у меня есть новости о Мерри О’Рейли.
– Заходите, пожалуйста. – Джеймс проводил ее в свой кабинет и указал на одно из кожаных кресел перед камином.
– Судя по выражению вашего лица, это не лучшие новости.
– Не совсем так, отец… Я хочу сказать, что Мерри получила право на стипендию, но…
– Это замечательная новость, Джеральдина! Просто замечательная. Так в чем проблема?
– Проблема в том, что, хотя стипендия и покрывает плату за обучение, на дополнительные расходы ничего не остается. Посмотрите. – Джеральдина достала из сумки бумажный конверт. – Школьная форма включена в плату, но Мерри понадобится длинный список других вещей: спортивный костюм, всевозможная обувь, клюшка для игры в камоги[40], шлепанцы… не говоря уже о цене железнодорожных билетов отсюда до Дублина. Мы оба знаем, что у Джона О’Рейли едва хватает денег прокормить семью, не то что покупать новые вещи для Мерри!
– Да, это так, но… Послушайте, не будете ли вы любезны дать мне время на размышление? Возможно, есть способ найти необходимые деньги.
– Правда? Где же?
– Повторяю, предоставьте это мне. Пока ничего не говорите Мерри. Мы ведь не хотим пробуждать надежды, которые могут не сбыться?
– Разумеется, отец. Можно оставить вам письмо? Нам нужно в двухнедельный срок сообщить, принимает ли Мерри их предложение.
– Да, спасибо, – сказал он, провожая Джеральдину к выходу.
– Ох, отец, я надеюсь, что она продолжит учебу. Она заслуживает самого лучшего образования.
– Знаю и приложу все силы, чтобы она получила его.
* * *
– Разумеется, я заплачу! Боже милосердный, Джеймс, ты мог бы и не спрашивать, – сказал Амброз по телефону полчаса спустя. – Не могу и сказать, как я рад, что Мэри выдержала экзамен и получила стипендию. Мы должны праздновать ее успех, а не беспокоиться о мелочах.
– Может быть, для тебя это «мелочи», Амброз, но для ее отца и членов семьи возможный отъезд Мерри – вовсе не мелочь. Мне еще нужно как-то убедить Джона О’Рейли, что это правильное решение.
– Понимаю, Джеймс. Прости, но я просто вне себя от радости и облегчения. Как ты собираешься это сделать?
– Пока не знаю, но, как обычно, буду молиться о высшем настав лении.
– Ну, если Господь предложит тебе новый трактор, дабы облегчить боль Джона от разлуки с дочерью, только дай мне знать, – хохотнул Амброз.
* * *
Помолившись, но так и не найдя окончательного ответа, Джеймс решил довериться своей интуиции. В следующее воскресенье после мессы он спросил Джона, можно ли будет зайти к нему на ферму завтра ве чером.
– Шесть вечера вполне устроит, отец. – Лицо Джона было заметно опухшим от пьянства. – После семи у меня есть… дела. Что-нибудь стряслось?
– Вовсе нет. В сущности, это очень хорошая новость.
– Сейчас мне как раз не хватает хороших новостей. До свидания, отец.
Джеймс увидел, как Джон отошел к длинному ряду могил семьи О’Рейли на церковном кладбище. Остальные члены его семьи стояли на коленях возле участка, где была похоронена их мать вместе с крошечным новорожденным младенцем. Там все еще не было надгробия, и от вида детей Мэгги О’Рейли, опускающих на могилу букеты весенних полевых цветов, у Джеймса навернулись слезы на глаза. Даже Билл и маленький Пат положили на земляной холмик мятые букеты диких фиалок.
– Верую, Господи, но иногда не понимаю путей Твоих, – пробормотал Джеймс, возвращаясь в церковь.
* * *
– Вот такая ситуация, Джон. Вопрос в том, что вы думаете. Как отец Мерри, вы принимаете окончательное решение.
Джеймс наблюдал за игрой противоречивых эмоций на лице Джона О’Рейли. Прошло много времени, прежде чем он заговорил.
– Это ваш друг Амброз Листер будет платить?
– Нет. Мерри честно победила на экзаменационном конкурсе. Это огромное достижение, Джон, и вся честь принадлежит ей.
Наступила очередная долгая пауза.
– Я… и Мэгги… Мы очень любим ее. Мэгги всегда говорила, что она особенная девочка. У Мерри есть голова на плечах, доброе сердце, сила и стойкость. Это она утешала малышей и спала вместе с ними, когда они плакали и звали маму. Может быть, Нора и Кэти лучше справляются со стиркой и готовкой, но это Мерри поддерживала дух семьи после того, как…
Джеймс молча смотрел, как Джон уронил голову на руки.
– Извините, отец. Я полюбил Мэгги с тех пор, как увидел на сельском празднике в Тимолиге. Наши родители были против; ее отец и мать отказались дать свое благословение, но мы все равно поженились. Она отдала все ради того, чтобы быть со мной, а что я дал ей? Адскую жизнь, вот что! Ее жизнь была такой тяжелой, словно я запер ее в погребе и посадил на голодный паек. А потом… Боже, отец, я убил ее, когда заделал этого ребенка, но у нас с Мэгги, кроме любви… это было то, чем мы всегда занимались в браке.
– У вас есть семеро прекрасных детей, которые родились от этой любви, – тихо сказал Джеймс. – И вы должны благодарить Бога за это.
Джон посмотрел на него:
– Я не хочу потерять Мерри, но вправе ли я принять решение?
– Вы ее отец, Джон, поэтому вам решать.
– Что говорит мистер Листер?
– Что она должна ехать. Но, с другой стороны, он за образование, потому что преподает в знаменитом университете. Он считает, что для Мерри это возможность стать лучше и умнее.
Джон снова помедлил, прежде чем заговорить.
– Тогда ей лучше уехать. Моя Мэгги хотела бы этого. Даже если это разобьет мне сердце.
– Она все равно будет возвращаться домой на каникулы, Джон. И Бриджет О’Мэхони будет учиться вместе с ней, так что у нее останется подруга. Они вместе поедут в Дублин. Вы сами скажете ей или я?
– Лучше вы, отец. Я не знаю, что сказать.
Когда Джеймс выходил из комнаты, он заметил, как Джон опустил руку и потянулся к бутылке виски, стоявшей возле кресла. И посочувствовал этому хорошему человеку, сломленному тяжкой жизнью, которую Бог избрал для него.
Мерри и Кэти были на кухне и накрывали на стол, когда отец О’Брайен вошел и попросил Мерри выйти с ним на улицу. Он поманил ее на скамью во дворе.
– Я что-то сделала не так, отец?
– Нет, Мерри, вовсе нет. Скорее наоборот. Ты получила стипендию.
– Что? – Мерри уставилась на него так, словно он собирался
