Двадцать четыре Насреддина - Автор Неизвестен

меня. Разве вы не знаете, что казий без взяток жить не может? От судейства и остался у меня зуд в правой ладони, — отвечал Насреддин Афанди.узбек. 7, 84

978. Показание дерева

Человек, направлявшийся в поле, нашел на дороге мешок с золотом. Едва он сел в тени под деревом, чтобы посчитать деньги, к нему подошел его друг. Узнав, в чем дело, друг отсоветовал ему идти в поле с такими деньгами: «Тебя могут ограбить, даже убить! А я иду домой, в город, отдай лучше деньги на хранение мне!» Доверчивый человек отдал находку другу, и они расстались до вечера.

Вечером друг заявил:

— Какие деньги? Никогда я ни у кого не брал на хранение денег!

И что ни говорил владелец денег, как ни напоминал о подробностях утренней встречи, тот выказывал все большее удивление и наконец воскликнул:

— Мой дорогой! Или ты помешался, или этот удивительный случай тебе приснился! Прекрати шутки, которые могут вызвать лишь сожаление друзей и насмешки врагов.

Тогда пострадавший привел своего друга к судье — эфенди. Но и тут обвиняемый невинным и внушающим доверие тоном утверждал, что впервые слышит о встрече и разговоре под тенистым деревом: «Я даже не знаю о существовании тенистого дерева по этой дороге!»

Эфенди предложил пострадавшему представить свидетеля.

— Но у меня нет другого свидетеля, кроме дерева!

— Если у тебя нет другого свидетеля, кроме дерева, — сказал эфенди, — то иди и добейся, чтоб дерево явилось в суд и подтвердило твою правоту!

— Что за странное предложение! Как может дерево прибыть сюда? — воскликнул пострадавший, подумав, что эфенди рехнулся.

Эфенди, однако, настаивал:

— Быстрее беги и скажи дереву: «Мулла Насреддин-эфенди приказывает тебе немедленно явиться на судебное заседание». Тогда увидишь, как слушаются меня даже деревья!

Полный сомнений, пострадавший отправился к дереву. А коварный друг, несказанно довольный, остался сидеть у эфенди. Спустя четверть часа эфенди спросил его:

— Как ты думаешь, твой друг уже дошел до того дерева?

— Нет, наверное, еще не дошел. Отсюда до того дерева около фарсанга*, значит, не меньше часа пути.

Эфенди промолчал и так, молча, сидел до возвращения пострадавшего. Тот явился через два часа и пожаловался судье на непослушание дерева. Эфенди сказал:

— Дерево уже приходило и языком твоего друга дало показание об его коварстве, и сам он сознался в своей подлости.

И мешок золота был взыскан с жулика[612].

тадж. 5, 408

979. Приговор эфенди по палке

Некий человек, заподозрив в краже своего кошелька соседей, привел их к судье эфенди. Соседи не признавали за собой вины. Тогда эфенди дал каждому из них по палке одинаковой длины и сказал:

— Завтра с этими палками вы все придете ко мне, и я установлю, кто из вас виновен: у того, кто украл деньги, палка за ночь удлинится на четверть.

Подозреваемые взяли палки и разошлись по домам. Наступила ночь, и те, чья совесть была чиста, спокойно легли спать. А вор не спал и думал, объятый страхом: «До завтра моя палка увеличится на четверть, и я буду изобличен».

Он успокоился только, укоротив ножом свою палку как раз на столько, на сколько к утру она должна была вырасти. К утру пал ка не выросла, и, когда все вновь собрались у эфенди, тот приказал уличенному вору вернуть деньги владельцу. Но вор возразил:

— Разве этот суд можно назвать судом по шариату*, если приговор выносят по палке?

Эфенди ответил:

— Будь признателен мне, что я заставил тебя сознаться, прибегнув к палке, но ни разу не ударил ею тебя. Что сказал бы ты, если б я, подобно падишаху, заставлял тебя палочными ударами сознаваться в преступлении, которого ты не совершал?[613]

тадж. 5, 407

980. Казий побежден

Один бедняк приехал в город по делу. Переночевать ему было негде, вот и зашел он в караван-сарай*. Хозяин дал ему на ужин курицу, вареное яйцо и половину лепешки.

Утром, собираясь в путь, бедняк признался:

— Сейчас у меня нет денег, но я скоро вернусь обратно и заплачу за ужин.

Прошло три месяца, бедняк вернулся в город и на ночлег устроился все в том же караван-сарае. И опять хозяин накормил его курицей, вареным яйцом и половиной лепешки. Утром бедняк спросил, сколько же стоят эти два ужина?

Долго считал хозяин караван-сарая и наконец сказал:

— Двести золотых.

Такая цифра ошеломила беднягу.

— Неужели две курицы, два яйца и лепешка стоят двести золотых? — переспросил он.

— А как же, — отвечал хозяин. — Посчитай сам. Три месяца назад ты съел курицу. Если бы ты ее не съел, она и по сей день была бы жива. За три месяца она, самое малое, снесла бы пятьдесят — пятьдесят пять яиц. Из них вывелось бы сорок-пятьдесят цыплят. А ну, посчитай-ка, сколько это будет стоить?

Так и не договорившись, бедняк и хозяин караван-сарая пошли разрешать спор к казию.

— Вы заранее договорились о цене курицы и яиц? — спросил казий у бедняка.

— Нет, господин, я не спрашивал цену, — отвечал бедняк.

— Вы предупредили хозяина караван-сарая, что вернетесь через три месяца?

— Нет, господин, я сам не знал точно, когда вернусь.

— Как считаете, курица, будь она жива, смогла бы снести столько яиц, сколько говорит хозяин, и вывести столько цыплят, сколько называет он?

— Да, смогла бы.

— Значит, он прав, вы должны расплатиться, — заключил казий.

Горько заплакал бедняк и пошел за советом к Афанди. Выслушав его, Афанди потребовал нового суда. Казий назначил суд через три дня.

Когда в назначенный день собрались все на суд, то оказалось, что Афанди не явился. Стали ждать его. Наконец, когда все хотели уже расходиться, ходжа пришел. На вопрос казия, почему он опоздал, мудрец ответил:

— Извините, господин, мы договорились с одним дехканином* засеять пшеницей поле. Он явился сегодня, и мы весь день жарили в казане семена. Поэтому я и задержался немного.

Расхохотался казий и говорит:

— Глупый ты человек! Разве семена перед посевом жарят? Разве они прорастут после этого?

— Но если жареная курица может снести пятьдесят яиц, почему бы жареной пшенице не дать одного колоса? — возмутился Афанди.

Казий понял, что ему с ходжой не тягаться умом. И тут же прекратил дело против бедняка[614].

уйгур. 14, 44

981. Проверим

Однажды к ходже принесли два кувшина. В одном было конопляное масло, в другом — моча. Затем сторож ввел двух человек. Каждый утверждал, что масло принадлежит ему. Надо было решить, кто из них говорит правду.

— Проверим, — сказал Насреддин. — Пусть оба помочатся в разные сосуды. Кто из них помочится маслом, тот и получит кувшин с маслом.

тур. 35, 249