Первый шедевр - Яков Калинин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– То есть ты снова пропадаешь? Опять?! – Оливии захотелось сильно его ударить.
– Совсем ненадолго. На три-четыре дня максимум…
– Грегори, у тебя родилась дочь. Ты пришел ко мне впервые за неделю и теперь говоришь, что снова уходишь.
Он, сжав челюсть, принялся разворачивать подарок, на который она так и не обратила внимание. Покопавшись с полминуты, он извлек из коробки телефонную трубку и держал ее так, будто продавец-консультант.
– Здесь мой номер, я всегда буду на связи и сам буду позванивать. Чтобы у нас не получилось… как в прошлый раз…
– Ты хочешь заменить себя телефоном? Грегори, ты, мать твою, серьезно?
– Это совсем ненадолго, Лив. Я вернусь максимум через неделю, обещаю…
– Ты обещал сделать меня счастливой, Грегори. Обещал, что все изменится, когда мы уедем из Лондона. Посмотри на меня сейчас. Я выгляжу счастливой?
Он не решился заглянуть ей в глаза, виновато рассматривая ее руку, к которой так и не притронулся.
– Я хочу развод, Грегори.
– Что? Но… Лив…
– Мне осточертело все это. Я не хочу больше жить в пограничном состоянии, не понимая, где ты, зачем это все…
– Лив, ты, наверное, не пришла в себя…
– Я об этом думала задолго до того, как ты бросил меня рожать одну в пустой квартире.
– Слушай… Давай я вернусь, и мы обо всем спокойно поговорим…
– Я говорю спокойно, Грегори. Во мне больше нет никаких чувств к тебе, после всего, что произошло.
Он глубоко вздохнул, потирая пальцами глаза. Оливия также не пыталась продолжать разговор.
– Лив, я вернусь миллионером. Мы заживем совершенно по-другому…
– Мне не нужны ни ты, ни твои деньги. И свой телефон тоже можешь забрать.
– Лив… мы все обсудим… У меня самолет через четыре часа…
– Иди, я тебя не задерживаю.
Еще несколько минут он стоял возле кровати, потом развернулся и молча пошел к выходу. Оливия смахнула с кровати коробку, телефон звонко шмякнулся на кафель. Он обернулся в дверях, намереваясь что-то сказать, но встретился с ее взглядом. Его глаза были совсем другие: пустые и безжизненные. Как глаза мертвеца.
Не найдя слов, он просто ушел.
* * *Юрий Омович стоял перед двумя новыми шедеврами Грегори Бойла, сомкнув ладони за спиной, и как-то странно улыбался. Может, восторженно? Да, скорее всего восторженно. Забрызганный кровью холст в 16 футов в высоту не мог вызвать иных эмоций. Грегу пришлось быстро найти работников, которые оперативно сделали подрамник и натянули полотно прямо в галерее, где они договорились встретиться после закрытия. Омович настоял, что нужно сделать именно так, чтобы освободить художника от грабительской комиссии.
– Мистер Омович, – окликнул Грег. – Вы уже рассматриваете их двадцать минут…
– Я наслаждаюсь, Грегори. Вы превзошли все мои самые смелые ожидания. Это просто…
– Это просто мозги вонючего бомжа и кровь его друга детства на холсте, – нашелся Тим.
– Даже не могу подобрать подходящее слово на вашем языке… Это грандиозно, Грегори!
– Благодарю, – Грегори немного замялся. – Мистер Омович…
– Боже, Грегори, зови меня просто Юрий.
– Юрий, мне неудобно об этом говорить, но мне требуются… деньги.
Омович широко улыбнулся и взял Грегори за руку. Его ладонь была теплая и сухая. Он пристально посмотрел в глаза художнику, пока тот не решился их отвести, выдавив кривую улыбку.
– Грегори, мой друг, ваши работы стоят гораздо больше того, что я могу вам дать. Увы, налоговая служба заинтересовалась моими личными финансами. Это значит, что я не смогу перевести деньги на ваш банковский счет, иначе в таком случае у вас тоже возникнут проблемы…
– Он хочет нас поиметь! – взвизгнул Тим.
– … но не беспокойтесь! Вы получите свою плату. Наличными. По частям.
– Наличными будет даже лучше, Юрий, но… Я живу в Нью-Йорке и…
– Не нужно волнений, Грегори, у меня есть в Штатах доверенные лица, которые будут передавать вам деньги. Я не сказал самого важного: каждую картину я оцениваю в полтора миллиона фунтов.
– Огромная херня стоит явно дороже!
– Это весьма щедрая плата, Юрий, – взволнованно выдавил Грегори. – Но сколько я получу сейчас?
– Смотрю, вам пришелся по нраву вкус богатой жизни, – усмехнулся Омович, не выпуская его руки. – Двести тысяч в месяц. Полагаю, ваши затраты на будущие картины это более чем покроет. Есть еще один нюанс, Грегори. Надеюсь, что Вы его воспримете разумно.
– Я знал, что не все так гладко! Он тебя поимеет!
– Слушаю вас, Юрий…
– Я попрошу вас пожертвовать свои произведения в мой некоммерческий благотворительный фонд.
– А бабки? Как же чертовы бабки?!
– Мои лучшие люди организуют послезавтра благотворительный вечер для самых состоятельных ценителей искусства Лондона. Там выставят ваши картины на торги, их купят, а деньги пойдут на благотворительность. Только их купит мой человек…
– То есть вечер жирных толстосумов и их высушенных сиськастых баб. Подходящая публика!
– … Это поможет мне избежать проблем с налоговиками, вы
