!Фантастика 2024-4". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Проскурин Вадим Геннадьевич

Хела хотела было ответить, но внезапно вздрогнула и посмотрела на императорскую ложу. Кембери проследил за ее взглядом и увидел Инну.

Ее словно выделял солнечный луч, широкий и ясный. Артуро и император, которые были с ней, казались тенями на заднем плане – скучными тенями, не имевшими никакого значения. Инна была бледна, словно после болезни, драгоценности и дорогое платье только оттеняли бескровность ее лица – тем не менее Кембери готов был поклясться, что прекраснее женщины он не встречал никогда. Инна казалась гостьей из иного мира, призраком или духом небесным: именно эта нездешность и поразила господина посла.

Продолжать глазеть было уже невежливо; Кембери усилием воли взял себя в руки, напомнив, что все это только работа, и обратился к своей спутнице:

– Моя госпожа, вы бледны. Все ли в порядке?

Хела смотрела на государеву ложу с такой лютой злобой, что Кембери едва не издал радостный возглас: вербовать знатную даму можно было хоть сейчас. Однако Хела совладала с собой и ответила:

– Не волнуйтесь, мой друг. Это всего лишь легкое головокружение, не о чем беспокоиться.

Кембери улыбнулся, взял Хелу за руку и предложил:

– Тогда давайте наслаждаться оперой.

Премьера же была действительно потрясающей – будоражила воображение и волновала чувства. Режиссеры не пожалели ярких красок; Кембери искренне наслаждался оперой, жалея, что подобной утонченной музыки, гармонично сплетенной с гениальным сюжетом, не существует на его родине. Когда же Деву повели на плаху, то в зрительном зале послышались первые всхлипы, и Кембери почувствовал странное теснение в груди, словно опера затронула в нем то, что он старательно скрывал в глубине сердца, боясь даже заглядывать туда.

Он покосился на свою соседку: по щекам Хелы стекали слезы, но плакала она без всхлипов, изредка касаясь лица изящным кружевным платочком. Кембери перевел взгляд на императорскую ложу – там разыгралась еще более трогательная сцена: государь изволил утешать плачущую Инну, а Артуро стоял позади с совершенно непроницаемой физиономией. «Такого хоть кочергой по змееполоху гоняй, – подумал Кембери, – ему хоть бы хны». Тем временем на сцену выходил хор для финальной арии, а Кембери подумывал предложить своей даме прогуляться в ночном парке возле одного из рукавов Шашунки.

Луна была прекрасна. Кембери не отличался особенной восприимчивостью к небесной спутнице родной планеты, однако порой ему хотелось поддаться ее зову в ночи полнолуния и, как было заведено на его родине еще в языческие времена, предаться диким пляскам и исступленным молениям. Впрочем, за такие проявления ереси его наверняка потащили бы на костер – а у господина посла было еще немало дел на бренной земле. Поэтому он предпочитал просто любоваться луной, сидя на балконе посольского особняка.

Хела, судя по всему, вела себя совсем иначе: луна будила в ней какие-то скрытые до поры до времени чувства. Сейчас, сидя рядом со своей дамой на изящной скамье под молодыми деревьями парка, Кембери видел, что глаза Хелы сияют особенным, энергичным блеском, а на аристократически бледных щеках цветет румянец.

– Луна сегодня особенно прекрасна, – сказал Кембери очередную банальность, которую ни одна из дам никогда не сочла бы таковой. – В такие ночи, моя госпожа, я особенно хорошо начинаю понимать человеческую природу.

– Что же именно вы понимаете? – поинтересовалась Хела. Кембери вздохнул и сел поближе, сокращая предписанное этикетом расстояние с двух ладоней (дистанция «спутник») до ладони и двух пальцев (положение «друг»).

– То, что в каждом из нас живет желание страсти и мести.

Услышав о мести, Хела недобро прищурилась и посмотрела на него. Посол подумал, что находится на правильном пути.

– Да… – протянула она. – Мне есть кому отомстить. А вам?

– Все, кому я хотел бы отомстить, уже давно лежат в могилах, – значительно произнес Кембери, – так что в смысле мести я предпочитаю действовать в рамках закона. А хотите, я вас удивлю, госпожа моя?

Хела кивнула, и Кембери продолжал:

– Не столь давно в связи с делом рыжих расследовалось одно убийство. Некая достойная девушка благородного происхождения зачем-то отправилась в промзону, где была убита возле причала Лудильщиков и сброшена в реку. Расследование не подтвердило причастность поклонника рыжеволосых к ее смерти, и довольно скоро был найден ее убийца.

Хела вся обратилась в слух. Казалось, что ее парализовало, – она напряглась, а ее идеальная осанка стала прямо-таки натянутой, словно женщину превратили в мраморную статую. Только губы ее дрожали, свидетельствуя о том, что это все-таки живой человек.

– Однако если допустить нечто неизвестное следствию – а конкретно свидетелей убийства, то становится понятным, что девушку зарезал вовсе не пьяница, позарившийся на побрякушки…

С губ Хелы сорвался невнятный стон, и она схватила посла за руку.

– Умоляю вас! – воскликнула она. – Кто этот свидетель? Вы? Что еще вам известно?

Кембери ласково погладил ее по руке.

– Это не я, но один из сотрудников посольства. В промзоне находится дом, который он посещает приватным образом, – Хела понимающе кивнула. – Мой друг откровенно напуган этой историей, поскольку в ней замешано одно очень высокопоставленное лицо, и раскрытие правды грозит ему смертью.

– Я так и знала… – прошептала Хела. – Мерзавец… Это император, да?!

От ее возгласа Кембери даже съежился.

– Тише! Ради всего святого, моя госпожа… не надо кричать. Тем более об этом. Да, в тот злосчастный вечер мой друг видел карету императорского дома и готов под присягой поклясться, что из нее вынесли женщину, которую затем сбросили в реку. Поэтому у самого причала не было обнаружено крови – несчастную Мариту Стерх убили в другом месте, и лучше умолчать о муках, которые ей пришлось перенести перед смертью. Разумеется, ваш государь не убивал миледи Стерх собственноручно, но я не сомневаюсь, что именно он отдал соответствующий приказ одному из своих прихвостней.

Некоторое время Хела плакала, полностью отдавшись своему горю. Наконец, посол протянул ей носовой платок и произнес:

– Мы граждане другого государства, и отношения между нашими странами исторически напряженные. Если сотрудник амьенского посольства в чем-то обвинит императора, то это будет сочтено провокацией и поводом к войне. Совсем иное дело, если подобное обвинение, основанное на несомненных уликах, выдвинет гражданка Аальхарна. Вы ведь хотите мести, госпожа моя?

– Правосудия, – хриплым шепотом вымолвила Хела. – Правосудия!

Кембери довольно улыбнулся. Как говорил знаменитый военачальник Стерх эс Нахиб, пора сделать предложение, которое не станут отвергать.

– Я предлагаю вам договор, моя госпожа. Я, со своей стороны, предоставлю свидетельства, которые окончательно скомпрометируют убийцу вашей подруги. Правосудие восторжествует, а несчастная Марита будет отомщена. А взамен я бы хотел получить от вас чертежи дирижабля Пышного, которые хранятся в особом отделе Государственного архива.

Кембери не был профессионалом разведывательной работы и вербовок за плечами имел не так уж и много. Пожалуй, Стэхем, работавший в Аальхарне до войны и ставший легендой амьенской разведки, сделал бы такое же предложение гораздо тоньше и продуманнее – однако Стэхема посадили на кол одним из первых же указов нового аальхарнского правительства, а подготовить достойную смену он не успел. Впрочем, Кембери повезло, и Хела произнесла:

– Это гораздо труднее, чем вы полагаете, друг мой. Я не могу просто так войти в архив и вынесли оттуда все, что пожелаю.

– Снять копию? – предположил Кембери. – Заменить одну папку другой, похожей, а потом скопировать чертежи и проделать обратную замену?

Хела печально усмехнулась.

– Там все чрезвычайно строго контролируется. Нас обыскивают перед входом в архив и перед выходом оттуда.

Кембери улыбнулся и ободряюще сжал ее холодную ладонь:

– Не тревожьтесь об этом, моя госпожа. У меня есть несколько задумок на этот счет.