В омуте страха - Ищущий

и принялись болтать и перешучиваться. Эта дружеская посиделка могла бы заставить всех остаться на вокзале ещё на пару дней, но всех их ждали. Кого работа, кого семья, а кого просто свобода.

Соколу вручили набор по уходу за оружием. Теперь его верный ТТ будет всегда чистым и блестящим. Лучинскому подарили пару перчаток, чтобы он вновь мог заняться боксом или хотя бы потешить себя в зале. Агапит же заслужил трубку, которая некогда принадлежала бывшему начальнику дальноградской полиции Николаеву. Греку очень польстил такой презент, и он даже потерял дар речи.

— А что же вы? Кто теперь будет новым начальником полиции?

При этих слов, Павел как-то покраснел и слегка отвернувшись, произнес:

— Благодаря Константину Семеновичу, им стал я. Хотя я об этом не сильно и просил.

— ТЫ самый достойный кандидат, под моим руководством ты быстро станешь таким начальником, которым бы Николаев гордился.

Громов рассмеялся и, обняв сразу и Янковски и Кравченко не стесняясь, произнес:

— Я вот стал заместителем, нашего угрюмого начальника.

— Ты веселись громче и очень быстро с этого поста сойдешь, — пошутил прокурор, но после вполне серьезно добавил, — вы все достойные люди и я рад, что именно с вами мне пришлосьработать. Уверен, вы получите достойные награды.

Сыщики козырнули и улыбнулись каждому.

— А что Алексей? — поинтересовался Сокол, ему было весьма интересно, как оценили работу молодого сыщика.

— Молодая смена подрастает, мы будем за ним приглядывать, — хмыкнул Янковски.

Прогудел сигнал поезда и сыщики двинулись в вагоны. Им было выделено отдельное купе, чему они были весьма рады. Разложив вещи, они прильнули к окну поезда и ещё раз махнули дальноградским коллегам. Вскоре, те развернулись и двинулись вдоль перрона обратно на вокзал.

Рядом с ними со свистом остановился ещё один паровоз. Ярко желтый, он состоял из трех вагонов, что говорило о том, что внутри была весьма важная персона. Из него вышел невысокий мужчина с густыми усами и весьма богатых одеждах. Его волосы уже тронула седина, а сам он носил монокль на глазу.

— А вот и новый градоначальник, — заметил Лучинский. Он как обычно быстро оценил обстановку, поскольку к прибывшим уже бежала толпа репортеров.

Вскоре, вслед за мужчиной вышел ещё один человек. Он был ещё ниже первого, но выглядел в разы элегантнее. Судя по тому, что он нес с собой весьма тяжелые сумки, это был помощник градоначальника.

— Илья Георгиевич, этот город именно такой, как вы описывали, — улыбнулся он, оглядываясь по сторонам и заметив толпу журналистов нахмурился.

— Я ведь тут больше года прожил, знаю о нём все, сэр! — подобострастно пролепетал помощник, помогая себе коленом, поддерживая чемоданы.

— Чертовы репортеры, — довольно громко прогремел мужчина и повернулся к помощнику, — постарайтесь отделаться от них Илья Георгиевич, я хочу сегодня отдохнуть.

— Конечно, все сделаем в лучшем виде, — спокойно отозвался помощник и двинулся навстречу толпе репортёров.

Колеса поезда с сыщиками застучали и начали медленно двигаться вперед. Дальноград отдалялся, отправляя его гостей подальше от тяжелого и душного воздуха юга, в холодные просторы центральной России.

*'Третье отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии (сокр. Третье отделение) — одно из отделений Службы Безопасности Империи (СБИ) занимающейся вопросами внешней разведки и контрразведки.

Эпилог

Лежа на железной кровати покрытой не самым мягким и чистым матрасом, Альберто Разини смотрел в потолок, подложив по голову руки. Его голова полностью облысела, а сам бывший Дон значительно исхудал.

Прошло десять лет из его пожененного срока. Он помнил весь судебный процесс, как будто это было вчера. Будь в Российской Империи смертная казнь, его бы уже давно вывели к столбу, но ему «повезло», вместо смерти его закрыли в одной из самых охраняемых тюрем страны — Петропавловскую крепость.

Сбежать из крепости не представлялось возможным. В ней держали самых опасных преступников империи и в каком-то роде, Разини это даже льстило. Известность он получил, правда, только в глазах жителей России, которые его славу оценивали весьма и весьма красноречиво.

Помимо него, в крепости сидели преступники и пожиже, и поизвестнее, с некоторыми бывший Дон встречаться не хотел бы даже на свободе.

Все преступники крепости сидели в одиночных камерах, и видеться они могли лишь на прогулке и стоя в нескольких метрах друг от друга под пристальным взором охранников. Некоторых заключенных, расстреливали именно таким образом, когда один нападал на другого и в тот же момент обоих кончал надзиратель. Разини мог подумать, что таким образом руководство тюрьмы избавлялась от самых проблемных преступников, но как он понял, только самые безбашенные были готовы выпустить своего внутреннего зверя на свободу, дабы покарать обидчика и при этом не быть убитым охранниками.

В камере особо делать было нечего. Некоторые его соседи занимались физическими активностями, некоторые читали (книги позволялись, но лишь одобренные начальником крепости), третьи только пялились в потолок, изредка подходя к окну и всматриваясь в Балтийское море, пытаясь унюхать запах свободы.

Каждый час была поверка, а ночью каждые три часа. Спать было очень трудно, но за десять лет, Разини привык и к этому. Поэтому, сразу после того, как охранники проверяли его и камеру, он моментально падал обратно на койку и почти сразу засыпал и так до следующей поверки.

В тюрьме было слышно всё. Как ходят и переговариваются охранники, крики заключенных и многое другое. Не самые приятные звуки.

«… здесь да… вы уверены… что?»

Звук раздался где-то за дверью камеры Разини. Он бы вскочил и кинулся к двери, если бы только подобные разговоры не были каждый день. Скорее всего, пришли за кем-то. Преступников иногда забирали из камер, по разным причинам — новый допрос или прошение от заключенного на освобождение, ну и конечно смерть. Раз в месяц, какая-то камера освобождалась от того или иного, и практически моментально в ней оказывался новый преступник с интересной историей, а может быть и нет. Спросить их об этом, Разини не мог.

Щеколда на железном окошке щелкнула, и в ней показалось лицо, увидев которое Альберто стало не по себе. Длинные волосы, легкая щетина и черная нашлепка на глазу. На голове можно было обнаружить полицейскую фуражку.

«Что за уродов начали набирать в полицию?» — подумал Разини вставая с кровати и ставя руки на каменные стены, готовясь к очередному обыску.

— Мистер Разини? — спросило лицо из окошка.

— Да, как будто не знаете, —