Операция «Молот». Операция «Гадюка-3» - Уолтер Уэйджер

Пока он разговаривал, начальника штаба ВВС вызвали к другому телефону: переговорить с командующим Противовоздушной обороны Северной Америки.

Трехзвездный генерал в бункере НОР АД, погребенном в горах Колорадо, хотел уточнить, состоялся ли перевод глобальной обороноготовности на четвертый уровень.

— А что? — спросил Крейн.

— Что-то случилось, Пит?

— Да, можно так сказать, но больше не могу, Гарри. Мы сейчас пытаемся все выяснить.

— Насколько это серьезно?

— Это довольно серьезно, и если в ближайшие два часа нам не удастся как-то с этим разобраться, даю руку на отсечение, что к утру уровень обороноготовности повысится до «тройки». Только не говори никому! — посоветовал Крейн, но не успел он произнести последнее слово, как понял, что самое большее через девяносто секунд об этом уже будет знать добрая половина генералов НОРАД.

— Что ты предлагаешь, Пит?

— Сегодня я бы не выходил из лавки. И между прочим, я собираюсь хорошенько подкрепиться, с запасом на ближайшие восемнадцать часов или что-то около того, так, на всякий случай…

— Ага… Вот что, Пит, тебе бы надо об этом знать: на наших радарах вообще ни черта нет! Я уже дважды вызывал Гренландию, Аляску и Англию, обзвонил все сторожевые корабли и самолеты. У нас ничего нет — вообще ничего! Мне казалось, тебе надо об этом знать.

— Я это знаю. Послушай: ничего нет — пока! Ничего, что можно засечь радаром. Так что не распускай пары, Гарри, пока еще рано. Армейские считают, что все еще можно уладить.

И вдруг из динамика под телеэкраном номер два раздалось скрежещущее урчанье танков: это прорезался канал радиосвязи с ударной группой быстрого развертывания.

— Тут у нас началось, — повысил голос Крейн. — Я тебе позже перезвоню!

Это было то еще зрелище! Если процитировать искреннюю простосердечную прозу телекомментаторов, описывающих парады на День благодарения, президентские инаугурации и концертные номера в перерывах футбольных матчей, а также голливудские свадьбы, среднезападные торнадо, — это было то еще зрелище! Прожектора разрезали территорию ослепительными лучами, обычно ассоциирующимися с премьерой кинофильма или открытием нового автосалона. Сновавшие взад-вперед танки походили на заблудившихся носорогов, случайно забредших на съемочную площадку политической драмы. Шум и гам стоял невыносимый, все суетились, по экрану мелькали люди и бронетехника, из грузовиков и боевых машин пехоты выскакивали все новые и новые солдаты с амуницией.

Пятеро обитателей подземной капсулы наблюдали всю эту суматоху на своем крохотном мониторе, не ведая, что ту же самую картину наблюдают другие люди, находящиеся далеко отсюда.

— Что это они там затеяли? — забеспокоился Шонбахер.

— Понятия не имею, — признался бывший майор. — Что-то они там вдруг зашевелились, но это, по-моему, обычная суматоха, сопровождающая любую крупную военную операцию. Похоже, они подтягивают подкрепление и осуществляют перегруппировку сил.

— Мне это не нравится, — заявил Пауэлл.

— Мне это тоже не нравится, хотя они остаются за пределами ограждения. Между прочим, — заметил Делл, — кое-какие части, похоже, немного отошли. На этом малюсеньком экране трудно определить расстояние, но мне кажется, некоторые части отошли назад.

— Может, они хотят бомбить караулку? — предположил Фэлко.

Делл и Пауэлл, не сговариваясь, отрицательно замотали головами.

Это же бессмысленно.

Этим они ничего не добьются.

— Говорит КП «Иерихон», — произнес командир ударной группы, обращаясь к другой аудитории телезрителей. — Мы обнаружили приборами ночного видения вертолеты примерно в трех милях отсюда. Они приближаются в полном соответствии с планом.

Вертолеты должны были с потушенными огнями подойти на высоте трех с половиной тысяч футов, то есть выше уровня наблюдения обзорной телекамеры капсулы, достигнув «слепой точки» прямо над караульным домиком, обе винтокрылые машины должны были медленно и по возможности тихо снизиться до пятидесяти футов над крышей. Рев танков должен был заглушить шум вертолетных винтов.

— Вот они!

Два темных силуэта на пентагоновском телеэкране укрупнились, и через минуту стало ясно, что это транспортные вертолеты «Белл». Они приближались, прорезая ночную тьму, пока не оказались непосредственно над караульным домиком, на высоте тысячи ярдов, и начали медленно снижаться спиралью. Они опустились на пятьсот ярдов, после чего один из них завис, а другой снизился до двадцати ярдов над крышей. Из разверстого брюха вертолета вниз скользнул нейлоновый альпинистский канат, и спустя несколько секунд первый десантник начал осторожный спуск, размеренно перехватывая руками канат.

Он ступил на крышу, огляделся и махнул автоматом. Через секунду из вертолета сбросили веревочную лестницу и остальные бойцы отделения, нагруженные необходимым оборудованием для штурма, поспешили вниз.

— Пока все идет неплохо, — с надеждой произнес Маккензи.

Его адъютант, похоже, испытывал меньшее удовлетворение.

— Знаю, знаю, что тебя тревожит, Дуг, — заметил главкомстратав. — Сбой в системе. Ошибка в мерах безопасности, так? Раз наши стрекозки сумели проскочить в «слепую точку» над караулкой, значит, и вражеские стрекозки сумеют сделать то же самое, ведь так?

— Да, сэр. И нам придется заделать эту дыру!

Аналогичное наблюдение было сделано, в менее вежливой форме, и в Пентагоне, где начальник штаба сухопутных войск не без гордости отметил, что его «прыгуны» нашли-таки брешь в оборонительных укреплениях ракетной базы САК.

— Я не хотел тебя расстраивать, Пит, — заметил он на прощанье.

— Мы всегда приветствуем конструктивную критику в наш адрес, — холодно отозвался Крейн.

Теперь первый вертолет опустел и начал набирать высоту, и в пятистах ярдах от земли чуть подался в сторону, давая возможность второй машине снизиться по тому же невидимому вертикальному коридору.

— Ну, вот и они, — проговорил Вудсайд, увидев, как Лебо и его солдаты сбросили канаты с крыши караулки и начали медленно спускаться вдоль стены здания.

И в этот момент Делл повернул телеперископ, установленный на крыше.

— Давай-давай! — шептал офицер-десантник.

Трое… четверо… пятеро зависли у стены, а электронный глаз продолжал неторопливо прочесывать местность.

— Поторопитесь!

Шестой и седьмой десантник запутались в своих канатах.

— Уноси-ка свою задницу с крыши, Фарли! — зашипел Лебо сержанту, — а не то я дам тебе хорошего пинка!

Телекамера снова пришла в движение.

Сержант скрылся из виду — на крыше остались только Лебо и двадцатилетний солдатик из Канзаса.

— Если ты, Браймен, не можешь слезть, прыгай, — приказал майор.

Телеглаз уже почти впился в них.

Вняв словам командира, капрал, бывший большим докой по части падений, прыгнул. Как только он исчез за кромкой крыши, Лебо перелез через край, держа в руке ящик: за пять секунд до того мгновения, как телекамера нацелилась на него.

— Черт! Черт! Чуть не засекли! — шептал про себя Маккензи, наблюдая всю эту сцену.

В «боевом кабинете» Комитета начальников штабов весьма высокопоставленные военные высказывали весьма сходные мысли, хотя используемый ими для этого язык был весьма невыразителен.

Второй вертолет начал снижаться.

А первое отделение уже было на полпути к земле, вне зоны видимости установленного на крыше телеперископа. Один за другим десантники прыгали на землю, прижимались к стене караулки и проскальзывали в раскрытую дверь. Они двигались бесшумно, ибо на ногах у них были теннисные тапочки. Они стояли во тьме, переводя дыхание, пока Лебо быстро пересчитывал личный состав.

…Пять, шесть, семь.

Браймен?

Тот, который прыгнул.

Где, черт бы его побрал, Браймен?

Лебо услышал странный звук, передернул затвор своего автомата «М-16» и увидел, как кто-то вполз внутрь через порог.

— Это ты, Браймен? — тихо спросил он.

— Да, сэр.

— Ты в порядке, малыш?

— Я-то в порядке. Да, кажется, сломал ногу. А так в порядке.

— Болит?

— Зверски!

Лебо обдумал ответ капрала и принял решение.

Он передал раненому свою походную рацию.

— Ты, Браймен, оставайся здесь. Прикрой дверь — на тот случай, если эти ублюдки поднимутся из «ямы» не на лифте. Прикрывай дверь и держи связь. Если мне что-нибудь понадобится, передай им по рации, понял?

— Понял, сэр.

Лебо повернулся и, собравшись уже уходить, остановился.

— Эй, Браймен, как твоя лодыжка?

— Кажется, накрылась лодыжка. Не привык прыгать в тапках.

— С тобой полный порядок. Да-да, полный порядок! — повторил Лебо, точно его слова могли сращивать сломанные кости и порванные сухожилия.