Ночная охотница - Сергей Осипов

Настя однажды уже пережила похожее – в подземном хранилище странных предметов, куда она сама и принесла отрубленную голову Горгоны. Тогда выплеснувшейся энергией убило троих, но старейшая была в сотни раз сильнее, и если бы не стены дома, принявшие на себя первый удар… все могло быть гораздо хуже.

Хотя бывают такие ситуации, когда это выражение теряет свой смысл, и Настя, похоже, оказалась именно в такой ситуации.

А ведь вроде бы ничего страшного с ней и не случилось. Тем не менее Настя чувствовала себя преотвратно: в голове звенело, волосы и одежда почему-то были присыпаны землей, а самое главное, что в пяти шагах от нее все так же стоял Покровский, а вот патронов в ружье больше не было.

Покровский что-то говорил, шевелил губами, но Настя его не слышала – то ли у нее заложило уши, то ли Покровского так тряхануло, что он теперь разговаривал шепотом. От майора пахло дымом, он щурился, как от яркого света, и все тянул шею, будто рассматривал что-то за спиной Насти.

Настя оглянулась, не увидела позади себя ничего достойного внимания и переключилась на Покровского.

– Значит, глупая девчонка, – пробормотала она. – Значит, подвернулась под руку…

Покровский дернул головой, как будто услышал Настины слова, но не мог сообразить, откуда идет звук.

– Может быть, и так, – продолжала Настя. У нее болели спина и мышцы рук, но с обреченной ответственностью она все же заставила себя нагнуться, твердо зная, что дело предстоит поганое и совсем не женское, но дело это нужно сделать, и сделать его больше некому. – Только вот интересно, что будет, – она выпрямилась, – когда подвернувшейся глупой девчонке… – она глубоко вздохнула, – …подвернется под руку что-нибудь тяжелое… и…

Она размахнулась и, держа ружье за ствол, со всей силы треснула Покровского по голове прикладом.

– …и что-нибудь непроходимо тупое. Типа твоей башки.

Покровский ничего не ответил на поставленный вопрос, он пошатнулся, замахал руками, пытаясь сохранить равновесие, но тут получил второй удар, а потом и третий, пришедшийся в плечо.

– Падай, что ли, – устало выдохнула Настя, и Покровский откликнулся на эти слова, рухнув, как марионетка, которой обрезали веревки.

– Наконец-то, – проворчала Настя. – До мужиков всегда все так медленно доходит…

Она бросила ружье и перешагнула через Покровского.

– Теперь с тобой…

Сахнович так и не узнал, что Настя собирается с ним сделать, – снова раздалось «бум!», и только Настя завертела головой, пытаясь понять, что и где, как в небе вдруг возникли два больших черных вертолета, и не точками, а вполне различимыми грозными машинами, которые словно до последней минуты отсиживались в засаде за каким-нибудь облаком.

Они зависли над поселком Горгон, и Настя различила на борту одного из вертолетов силуэт белого древа, символ Большого Совета.

– Ура, – вяло сказала она, и тут ноги перестали ее держать.

Настя сидела и спокойно смотрела на происходящее, как на финальный эпизод длинного сериала, который поначалу был неплох, но потом наскучил, и стоило посмотреть последнюю серию просто для того, чтобы узнать, чем дело кончилось, – кого убили, кто женился и так далее. Себя Настя почему-то не считала персонажем сериала, она хотела всего лишь понаблюдать со стороны, так что, увидев бегущего к ней Армандо, она даже поморщилась. Сейчас надо будет улыбаться, разговаривать, объяснять… Боже, за что мне такое наказание?

– Это еще не наказание, – сказал Люциус. – Наказание будет позже.

– Заткнись, – мысленно ответила Настя, но, к ее удивлению, Люциус вдруг стал проявляться – обретать видимый образ. Он висел в воздухе, увеличенная копия какого-то старого американского актера в пижонском белом костюме, который выглядел довольно странно на фоне маленького театра военных действий в поселке Горгон…

– Ты даже не представляешь, что теперь будет, – печально проговорил Люциус.

– Представляю. Мы все пойдем по домам.

– Нет. Теперь уже нет. Теперь идти просто некуда, Настя.

– Кому некуда идти? Тебе, мне? Горгонам?

– Нам всем, Настя… А уж что до Горгон…

Армандо пробежал чуть ли не насквозь Люциуса и схватил Настю за плечи:

– Ты в порядке? Ты цела?

– Я цела…. Но…

«Я сижу посреди выгорающего поселка Горгон, веду разговоры с воображаемым ангелом, только что проломила череп старому знакомому… В порядке ли я? Не думаю».

Армандо посмотрел на нее с испугом, и Настя поспешила пояснить:

– Ногу подвернула. И вообще, устала…

– А-а, – с облегчением вздохнул Армандо. Настя тоже вздохнула – Армандо сегодня был в черной полувоенной форме, с ремнями и карманчиками, какими-то эмблемами на воротнике… Короче говоря, даже посреди этого хаоса он выглядел обалденно. Настя представила, как выглядит она сама после путешествия по лесу и прочих своих приключений…

– Ужас, – вырвалось у нее.

– Ничего, теперь уже все кончилось, – по-своему понял ее Армандо, и как бы в ответ на его слова где-то рядом затрещали автоматные очереди. Настя вздрогнула. – Почти кончилось, – уточнил Армандо. – Сейчас там разберутся…

– С чем?

Правильнее было спросить – с кем. Десяток вооруженных людей в такой же черной форме, что и у Армандо, медленно прочесывали территорию поселка, стреляя на каждое подозрительное движение. А движений и подозрительного тут еще хватало; кто-то из Горгон так и не опомнился после смерти старейшей, они бродили по поселку в горящих одеждах, с остановившимся взором, падали, бились в конвульсиях… Другие пытались спрятаться, третьи даже нападали на Клио-ейских солдат, и тут Настя впервые увидела, как следует правильно ликвидировать Горгон, – автоматная очередь укладывала Горгону на землю, потом к телу подходил специальный человек в защитной маске, делал Горгоне какую-то инъекцию, потом доставал тесак, с двух-трех ударов отсекал голову и сильным пинком отправлял ее в сторону.

Настя смотрела на работу этого жестокого конвейера и чувствовала какую-то неправильность происходящего; Горгоны, конечно же, были чудовищами, и Настя сама хотела, чтобы их стерли с лица земли, и даже сама попыталась стать беспощадной истребительницей…

Но теперь это выглядело так, словно одно чудовище убивает другое или, точнее, страшная в своей безотказности и неуязвимости машина перемалывает кости загнанного одинокого зверя…

– Ты сделала то, что хотела, – сказал Армандо.

– А? Что?

– Ты хотела убивать Горгон. Ты сделала это.

– Да. Сделала.

– Все было правильно, – настойчиво повторял Армандо, пожалуй, даже слишком настойчиво, как будто Настя нуждалась в таком внушении. Она ответным жестом похлопала Армандо по плечу и только тут заметила, что ее руки забрызганы темной кровью Горгон.