Предел - Елена Лобанова

Даэрос веселился, мысленно размещая творения Сульса в самых посещаемых местах Подгорных и Верхних чертогов. Красссота! А еще… еще он написал бы какой у него потрясающий Светлый брат. И про бой в лесу. И про песню. И закончил бы это промежуточное на их пути повествование стихами с посвящением Повелителю лично. Да!

Дивитесь, горные Чертоги,

На наш нелегкий славный путь.

А ты, миэли-недотроги,

С утра полить не позабудь.

Нам на пути встают преграды,

Нас ждут опасные враги.

А ты срывай с груди награды,

Встав по утру не с той ноги.

Играй! Легка твоя победа —

Травить беспомощных червей.

Мой брат уделал птицееда.

Так кто из вас двоих сильней?!

Записать надо будет. Чтобы не забыть.

Великая Чаша была заполнена до отказа жадными до зрелищ подданными. Амалирос еще раз сосредоточился: не забыл ли он что-нибудь? Вроде — нет. Оба бесценных полотна Нальиса он все-таки снял со стен и бережно уложил на кровать в спальне, прикрыв покрывалом. Больше ни о чем не стоило думать и беспокоиться. Выползни не простят невнимания. Первый уже хлестал по прутьям клетки прутья так, что нефраль был готов погнуться.

Повелитель Темных обнаженный по пояс и натертый ореховым маслом вышел на дно Чаши. Народ восторженно рукоплескал. Эхо неслось по Чертогам, грозя обрушить стены.

Девы Темных разместились в верхних рядах — им незачем видеть бой вблизи. Только Элермэ как почти-посол и как Вестница, сидела среди мужчин. Исильмэ, конечно же, не пришла. Ей такие страсти теперь были совсем ни к чему. Морнин Аль Манриль стремился к ней. Это даже было заметно. Сидел и стремился. Поэтому Элермэ решила его не беспокоить и спросить разъяснений у второго родственника:

— Дядя Нарвис, а зачем масло? Эту тварь и так сложно схватить. Она даже на вид — скользкая.

— Элермэ, милая, тут дело выбора. Выползня ухватить сложно. Но и выползню зажать хвостом скользкого бойца тоже сложно. У Повелителя будет шанс вывернуться из кольца.

— Хорош! Да? — Элермэ не могла не признать, что Повелитель Темных смотрится очень даже эффектно.

— Ну, что ты, это же примитивная и злобная тварь. Помесь змеи и ящерицы, только очень большая. — Нарвис как раз пытался рассмотреть насколько большой был выползень за решеткой.

— А что будет, если он проиграет? — Светлая все еще не понимала, как можно допускать подобные сражения. Ходили слухи, что Владыка Тиалас иногда истребляет озерных гидр. Но подданных на эти мероприятия не приглашали и слухи о том, что Владыка тоже предпочитает действовать вручную, так и оставались слухами.

Нарвис был удивлен: его племянница все еще подозревала, что у Темных может быть сострадание к выползням:

— Как это, что будет, если проиграет? Смерть, конечно!

— И подданные это допустят? Ни одного лучника даже нет на всякий случай!

— Прости, я думал, что ты про выползня спросила. Это, знаешь ли, Темные забавы. Видишь, по рядам снуют Темные? Ставки принимают.

— Как?! Против своего Повелителя тоже ставят? И он знает?

— Конечно, Повелитель Амалирос знает, а после боя ещё и узнает подробности. Узнает и… «не похвалит». Если победа будет за ним. А если нет — Дома тех, кто поставил на выползня, невиданно обогатятся.

— Это — чудовищно. Зачем ему так рисковать?

— Моя дорогая будущая Посланница! Учись! В смысле, учитывай! Это потрясающе простая и массовая проверка верности в Темном стиле. Азарт вскрывает все тайные помыслы. Те Темные, которые ставят против Амалироса знают, чем рискуют. Принимающие ставки непременно доложат кто, сколько и на кого поставил. Это — общеизвестно. Так что, каждый действует на свой страх и риск. Такая вот Темная забава: совместить азартное с полезным, показать свою силу и развлечься. Ах, да — еще честь и доблесть. Амалирос может Силой размазать выползня по Чаше тонким слоем. Но это не в правилах поединка. Если он испугается и дрогнет, то спасет таким образом себе жизнь, но при этом покроет свое имя позором. Его подданные небезосновательно уверены, что Амалирос лучше умрет, чем так опозорится. Струсивший Повелитель, это знаешь ли… не слишком хорошо. Так что у всех, кто ставит против Амалироса есть надежда, что однажды какой-нибудь выползень его все-таки убьёт.

— Но, это значит, что некоторые подданные фактически выставляют на бой вместо себя выползня! Трусливо.

— Не совсем. Четыре сотни лет в горных выработках за ставку против Амалироса — не очень мало. — Аль Арвиль считал, что даже слишком много, но не спешил расстраивать племянницу такими подробностями. Похоже, из двух выползней ей больше понравился тот, который был в масле. Она прямо-таки кипела от возмущения:

— Все равно. Подлость какая! Лучше смерть!

— Смерть… Если бы наказанием была смерть, то никто бы не поставил на этого зверя. Я имею в виду выползня. А изничтожать такое количество поданных «зря» — совершенно бессмысленно. Они будут искать тарлы и приносить пользу. Это их выбор.

— Дядя, Вы мыслите как Темный.

— Нет, дорогая. Я только доношу до тебя их точку зрения. К нам идут. Ты на кого поставишь? Не хочешь… пять сотен лет бесконечной прополки?! — Аль Арвиль всего лишь хотел пошутить, но тут же об этом пожалел. — Элермэ, что ты делаешь? Ожерелье матери! Оставь хотя бы кольцо. Девчонка! На кого хоть поставила?

— Это мое дело, дядя. — Элермэ скрестила руки на груди и гордо задрала подбородок.

Такую позу Нарвис Аль Арвиль видел уже не раз. Брат Далиес, отец Элермэ, вел себя именно так, когда собирался упрямо отстаивать свои принципы. Оставалось надеяться, что дочь не во всем копирует отца. Далиес зачастую отстаивал эти самые принципы себе во вред.

Повелитель Ар Ниэль Арк Каэль дал знак. Голоса в Чаше стихли. Решетка поползла вверх. Выползень, как водится, немедленно попытался пролезть снизу, поэтому не сразу сообразил разогнуться. Удар хвостом пришелся на пустое место. Амалирос взвился в воздух. Бой начался.

Элермэ видела маленькую по сравнению с выползнем фигуру на дне Чаши. Намазанный маслом торс бойца отливал алым в свете факелов. Первые две атаки она пережила, сжав кулаки. А потом просто закрыла глаза. Смотреть на такую забаву Светлая была не в силах. Она и поставила-то из расчета: «Чтобы им всем было стыдно». Судя по радостным, но чаще горестным воплям разочарования, большая часть зрителей утратила всякий стыд. Давно и надолго.

Амалирос был доволен. Давно надо было так размяться. Проигравшие, не дожидаясь подачи списков, уже выстраивались у левого выхода из Чаши. Правильно, что зря время тянуть? Честнейшие, принимающие ставки все равно не согласятся на подкуп. За попытку подкупа — смерть. Амалирос швырнул на пол полотенце и накинул плащ. В этих поединках его устраивало все, кроме одного: масло въедалось в кожу и приходилось три дня отмываться до прежней благородной белизны. Но несмотря на такие неприятные мелочи, замечательное настроение Повелителя не спешило проходить. Поводы для этого находились сами собой: ребра остались целы, и это было совсем не плохо. Быстро выскользнул из колец. «Мастер!» — Амалирос решил, что иногда надо и самого себя похвалить. Впереди было не менее приятное занятие: прочтение второго списка ставок. Зачастую самые щедрые оказывались просто несколько ловчее тех, кто ставил против него — усыпляли бдительность, готовя очередной заговор. Самые умные делали средние ставки, самые жадные делали вид, что их дела совсем плохи, и они отдают последний мелкий тарл. Другими словами — верить все равно никому не следовало. Далее по плану вечера значилась церемония прощания с некоторыми подданными на долгие годы. Или как Амалирос её для себя именовал «Акт избавления от дураков». Половину своих не-любителей он и так знал, конечно, но иногда случались и приятные неожиданности.