Оружие особого рода - Константин Крайнюков

Взятая нами на вооружение ненависть к врагу прошла, я бы сказал, несколько этапов. Вспоминаются первые дни Великой Отечественной войны. Части 2-го кавалерийского корпуса, где я был комиссаром, под Балтой нанесли внезапный контрудар по прорвавшимся гитлеровцам и разгромили штаб 198-й немецкой пехотной дивизии, захватив много пленных вражеских солдат и офицеров.

Помню, в штабную палатку, разбитую в небольшом лесочке, привели злобно нахмуренного вражеского офицера.

Пока мы с переводчиком и начальником разведки корпуса изучали документы пленного, возле фашиста весело толпились наши бойцы.

Советские воины знали Германию Карла Маркса, Карла Либкнехта и Розы Люксембург, Клары Цеткин и Эрнста Тельмана, революционных моряков и портовиков Гамбурга, пролетариев красного Веддинга, рабочих Рура, славящегося революционными традициями. Они знали Германию, давшую человечеству И. Гете, Ф. Шиллера, Г. Гейне, Р. Вагнера и других выдающихся писателей, композиторов, ученых.

Но они мало знали о той Германии, в которой господствовала фашистская диктатура. Гитлер, Геббельс и им подобные пропагандировали антикоммунизм и антисоветизм, человеконенавистническую расовую теорию о превосходстве германской расы, призванной якобы владеть всем миром. В предвоенное время, видимо, маловато было антифашистской литературы и фильмов, антигитлеровская пропаганда порой не носила наступательного характера. Может быть, потому наши бойцы с некоторым добродушием и благожелательностью относились к первым пленным. Кто-то по наивной простоте протянул немецкому офицеру папиросу:

— Закуривай, камрад!

— Не горюй, геноссе, у нас в плену хорошо!

— Какой же он нам товарищ! — с укоризной сказал я бойцам. — К кому вы в друзья напрашиваетесь! Это же фашист! Факт подтвержден документами. Такие, как он, привели к власти Гитлера, сжигали на кострах книги и убивали коммунистов, превратили Германию в гигантский концлагерь.

Солдаты, разумеется, поняли, что за птица попалась нам, и уже не проявляли такого доброжелательного отношения к фашистскому офицеру. Они быстро разошлись, оставив пленного на попечение часового.

Буквально с первых дней Великой Отечественной войны Коммунистическая партия призывала армию и народ отрешиться от благодушия и беспечности, перестроиться на военный лад. Сама фронтовая действительность способствовала воспитанию у бойцов жгучей ненависти к врагу. Войскам фронта приходилось наступать по местам, превращенным гитлеровцами в зону "выжженной земли", видеть пепелища, руины и рвы, наполненные трупами убитых и замученных женщин, стариков и детей, а также лагеря смерти, крематории и душегубки. Среди наших солдат, сержантов и офицеров имелось немало людей, родные которых были либо убиты, либо угнаны в Германию.

В этих условиях наиболее действенными формами воспитания ненависти к врагу являлись митинги, после которых бойцы открывали личные счета мести оккупантам. На сандомирском плацдарме заместитель командира батальона по политчасти гвардии старший лейтенант Бажин опросил каждого солдата и сержанта: "За что ты мстишь гитлеровцам?" Ефрейтор М. Попов ответил, что он готов сполна отплатить врагу за убитого фашистами отца, за бесчисленные муки, причиненные гитлеровцами нашему народу. Рядовой М. Архипов заявил, что он мстит фашистам за раны братьев и пролитую в боях кровь, рядовой М. Лысейчук — за разоренное ненавистными оккупантами хозяйство, рядовой М. Яковлев — за убитых эсэсовскими карателями мать и братьев, рядовой М. Томашук — за брата, угнанного на германскую каторгу, и за сожженный гитлеровцами отчий дом.

Замполит заполнил в общей тетради десятки страниц и зачитал эти суровые строки воинам перед началом наступления. Получилось так, что каждый солдат, сержант и офицер батальона был вправе предъявить свой особый счет врагу. Но и общий счет к гитлеровцам у нас был огромный. Незадолго до начала Висло-Одерской наступательной операции газеты опубликовали сообщение Чрезвычайной Государственной Комиссии о злодеяниях гитлеровцев на территории Львовской области, освобожденной войсками фронта. Политуправление решило довести этот документ до всего личного состава. Зачитывали его и в батальоне, где заместителем командира по политчасти был офицер Бажин. Это произвело огромное впечатление на воинов. Бойцы гневно сжимали оружие, узнав, что в Яновском лагере фашисты расстреляли более 200 тысяч мирных советских граждан. При отступлении гитлеровцы тысячами сжигали трупы замученных ими жертв, из человеческого пепла только в одном этом лагере фашисты высеяли на специальных решетках 110 килограммов золота, выплавленного из коронок зубов и колец загубленных ими людей.

Услышал эту трагическую историю старший сержант Василий Козлов и спросил заместителя командира:

— Как отомстить за невинные жертвы? Может, и нам, когда вступим в Германию, следует все сжигать на своем пути?

Замполит твердо и убежденно возразил:

— Нет, подражать фашистам мы не будем. Советский солдат — самый справедливый воин на земле. Надо мстить в бою, уничтожать гитлеровскую разбойничью армию. Но мы не воюем с мирным населением, не обижаем немецких женщин и детей. Мы спасаем настоящее и будущее человечества, в том числе и немецкого народа, и нам ни к чему все жечь и крушить.

Заместитель командира батальона по политической части доходчиво и убедительно изложил смысл указаний ЦК ВКП(б) на этот счет. Военный совет и политуправление фронта потребовали, чтобы все командиры и политработники, партийные и комсомольские организации помогли солдатским массам еще лучше уяснить линию Коммунистической партии, сущность интернационального долга Советской Армии, которая освобождала народы Европы, в том числе и немецкий, от кровавой фашистской тирании.

Мы делали особый упор на эту сторону воспитательной работы в предвидении того, что в ходе предстоящей операции нашим войскам надлежало вступить в пределы Германии. Каждый солдат должен был знать, как вести себя в этой стране и как относиться к мирному населению, сохраняя достоинство советского воина-интернационалиста.

Огромную роль в пропаганде этих важнейших требований партии сыграли наши первичные, ротные и равные им партийные организации. Первыми помощниками и опорой командиров рот, не имевших тогда замполитов, являлись парторги. Они, как правило, были в подразделениях самыми подготовленными, храбрыми и авторитетными членами нашей славной ленинской партии.

Одним из многих таких учителей и воспитателей воинов являлся парторг роты И. Фомин. Он — фронтовик бывалый, в Великой Отечественной войне участвовал с лета 1941 года. "В боях под Старой Руссой я получил свою первую и потому особенно дорогую для меня награду — медаль "За отвагу", — писал Фомин о своем жизненном пути. — Вторую награду получил как участник героической обороны Сталинграда.