Моя рыжая проблема - Софья Ролдугина

Шаги у Лао сделались совсем невесомыми, точно он вообще не касался подошвами камня.

— Странно, — послышалось за спиной, метрах в четырех, и только тогда я осознала, что мы с Тейтом идем вдвоем.

— Что? — обернулся рыжий и нахмурился. Лао, присев на корточки, разглядывал кучу тряпок на полу. — Балахон, да?

— Это бы меня не удивило, — улыбнулся Лао краешками губ. Мои светильники кружились над его головой, как мотыльки вокруг свечного огонька летней ночью. — Но там еще и белье. А от рукавов пахнет Раном. Я чувствую слабые следы, которые идут оттуда, — указал он на спуск. — Но выше нет ничего.

У меня появились дурные предчувствия.

Итасэ был жив, совершенно точно. Но мерцающее сознание, но чувство вины, которое примешивалось к естественной в данной ситуации панике, но пустые туннели… Что тут с ним сделали?

Что он сделал?

Итасэ был где-то близко, буквально в нескольких десятках метров, и я рефлекторно ускорила шаг. И, когда туннель резко нырнул, не успела отреагировать, упала и проехала на лопатках метра полтора, прежде чем Тейт поймал меня и помог встать. От него стрельнуло иррациональным ужасом, как статическим электричеством — приступ сильный, но короткий. Когда светильники нас догнали, стало понятно почему.

Ниже плескался черный туман.

Именно от него исходили эмоции Итасэ.

Рыжий опустился на колени и принюхался.

— Что за фаркан? Пахнет Итасэ, вот прямо отсюда. А сам он где?

Тейт поморщился, протянул руку к туману, затем отдернул. Кинул в туман камешек — и тот беззвучно канул в никуда, хотя очертания какого-то предмета, прокатившегося вниз, можно было различить сквозь черные клубы. Рыжий стиснул зубы и резко погрузил пальцы в туман.

Я зажмурилась, рефлекторно схлопывая купол, но успела уловить отголоски боли, а когда рискнула открыть глаза, то рыжий сидел на пятках, с любопытством разглядывая свою руку, точно обожженную кислотой. Кожа покрылась пузырями, они постепенно опадали, и жутковатая мертвая белизна оживала, наливалась цветом.

— Не смотри так, — фыркнул Тейт, скосив на меня взгляд. — Я же не совсем идиот. Ро вживил мне одну ерундовину… Жаль, что пришлось ее использовать сейчас. Но зато ясно, что дальше мы не пройдем. Магия на это не действует, — указал он на туман подбородком. — Придется посылать за Ригуми. Вообще у меня есть дикая мысль, что та черная штука…

— …и есть Итасэ, — мрачно закончила я.

Купол четвертой ступени, сконцентрированный настолько, что им можно было чужие мозги резать, видел в дурацких черных облаках Итасэ Рана — голого, насмерть перепуганного, сжавшегося в комок где-то в воображаемом темном углу. Ощущения и эмоции распределялись по туману неоднородно, и самый плотный сгусток находился дальше, за поворотом туннеля, метрах в двадцати. Как огромное сердце, которое пульсировало неровно и слабо — чувства, воспоминания, осознание себя как личности.

— Думаешь, свободные его изувечили? — поинтересовался рыжий, озвучивая и мои опасения. Но Лао только головой покачал:

— Не думаю. Слишком похоже на его собственный черный ветер. Помнишь, как Ран в первый раз сбежал от того мага? — Я кивнула, потом, запоздало сообразив, склонила голову к плечу. — Тогда внутри черного ветра тоже не было никого. Но Ран вернулся, когда я притронулся к нему. Он вдруг оказался у меня на руках, как если бы я поймал его в падении… Наверное, ему нужна была забота. — Лао задумчиво опустил ресницы, а затем вытянул руку.

Туман качнулся навстречу, мы с Тейтом синхронно отползли. Сердце у меня колотилось в горле. Смысл в том, что сказал Лао, определенно был, но какой-то неприятный.

— Э-э-э… попробую позвать Итасэ, — хрипло предложила я и, дождавшись ободряющей улыбки рыжего, потянулась куполом к пульсирующему «сердцу».

Итасэ ускользал. Он определенно слышал мой зов, воспринимал образы уюта, защиты и дружеской симпатии, тянулся навстречу, но сконцентрироваться не мог. Туман то сжимался почти до самого поворота, то расплескивался так, что приходилось отступать. Мысленный контакт обрывался снова и снова, и с каждым разом восстанавливать его было все труднее. Я словно пыталась удержать за руки над пропастью взрослого мужчину, ладони которого были испачканы маслом.

Воздуха уже не хватало, по лицу стекал пот. Голову точно обруч обхватил, губы и веки онемели — почти что аура, как перед мигренью. Обрывки воспоминаний, которые удалось перехватить, приятных ощущений не добавляли…

Но хотя бы стало понятно, что стало с шестым.

— Ну, хватит. — Тейт решительно встряхнул меня и заставил заглянуть ему в лицо. — Ты уже зеленая. Что с ним?

— Он… он, кажется, застрял в таком состоянии, — пролепетала я, с трудом собираясь из амебы-эмпата в существо, мыслящее самостоятельно. — Итасэ пытали, похоже. Тот, шестой, который его уволок, хотел снова увидеть «черный ветер». Кажется, он считал Итасэ кем-то вроде айра, искусственного существа, и… и Итасэ это почему-то ранило. И когда мы уже вошли в долину, шестой заставил часть его внутренних органов исчезнуть. И, в общем, Итасэ сорвался. Шестой, скорее всего, мертв. Остальные, кто был поблизости, — тоже.

— Так им и надо, — кровожадно вставил Тейт. — Круто было бы их размазать, но и так сойдет.

— Но вернуться Итасэ не может, — продолжила я, с трудом подавив улыбку. Сейчас не до веселья, однако мрачноватое чувство юмора у рыжего казалось на удивление уместным. — И он не хочет, чтобы Ригуми Шаа видел его в таком состоянии, — добавила я и вдруг осознала кое-что пугающее, голос у меня вдруг сел. — Мне кажется, что долго он не выдержит.

Тейт решительно поднялся.

— Я за Ригуми. Лао, присмотришь за Трикси?

— Не успеем, — задумчиво откликнулся тот, глядя на колеблющийся туман. — Ты же слышишь?

Теперь, когда он это сказал, напряглась даже я и раскинула купол. Пары секунд хватило, чтобы понять: сюда кто-то движется, причем явно не наши.

— Свободные. — На губах у меня появился солоновато-металлический привкус; видимо, прикусила слишком сильно. — Шрах, как не вовремя!

Все, что я могла сделать, — уставиться в стену, едва освещенную огоньками. Вот бы там появилась огненная рука и начертала инструкцию по спасению… Но уж скорее мимо пробежит шрах и издевательски махнет хвостами.

Кажется, именно такую ситуацию называют тупиком.

— Идите навстречу, — тихо произнес Лао, почему-то прикасаясь к своей ключице. Лицо у него стало странно отрешенное, и слегка неправильная красота, которая прежде мягко обволакивала сознание, теперь заставляла остановиться и замереть, не дыша. — Я тут справлюсь. Но не в такой форме, нет. Что ж, однажды бы это случилось.