Книга колдовства - Джеймс Риз

Enfin, мы хотели сложить погребальный костер и произнести над ним подобающие слова, хотя все или почти все уже было сказано за то время, пока Себастьяна лежала in articulo mortis, то есть в состоянии смерти. Мы хотели помочь нашей сестре поскорее попасть в страну вечного лета. Таков был наш план.

Ах, страна вечного лета! То была самая чарующая концепция загробной жизни из всех, о каких я когда-либо слышала. Именно ее я выбрала для Леопольдины и Люка. И для себя.

Древние полагали, будто души недавно умерших обитают в эфире, окружающем луну. Чтобы попасть туда, они проходят длинный путь по дорожке из лунного света, идущей по морю до самого горизонта. Восходя к небесам, мертвые повторяют путь своего рождения, ибо при рождении душа проходит через четыре царства: от земного к лунному, оттуда в царство солнца, где несовершенные души трудятся и горят ярким светом, а затем — в звездное царство, где либо остаются навсегда, либо ожидают повторного рождения и возвращения в мир. Таким образом, при рождении — в первый раз или повторно — души проходят все планетарные сферы («Словно вы бросаете камушки так, чтобы они делали на воде „блинчики“», — сказала я Люку, запутавшемуся в этой теории), забирая с каждой планеты часть ее сущности, которая становится частью личности человека. В этом основа астрологии. Впоследствии оказалось, что именно в тот день, когда я впервые заговорила с Леопольдиной о стране вечного лета, мне удалось заронить в ее душу семена неувядающего интереса к этой науке, изучающей влияние зодиакального цикла на судьбы людей.

Как только что было сказано, я предполагала, что Себастьяна уже покинула земное царство, причем сделала это легко и быстро, не имея причин задерживаться на земле. Неупокоенные души обычно принадлежат людям, прожившим жизнь в ненависти, а не в сострадании; они погрязают в нетерпимости, зависти и тому подобных страстях. Это явно не имело отношения к моей Себастьяне. Кроме того, души зачастую сами выбирают путь к покою, дорогу в страну вечного лета. Она может быть короткой или длинной, последней или одной из многих — я поверила в это после общения с неупокоившимися мертвецами; но у меня не было сомнений, что Себастьяна не захочет вернуться. Она предпочтет вознестись в страну вечного лета и взойти новой звездой.

Однако на первых порах мы сильно помогли бы Себастьяне в небесных странствиях, послав частицы земного тела по дороге огня вслед за ее душой. Огонь засвидетельствовал бы ее кончину и восхождение. Однако по собственной глупости я не учла того, как ярко, горячо и необычно станет гореть ее тело на костре, пламя которого подпитывалось ромом, подливаемыми маслами и кровью ведьмы. Бочка взорвалась, словно бомба, и костер загорелся так ярко, что мог сойти за маяк. Могло ли быть иначе? Мы зажгли его, чтобы воздать должное прожитой жизни, однако в итоге накликали смерть.

В течение двух лет, если не больше, мы жили под властью его величества императора Хаусмана, отвечая на его монархические притязания кивком головы и улыбкой. Мы недооценивали его защиту и покровительство — ведь на Индиан-Ки мы были в безопасности. Когда же временами его крутой нрав давал о себе знать и гнев грозил обрушиться на нас — обычно это происходило, когда Асмодей делал или говорил нечто неподобающее, — Себастьяна одной лишь улыбкой отгоняла бурю. Да, на острове Индиан-Ки мы жили в полной безопасности, даже не осознавая этого до конца.

Между тем за несколько лет до нашего приезда на остров Хаусмана по Флориде прокатилась лавина войны. Отплывая в Гавану, я с радостью покинула неспокойный полуостров, когда же возвратилась к его берегам, то все мои помыслы были поглощены моей la famille.[218] Думаю, это можно понять и простить. А вот чего невозможно простить, так это того, что я позабыла, как глупа была прежде и какую неблаговидную роль сыграла в Семинольской войне.[219] Я не сразу набралась смелости и рассказала моим родным и любимым обо всем, что произошло в те годы. А до поры я даже не пыталась лгать и нашла самый простой выход из положения: не заговаривала об этом.

Стычки с индейцами начались в незапамятные времена, когда белые и краснокожие впервые встретились на берегах Флориды. Они стали частыми и ожесточенными, когда в 1821 году Соединенные Штаты отобрали этот полуостров у Испании.

Затем Эндрю Джексон,[220] воспылав жаждой войны, начал вытеснять туземных жителей на пустынный Запад. Официальный термин «переселение» на самом деле заменял слово «истребление». Да, сей термин подходит гораздо больше, тем более что большинство индейцев-семинолов было уже убито к концу 1835 года, когда остатки этого народа восстали под руководством Оцеолы, своего вождя. В декабре того же года я оказалась в центре событий — точнее, резни, унесшей жизни ста солдат. Весть об этом вселила ужас в разбросанных по Флоридскому полуострову поселенцев и привела к новому витку ожесточенного и длительного противостояния.

Не стану рассказывать о тех событиях и о моем участии в них. Воспоминания об этом до сих пор вызывают стыд, но мысль поделиться ими с Леопольдиной или Люком — в назидание или чтобы преподать им урок — никогда не приходила мне в голову. Вместо этого я предпочла послать Каликсто в Сент-Огастин, дав ему ключи от моего жилища и подробные наставления. Он побывал там и привез кое-какие деньги, оставленные мной в доме с закрытыми ставнями на улице Сент-Джордж. Их я добавила к тем, что остались от Себастьяны. Кроме того, юноша привез мою вторую «Книгу теней». Ее-то я и дала прочитать близнецам, поскольку мне все-таки хотелось, чтобы они узнали правдивую историю моей жизни. К ней отсылаю я и тебя, моя неведомая сестра, читающая эти строки: займись ясновидением и отыщи мою книгу сама у кого-нибудь из сестер, если пожелаешь. С нее сделали множество копий, и она широко известна в мире теней.

После резни, о которой только что говорилось, я ушла в себя. Жила в одиночестве — разве только не засунула, подобно страусу, голову в бескрайние пески Флориды, — пока наконец не откликнулась на зов Себастьяны и не отправилась на Кубу. Там, в Гаване, Семинольская война казалась такой далекой. Такой же виделась она и на Индиан-Ки, где мы жили так счастливо, что не хотели ничего знать.

Между тем во Флориде происходили следующие события.

Неделю спустя после того, как были убиты сто солдат майора Дейда, отряд семинолов уничтожил семью Уильяма Кули, жившего южней, у реки Нью-ривер. Это привело к тому, что примерно две сотни напуганных поселенцев бежали оттуда на Ки-Уэст и направили правительству просьбу прислать им на выручку военную флотилию. Корабли прибыли, вскоре их можно было разглядеть из окон в куполе нашего дома на Индиан-Ки, однако ваша покорная слуга, хоть и видела их собственными глазами, предпочитала думать, что их прибытие не имеет ни малейшего отношения ни ко мне, ни к моим близким. В июле 1836 года семинолы тайно вышли из своих военных лагерей в окрестностях Зеркального озера и напали на маяк у мыса Кейп-Флорида, убив смотрителя и его помощника.