Вопрос статуса - Алла Щедрина

— Хорошо, — пожала жена плечами. И уточнила, — до тех пор, пока она не даст повод для новых!

Жорот кивнул. Лучшего для начала и ожидать было нельзя.

Близнецы сначала возмутились, потом мрачно смирились с неизбежным. Но при этом явно собрались отыграться на новоявленной тетке по полной программе. Жорот хмыкнул про себя — любопытно будет, кто кого сильней достанет. Атана восприняла новость спокойней. До тех пор, пока Льюсилла не потребовала от детей «одеться подобающим образом». И если для Феста и Тойди — магичка, увидев ученика колдуна, пообещала заняться и им — это требование ничего не меняло, то девочек Лью вздумала нарядить в платья, причем еще и удлиненные. Мотивируя тем, что если они научатся нормально двигаться в этих, то носить более короткие смогут без проблем.

Рони понравилась идея новых нарядов. Девушка пофыркала, но только для вида, и приняла активное участие в выборе фасонов. Зато Атана устроила форменную истерику, намертво отказываясь от «балахонов». Девчонка не велась ни на уговоры, ни на логические обоснования, ни на посулы, вообще ни на что. Кажется, это был первый раз, когда Арика потерпела в споре с дочерью полное фиаско.

В конце концов в баталии наступил перерыв — Атана убежала к Малышу. Сейчас начнет жаловаться кьону, как ее обижают…

Жорота порядком достал затянувшийся скандал. Воспользовавшись паузой в «воспитательном процессе», он перехватил Лью в одном из коридоров. Сестра была раздражена не меньше колдуна. Она уставилась на мужчину с неописуемым выражением.

— Пожалуйста, не настаивай ты на этой одежде, — попросил он Льюсиллу. — Понимаю, что уступать непедагогично и так далее. Но не стоит настолько принуждать девочку.

На этот раз на лице женщины появилось изумление. Она, довольно холодно, сообщила:

— К твоему сведению, одежда — очень важная деталь. Воспитанный человек никогда не допустит в своем внешнем виде небрежности, неряшливости или безвкусности. Он обязан знать, когда что приличествует одевать, и уметь носить нужное платье с ловкостью и изяществом…

— Спасибо, но давай не будешь повторять нотацию, которую читала детям.

— Ты хочешь, чтобы я давала девчонке нормальные знания или только делала вид?

— Спрашивай с нее теорию. А платья… Со временем она примирится с ними.

— Вряд ли, — язвительно отозвалась Льюсилла. — Она копирует мать.

— Возможно. Тогда пусть носит мужские костюмы, как я подозреваю, тонкостей при их ношении не меньше, чем в женских. Нет?

Магичка возмущенно вскинула голову:

— Одно это — грубейшее нарушение приличий!

Колдун улыбнулся:

— Я с ходу могу рассказать, как аристократ — почти любой — нарушает ваш же этикет. Причем не случайно, а вполне осознанно, иногда и демонстративно…

— Для этого надо осознавать, что ты нарушаешь!

— Не сомневаюсь, ты донесешь до Атаны эту мысль. Договорились?

Льюсилла неохотно кивнула.

— Спасибо. Но в остальном никаких поблажек.

Он собирался уходить, когда магичка вдруг заметила:

— Ты впервые обратился ко мне с просьбой.

Жорот уставился на сестру, наверное, с тем же выражением, что она чуть раньше на него.

— И стараешься убедить, хотя вправе просто приказать. Учись приказывать, слабость никогда ни к чему хорошему не приводит.

Она сообщила это спокойным тоном, со знакомыми с детства «менторскими» интонациями. Искренне уверенная, что преподает ему полезнейший урок. Нахрен бы ему эти ее уроки сдались! Колдун смотрел на самоуверенную магичку и вспоминал, причем сцены были отнюдь не радужными. Роллейна и Лью приказывали, не утруждая себя просьбами, а уж, тем паче, интересами или мнением того, кому приказы отдавались. И прибегали к любым методам давления, когда их распоряжения игнорировались. Он отчужденно отозвался:

— Я в состоянии сам решать, когда приказывать, а когда просить.

— Вот, сейчас ты больше похож на себя, — хмыкнула Льюсилла.

Глядя женщине вслед, Жорот подумал, что надо проконтролировать, чтобы Лью не переходила границ давления на детей. А то с нее станется. Исключительно с благими намерениями, безусловно.

Начался последний месяц лета. Каждый занимался своими делами, и с Арикой, в отличие от Роджера, колдун виделся только вечерами и в редкие выходные, да еще они раз в два-три дня настраивали очередную группу маяков.

Кстати, Арика так и не договорилась о занятиях с Максом, несмотря на то, что Жорот напоминал ей об этом не раз и не два. Когда колдун уже собрался сам назначить расписание занятий, и стал уточнять у жены время ее операций, Арика, вздохнув, виновато посмотрела на мужа.

— Извини, я уже нашла преподавателя.

— И кого? — удивился Жорот.

Вроде как подобных знакомых у жены не было…

— Хью посоветовал оборотня.

Колдун нахмурился. Да, среди оборотней было много телохранителей. Но очень мало магов. А Арику надо было натаскивать именно с учетом ее магических умений.

— Я бы хотел с ним поговорить.

— Конечно, — кивнула жена. — Я собиралась вас познакомить, просто пока присматривалась — вдруг я с Шенизом не захочу работать.

Арика привела мужа в небольшой дом, находящийся в предгорьях. Вокруг росли редкие деревья, в дюжине шагов от дома струился небольшой родник. На границе видимости возвышались горы, покрытые густым лесом. В общем, прекрасное место для отшельника. Насколько хватало взгляда, вокруг не было и признака другого жилья. Большинство оборотней предпочитали жить в отдельно стоящих домах или усадьбах, где угодно — на болотах, в лесах, в горах. Обычно даже сеть порталов там, где они жили, отсутствовала, поэтому при строительстве дома они приглашали мага, который зачаровывал для них «домашний» маяк и были лишь таким способом связаны с внешним миром. Нет, некоторые оборотни все же собирались в селения или жили в городах, но таких было очень мало. Это было связано, скорее, с их второй, «звериной» ипостасью, которая требовала простора, а часто и охотничьих угодий. Оборотни, которые работали телохранителями или еще кем-то, смиряли свою звериную суть, но лишь до поры до времени. Не раз и не два бывало, что известный и неплохо зарабатывающий оборотень увольнялся и исчезал, селясь где-нибудь в одиночестве или в обществе себе подобных. Оборотни никогда не объясняли причин подобных «отставок», и в Клане эти случаи принимали, как каприз, присущий отдельным представителям их племени.

Оборотень, вышедший их приветствовать откуда-то из-за дома, был стариком. Крепким, кряжистым, но все же стариком, с морщинистым лицом, волосами, густо припорошенными сединой и крепкими, костлявыми руками.