Тёмные всадники - Тифен Сиовель
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Твой отец отдал мне свое письмо перед отъездом. Кстати, мне очень жаль, я планировала отдать его тебе в день твоего прибытия в Цитадель, но ты опоздала, ничего не произошло, как планировалось, и… я забыла. Я хотела передать его тебе несколько раз в течение месяца, до твоего исчезновения, но это было нелегко, для проводника было бы подозрительно подходить к студенту вот так, без всякой причины… Поэтому, когда я больше не видела тебя в Цитадели, я положила два письма обратно в конверт и спрятала их среди исследований Нила, в безопасности в двойном дне ящика. Они оставались там до тех пор, пока Бенджи Лоренц не украл у нас документы. Затем, спустя некоторое время, он вернулся, чтобы положить письма в ящик. Он уже предвидел, что ты придешь и заберешь их…
Брисеида лихорадочно развернула два письма. Первое, несомненно, было от ее отца. Оно никогда не было таким чистым, таким незапятнанным, но это определенно было его письмо. На втором был написан текст Жюля слово в слово.
– Я не понимаю… Вы говорите, что вы написали это письмо?
– Текст Нила Кубы показался мне немного коротким. Я подумала, что мои слова помогут тебе разобраться. Очевидно, что результат был бы лучше, если бы ты получила его вовремя, но…
– Это не письмо от Нила Кубы-младшего? – повторила Брисеида, пытаясь уловить изменения на лице Кати.
– Нет, Нил Куба написал вот это, – терпеливо повторила Кати, указывая на письмо Люсьена.
– Нет, Нил Куба-младший, я имею в виду младший, а не Нил Куба.
– Но разницы нет, Брисеида. Оба – твой отец.
– Шшш! Не так громко! – Художник задыхался, втянув голову в плечи и бросая опасливые взгляды на стены и потолок. – Нас могут услышать!
– Нил Куба просто добавил к своему имени букву «м» после того, как потерял сына, – продолжила Кати, чуть понизив голос. – Во всем виноват доктор Мулен. Он заставил его поверить во все…
– Жюль умер? – сказала Брисеида осипшим голосом, ее лицо побледнело, ноги ослабли.
– Мне жаль. Наверное, было бы здорово иметь младшего брата…
– Как? Но… Нет, у меня есть младший брат, Жюль, ему всего одиннадцать!
Кати на мгновение замолчала, затем пожала плечами и извинилась за неизбежное:
– Значит, он обречен на смерть, это одно и то же. Наверное, Нил должен был это знать… Он говорил о своем будущем сыне, пока думал, что есть надежда, но однажды он перестал говорить о нем… Признаюсь, я больше не осмеливалась поднимать эту тему, но… Это очень печально. И во всем виноват Мулен…
Брисеида не могла в это поверить. Все то время, что она провела, представляя, как ее взрослый брат бродит по Цитадели, придумывает способы измерения этажей сна, ищет Великую тайну… Она взяла письмо Жюля, пролистала отрывок, обвиняющий Мулена во всех их несчастьях, и прочитала вслух несколько строк дальше:
– Конечно, в итоге его заметили, а он так ничего и не обнаружил. Если вы не студент, то не сможете сделать ни одно открытие. Я знаю это и потому не стараюсь.
Она подняла голову. Кати наблюдала за ней с уверенным видом, и Брисеида поняла, что эти два проводника, хоть и не студенты, действительно проводят свое время в поисках лазеек Цитадели. Она видела их в действии с их тромплей… Она продолжила читать:
– Поэтому последующие годы Нил проходил через ад. Но он не из тех, кто сдается, и в конце концов он разработал план, частью которого мы сейчас являемся.
Кати не дрогнула. Вспомнив, что проводник рассказывала ей об отце по прибытии в Цитадель в первый день, Брисеида вынуждена была признать, что Кати может быть частью грандиозного плана Люсьена…
– Я только сожалею, что ответственность за ошибки семьи возложена на твои плечи.
– Ты могла бы написать о своей семье, это правда, – признал художник, повернувшись к Кати, которая закатила глаза:
– Я сделала все, что могла, ясно?
Сердце Брисеиды билось все быстрее и быстрее. Она пропустила следующие несколько строк, чтобы добраться до конца, который она продекламировала как последний, взрывной аргумент:
– Брисеида, пройдя через главную дверь, ты больше не выйдешь. Никогда.
План Нила Кубы будет стоить тебе жизни. Но твоя жертва не будет напрасной, я знаю это, я чувствую это. Я надеюсь, что эта мысль утешит тебя. Теперь беги, дабы исполнить свое предназначение.
– Я сказала тебе только правду, Брисеида, – сказала Кати, искренне сожалея, но решительно. – Поступив в Цитадель в качестве студента, ты не выйдешь отсюда, если только не станешь членом Элиты, а места в ней достаются с большим трудом. И даже если ты не дойдешь до конца курса, у тебя было больше шансов найти лазейки в Цитадели, чем у всех нас и твоего отца, вместе взятых, хотя твой отец – гений.
– Но план моего отца будет стоить мне жизни? – нетерпеливо повторила Брисеида.
– Твоя свободная жизнь – в реальном мире, – нерешительно ответила Кати. – Ты не живешь по-настоящему, когда тебя запирают здесь до конца жизни.
Брисеида в ужасе уронила руки на колени:
– Нил Куба-младший никогда не существовал…
– Если ты говоришь о своем брате, то нет…
Она не могла в это поверить. Жюль никогда ни к чему не вел ее, никогда не рассказывал ей о ее будущем, никогда не предсказывал ее гибель.
– А конверт?
Кати передала его девушке:
– Это от твоего отца. Он не запечатал его, и я воспользовалась возможностью добавить свое письмо… Ах да, к моему единственному желанию, – сказала она, видя, как Брисеида провела пальцем по адресу. – Твой отец любил так тебя называть. Иногда я немного завидовала… Что-то связанное с шестым чувством, – продолжила она более серьезно, ее щеки слегка порозовели. – Что-то, что помогло бы ему в поисках Великой тайны или чего-то еще… Не спрашивайте меня больше, – защищалась она. – Нил всегда оставался очень сдержанным в своих исследованиях. Даже после первых девяти месяцев, когда он понял, что останется здесь, и перестал говорить о сыне. Я рассказала тебе почти все, что знаю.
Новое озарение поразило Брисеиду с новой силой:
– А послание в ящике, встреча рядом с портретом Альфреда Рише – это тоже вы?
– Встреча? Какая встреча? – забеспокоился художник.
– Я не получала никакого сообщения, – оборонялась Кати.
– Итак, кто автор? Люсьен?
– Не произноси его имя!
– Мог ли Нил Куба написать его? – Брисеида начинала терять терпение.
– Я… я не знаю, – обеспокоенно призналась Кати. – Мне кажется маловероятным, что он решил оказаться в одном временном пространстве с тобой во время твоего перехода в Цитадель, чтобы ему пришлось жить лишь секунду во время твоих девяти месяцев обучения… По крайней мере, я думаю, что именно так он объяснил нам, когда сказал, что мы не можем держать его в курсе твоего прогресса в течение девяти месяцев в Цитадели.
– А как бы вы это сделали, если бы могли?
– Через этот знаменитый ящик, который ограбил твой друг, он является единственной связью, которая у нас есть с этой реальностью. У каждого временного пространства есть свой ящик…
– Я должна найти картину Альфреда Рише, – заявила Брисеида, вскакивая со стола, на котором лежала.
Из коридора за закрытой дверью донесся звук, похожий на барабанную дробь. Звук приблизился, пронесся мимо, а затем так же быстро удалился.
Художник бросился к двери и высунул голову наружу, пока Кати в ужасе кричала:
– Что это?
– Лошадь! – озадаченно сказал мужчина, закрывая дверь.
Шаги и крики следовали за животным, то усиливаясь,
