Cчастливчик Старр (Lucky Starr) - Айзек Азимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Позитроны, невообразимое их число, квадриллионы квадриллионов — рождались и исчезали в миллионные доли секунды. И след, оставленный ими, был грубым подобием работы человеческого мозга.
Поведение гуманоидов жестко регламентировалось Законами робота, которых было три.
Согласно Первому из них, действия или пассивность робота не должны причинять вред человеческому существу. Это был основной Закон.
Второй Закон предписывал роботу подчиняться приказам человека, если они не вступают в противоречие с Первым Законом.
Третий Закон позволял роботу защищать себя, если это не нарушало Первый и Второй Законы…
Лакки был выведен из состояния задумчивости тем, что робот внезапно споткнулся. Да, он споткнулся и едва не упал, хотя грунт под ногами был ровным! Как стол! И все-таки робот потерял равновесие. А потом, как будто ничего не произошло, двинулся дальше.
Что-то с тобой творится… — тревожно подумал Лакки.
Войдя в тень, он включил фонарь и осветил робота.
— А что, Первый Закон уже отменили? И ты теперь можешь крушить все подряд, да?
— Я должен подчиняться приказам. — Отсутствие интонаций звучало сейчас как издевательство.
— Приказы? Но ведь это всего лишь Второй Закон! И, выполняя его, ты нарушаешь Первый!
— Не нарушаю, сэр. Я не видел людей, я не мог причинить им вред.
— Однако ж причинил — тем, кого не видел.
— Я не видел людей, я не мог причинить им вред, — упорно талдычил робот, и Лакки окончательно уверился в том, что перед ним не самая удачная модель. — Я должен был избегать людей, — не умолкал робот. — Меня заранее предупреждали об их появлении. Меня заранее не предупредили о вашем появлении.
Лакки задумчиво оглядывал меркурианский ландшафт, вспоминая рассказ Майндса о двух безуспешных попытках приблизиться к шпиону. Если бы он, Лакки, не отправился сюда тайком от всех, захватив к тому же эргометр, — робот вряд ли был бы обнаружен…
— Кто предупреждал тебя о появлении людей?
Лакки, разумеется, не надеялся, что робот тут же во всем и признается.
Перехитрить его было так же просто, как перехитрить, скажем, фонарь.
— Я проинструктирован не отвечать на этот вопрос, — проскрипел робот. — Не задавайте вопросов, расстраивающих систему, пожалуйста.
— Ух ты! Ну, если уж ей нипочем даже нарушения Первого Закона — система крепкая…
Он вышел из тени и, обернувшись к следующему за ним роботу, спросил:
— Твой серийный номер?
— RL-726.
— Ну так вот, дорогой RL-726… Надеюсь, ты уже догадался, что я человек?
— Да, сэр.
— И понимаешь, что моя экипировка исключает длительное пребывание в этой жаре?
— Моя также, сэр.
— Да-да… — Лакки вспомнил о том, как робот чуть не упал. — Но для человека, видишь ли, это куда опаснее…
— Да, — покладисто отозвался робот.
— Идем дальше… Ты ведь знаешь, что мне не по вкусу твои проделки, и я хочу узнать, кто приказал тебе выводить из строя оборудование…
— Я проинструктирован…
— А если ты не скажешь мне, — повысив голос, продолжал Лакки, — то я останусь здесь и Солнце убьет меня. Ты, таким образом, образцово нарушишь Первый Закон, умышленно не отвратив от меня опасность…
Робот долго молчал. За это время в нем обнаружился очередной дефект — часто замигал левый глаз. А потом послышалось неразборчивое, какое-то пьяное бормотание:
— Перенесу… безопасс… месс…
— Но я буду сопротивляться! И ты причинишь мне вред! — радостно возразил Лакки. — Ответив же на мой вопрос, ты спасешь мою жизнь, RL-726!
RL безмолвствовал.
— Ну, так как? Будем отвечать или нет?
Тут робот с неожиданной резвостью метнулся вперед к, остановившись в двух шагах от Лакки, равнодушно проскрипел:
— Я просил вас не задавать мне этого вопроса, сэр.
После чего огромные его руки угрожающе протянулись к человеку, но тут же приняли исходное положение.
Лакки наблюдал за всем этим совершенно спокойно, чуть ли не насвистывая. Он прекрасно знал, что робот не способен причинить вред человеческому существу. Не способен — и все тут.
Но робот снова поднял одну из рук и прижал ладонь к голове так, будто он был человеком и она у него болела.
Головная боль!
Страшная догадка пронзила Лакки, и он оценил всю глубину своего идиотизма.
Не ноги робота, не голос и не глаза были испорчены! Не на них повлияла эта жара! Был поражен сам позитронный мозг! Он не выдержал высокой температуры и щедрой радиации!
Как долго жгли его эти ласковые лучи, будь они неладны? Месяц? Два? А может быть, год?
Итак, мозг, пусть даже частично, но разрушен. Если бы речь шла о человеке, то можно было бы говорить об одной из стадий психического расстройства.
Сумасшедший робот! Настоятельно рекомендую: робот, свихнувшийся от жары и радиации!
Долго ли еще будут держаться в его потрепанных извилинах Законы робота?
RL-726 приближался к нему, вытянув вперед свои ручищи. Похоже было, что Лакки своими милыми вопросиками вызвал в позитронном мозгу настоящий обвал.
— Как ты себя чувствуешь, робот? — бодро поинтересовался он и попятился.
Робот молча наступал.
И Лакки с ужасом понял: если уж он с такой легкостью намеревается преступить священный Первый Закон — от позитронного мозга осталось одно название. Оттянуть время! Нужно оттянуть время и попытаться найти какой-то выход!
— У тебя, случайно, не болит голова, а, RL?
— Я не знаю значения слова «болит».
— Вот как? — светски удивился Лакки. — Что-то мне жарковато… Пойдем-ка лучше в тень! Тут такие замечательные тени — просто не верится! — И он игриво потрусил к скале.
— Я должен устранять все, что мешает исполнению отданных мне приказов, — равнодушно сообщил робот.
— А как же! — согласился Лакки, вытаскивая бластер.
Он вовсе не горел желанием уничтожить этого бедолагу. Такой шедевр, пусть даже контуженный, мог бы очень пригодиться Совету.
— Стоять! — приказал Лакки, резко повернувшись.
Только прерывистость движений металлической руки позволила ему избежать страшного удара. Легко оттолкнувшись от грунта, Лакки прыгнул в сторону.
Если бы удалось заманить робота сюда, в тень, и остудить его раскаленную голову, Лакки смог бы договориться с ним по-хорошему, не применяя оружия.
Если бы, если бы…
Снова прыжок — и черный, поднятый ногами робота песок без промедления — разреженное пространство не ведало пыли — упал на грунт.
Это была жуткая пляска человека с роботом, отчаянная и беззвучная.
К Лакки потихоньку возвращалось спокойствие. Он видел: движения робота становятся все более беспорядочными, бестолковыми.
