История Византийской империи. От основания Константинополя до крушения государства - Джон Джулиус Норвич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К тому времени, как император покинул Антиохию, отношения между Утремером и Византией были лучше, чем когда-либо, и могли бы оставаться такими, если бы он выступил против Алеппо. Однако, когда он достиг границы, его встретили посланники Нур ад-Дина: в обмен на перемирие эмир обещал выпустить находившихся у него 6000 пленных христиан и отправить войско против турок. Мануил принял это предложение и отправился в Константинополь в сопровождении своей армии. Легко представить, как на это отреагировали франки. Для чего император провел через всю Малую Азию огромную армию, если он вернулся обратно, не вступив в бой с врагом? Они приняли его со всеми почестями в надежде, что он уничтожит врага, угрожавшего их существованию; вместо этого он заключил сепаратный мир и бросил их на произвол судьбы.
Однако какой бы важной ни считали Сирию франки, для Мануила она была лишь одной из многих отдаленных провинций. Он не мог себе позволить задерживаться в нескольких сотнях миль от своей столицы. К нему уже поступали сообщения, что в Константинополе плетутся заговоры, а на европейских границах неспокойно. Кроме того, Нур ад-Дин здорово пугал франков, которые сохраняли верность только под влиянием страха. Сельджуки представляли собой гораздо более серьезную опасность, чем атабек, так что Мануил не мог отказаться от его предложения о заключении союза. Последующие события показали, что император был прав: благодаря этому союзу сельджукский султан Кылыч-Арслан II был вынужден согласиться на подписание договора, по которому он возвращал все недавно захваченные греческие города, запрещал все дальнейшие набеги и соглашался предоставлять византийской армии свой полк по первому требованию. Для подписания этого соглашения он приехал в Константинополь с государственным визитом.
Император с самого начала решил поразить его великолепием. Он принял своего гостя, сидя на позолоченном троне, украшенном рубинами и сапфирами в обрамлении жемчуга. За время трехмесячного визита султана еду и питье ему дважды в день подавали в золотой и серебряной посуде, которая сразу становилась его собственностью. Устраивались пиры, турниры, цирки и даже спектакль на воде, во время которого демонстрировались впечатляющие и чудесные свойства греческого огня. К сожалению, представление, устроенное султаном, оказалось менее успешным. Один из его придворных предложил продемонстрировать полет. Закутавшись в одеяние, полностью состоявшее из карманов, он взобрался на высокий помост и бросился с него вниз. Когда минуту спустя его тело унесли, толпа не могла сдержать смех.
Положение Византии на Востоке тогда было самым прочным за все время с битвы при Манцикерте. Султан усмирен, атабек серьезно запуган; сухопутная дорога в Палестину снова свободна для паломников. Среди христиан лишь жители Утремера продолжали роптать. В конце 1159 года умерла императрица Ирина, оставив после себя лишь двух дочерей. Мануил по-прежнему отчаянно нуждался в сыне и поэтому на Рождество 1161 года женился на Марии, прекрасной дочери Констанции Антиохийской от Раймунда де Пуатье. Через полгода в Бейруте умер ее двоюродный брат, король Балдуин Иерусалимский; эта новость вызвала у Мануила слезы. Балдуин был хорошим королем; он мог бы даже стать великим. Двух государей связывала крепкая личная дружба, что немаловажно, когда речь идет о правящих монархах.
Однако более важное влияние на политику оказала смерть другого правителя – венгерского короля Гезы II. Она привела к спорному наследованию престола и войне, которая продолжалась до 1167 года, когда в результате крупной победы император завладел Далмацией, Боснией и большей частью Хорватии. На Западе главным проигравшим оказалась Венеция; можно представить, как она отреагировала на византийскую аннексию всего побережья Далмации. Не то чтобы это сильно удивило венецианцев – их давно тревожило, что Генуя, Пиза и Амальфи укрепляют свое положение в Константинополе, где у Венеции прежде было исключительное положение среди иностранных купцов.
Но у Мануила было что сказать в свое оправдание. Тогда в Константинополе проживали около 80 000 латинян, и все они пользовались особыми привилегиями. Среди них самыми многочисленными, привилегированными и неприятными были именно венецианцы. Он сумел преподать им еще один урок, когда в начале 1171 года произошло нападение на новое генуэзское поселение в Галате, в результате которого оно было почти разрушено. Ответственных за это нападение так и не нашли, но Мануил возложил вину на венецианцев и приказал немедленно арестовать всех находившихся на территории Византии граждан Венецианской республики и конфисковать их корабли и имущество. В одном только Константинополе были схвачены 10 000 человек.
Торговый квартал Риальто пришел в ярость. Слаженность и оперативность, с которой проводились аресты, говорила о тщательном планировании, и Венецианская республика настроилась на войну. Был отдан приказ о принудительном военном займе; венецианцев, проживавших за границей, призвали домой и вынудили поступить на службу. В сентябре дож Витале Микьель повел против Восточной империи флот из 120 с лишним кораблей, однако у острова Эвбея его встретили послы императора, сообщившие, что ему достаточно лишь отправить мирное посольство в Константинополь, и все трудности разрешатся.
Витале Микьель согласился, и это стало его самой ужасной ошибкой. Пока его послы двигались в сторону Босфора, он ждал развития событий на острове Хиос, и именно там случилась беда: на кораблях, где находилось множество людей, вспыхнула и с чудовищной скоростью распространилась чума. К весне тысячи людей умерли, а выжившие ослабели и совершенно пали духом. Вернувшиеся из Константинополя послы сообщили о полном провале – император и не собирался менять своего решения и призвал их только с целью выиграть время. Микьеле оставалось лишь вернуться и предстать перед своими подданными, но лучше бы он остался на Востоке – в их глазах он допустил преступное легкомыслие, попав в типично византийскую ловушку, а ныне еще и привез в Венецию чуму. Народ восстал против него, и собравшаяся толпа требовала его крови. Ускользнув из дворца, он попытался укрыться в монастыре Святого Захарии, но так до него и не добрался – он не прошел и ста метров, когда на него напали и закололи кинжалами.
Прошло еще четырнадцать лет, прежде чем дипломатические отношения между Венецией и Византией были восстановлены, и тридцать два года до того времени, когда венецианцам удастся отомстить; однако всего через пять лет после смерти дожа Венецианская республика стала центром внимания всего христианского мира. 24 июля 1177 года сменивший Микьеля дож Себастьяно Дзиани инициировал самую важную политическую церемонию XII века – примирение папы Александра III и императора Западной Римской империи Фридриха Барбароссы. Отношения Фридриха с папским престолом неуклонно ухудшались со времени его злополучной коронации. После смерти папы Адриана IV в 1159 году
