Воин-паразит: Стать человеком - Богдан Костяной
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Допустим, — кивнул Патриарх. — Тогда, что по-твоему нужно сделать, чтобы поймать наконец-то этого гада?
— Не нужно пытаться его поймать, — ухмыльнулась Рене, облизывая кровь из носа, растёкшуюся по губам. — Я изменила стратегию… Паразит обзавёлся дорогими ему людьми. Думаю, мы сможем сделать так, что он сам захочет прийти к нам в Цитадель, где прочие Магистры будут ждать его во всеоружии, хе-хе!
— Хм. Ладно, ты отсрочила своё наказание ненадолго. Господин даст тебе ещё один шанс. Последняя попытка, где ты либо докажешь свою преданность, либо… — Патриарх не договорил, но Рене и без того было всё понятно.
Образ главы округа развеялся. Девушку отпустило давление, сравнимое с тем, как если бы слон наступил на каждую отдельную клеточку её тела. Отряхнувшись и убрав с лица кровь, дабы не упасть в грязь перед глазами подчинённый, Магистр быстро зашагала в сторону собственного шатра.
Опустившись на кровать, она впала в секундный транс из которого её вырвал голос из сундука.
— И даже после такого тебя всё устраивает? — ларец чуть подпрыгнул, скрипнув зачарованными цепями.
— Ну если ты не жалуешься на своё положение… — пожала плечами Магистр. — Мне бы с чего тогда ныть. Я правда распустилась в последнее время, когда на кону стоит великая миссия.
— Миссия-шмиссия, не похер ли? Я всю жизнь шлялся по трактирам, бил морды и задирал юбки барышням! А когда встретил тебя и захотел остепениться — ты заперла меня в сраный сундук!
— Ларец. Ларец, а не сундук. Он просторней, так что будь мне благодарен, идиот, — фыркнула Рене и встала с кровати.
— Помнишь моё обещание? Ты станешь моей или я вырву твоё сердце, Рене! Вот, что я называю миссией! Жить ради себя, а не кого-то, кого ты даже не видела! — разошёлся обитатель ларца, так и не осознав, что Магистр вышла из шатра.
Глава 30. Хороший истукан, плохой истукан
Останки деревни не смогли порадовать героев чем-то изысканным. Все припасы, которые они нашли давно промокли и сгнили. Учитывая эпоху, когда местные здесь ещё вели свой быт — никакой консервации продуктов ещё близко не существовало. Лишь не портящийся табак (правда всё также безнадёжно отсыревший), да пара склянок со спиртом нашлось в заброшенных погребах.
К тому моменту, как Мак закончил снаряжать лошадей, отряд обыскал всю деревню, но в последний момент, голос одного из рейнджеров оповестил остальных о странной находке.
На юге деревни обнаружилась тропинка, следовавшая к одинокому и, на удивление, практически целому дому у порога которого стоял деревянный человек, напоминающий Голема. И, что весьма интересно, он крутил головой и даже разговаривал.
Заметив группу, он произнёс сухим голосом, в котором отчётливо угадывался скрип старых половиц:
— Давно никто не захаживал сюда, путники, — произнёс истукан.
— А как же те трое? — кивнул Эспен в сторону мёртвых огров.
— Те невежи насмехались над моим затруднительным положением. Как вижу, больше они смеяться не смогут. Туда им и дорога, — ответил рукотворный человек.
— Не очень-то ты и добрый, — подметил злопамятность истукана Яхтир.
— У меня нет сердца, но есть разум. И ему тесно в этом окоченевшем теле, — если бы губы истукана могли двигаться, он бы, наверно, усмехнулся.
— И как же ты, чучело, докатился до жизни такой? — поинтересовался Эспен, попутно рассматривая дом.
— Меня создал один мастер. Он вырезал меня из дерева, скрепил смолой и конопляной бечёвкой, а после наделил жизнью, — ответил истукан.
— Каким образом? — стало интересно лейтенанту.
— Мне неизвестно, ведь в тот миг я ещё не был жив, досточтимый путник. Но в моей конструкции содержались и шарнирные механизмы. После смерти мастера я кое-как умудрялся их смазывать несмотря на то, что у меня вместо рук простые клешни. Но в один день, мне не повезло попасть под дождь, который вымыл всю смазку. Так я тут стою уже почти полторы сотни лет.
— Предлагаю облегчить твои страдания, разобрав тебя на костёр для готовки еды. Как тебе идея? — предложил Эспен, после чего, толкнул дверь в дом.
Это был ладный сруб на три комнаты, разделённые, по сути, одними лишь перегородками. В комнате у двери располагалась давно никого не греющая печь, а также скамейка на которой, предположительно, спал почивший мастер. Всё убранство давно покрылось паутиной и обратилось в тлен под дуновениями времени. Пауки, надо сказать, обитали в хате размером с человеческий кулак, а паутину пришлось прорезать белым мечом.
Средняя комната была занята алхимическим столом, содержимое склянок на котором давно слилось в единую, серо-буро-малиновую жижу. Дыра в стене напротив пропускала лучи солнца прямиком на доску с чертежами, отчего те почти все выцвели.
Эспен воспользовался «искоркой», дабы поджечь лампу в коей оставалось немного масла и поднёс её к нескольким бумагам, чьё содержимое было относительно ясным.
«Схема истукана не сложная. По сути — обычная кукла. Я видел такие на стрельбище в лагере. Но как мастер сумел его оживить? Голема создали за средней стеной адепты куда более могущественные, чем Людвиг. Откуда взяться такому мастеру здесь?» — задумался паразит и двинулся к последней комнате.
Она была занята, как могло показаться сначала, дровами для растопки, но на деле…
«Неудачные экземпляры», — хмыкнул Эспен, глядя на кучу разломанных кукол. Герой уже хотел покинуть дом, как почувствовал что-то тёмное под собой. Тут же он наткнулся подкравшегося незаметно Яхтира.
— Ты тоже пришёл по запаху? — задал, скорее, риторический вопрос паразит.
Молча, они принялись оттаскивать деревянные руки, ноги, головы и туловища, пока не набрели на запечатанный тайник. Несмотря на, возможно, века прошедшие спустя наложение печати — она всё ещё функционировала. Эспен коснулся пурпурной пентаграммы. Пальцы прошли её насквозь, коснувшись кольцевидной ручки. Попытка дёрнуть за неё и открыть тайник, ожидаемо, успехом не увенчалась.
— Знаешь, я даже не удивлён, — хмыкнул Эспен. — Мне кажется, даже в выгребной ямы найдутся следы культистов.
— По крайней мере следы их толстой кишки, — добавил Яхтир.
— Жалко Гарольда нет, одного «фитилька» бы хватило снять довольно старую печать.
— Зачем вообще её трогать? Нам следует поторопиться спасти Алису, — спросил кочевник.
— У аммастцев всегда есть, что прибрать к рукам. Ресурсы никогда не помешают.
