Далекие королевства - Кристофер Банч

Я колебался, полагая, что у нас мало сил для сражения. Не лучше ли оторваться от них или как-нибудь обмануть? Но затем я припомнил, сколько мы натерпелись от их «благих деяний», и представил, каково бы нам пришлось, если бы мы выбрали тогда плен, а не сражение. Затем я подумал о Диосе, и гнев охватил меня.

— Делай как считаешь нужным, — сказал я, но и по сей день я иногда сомневаюсь в правильности этого решения.

— Отлично. Уничтожим этих гиен, — сказал он. — Не только при помощи оружия, но и более убедительными средствами.

Мы сменили курс, направляясь прямиком на всадников, ничем не выказывая наших намерений. До сумерек они так и держались в отдалении. Но нам понятно было, куда они направляются — к очередному оазису, где нас поджидали главные силы их отряда.

— Нападем, когда они заснут, — сказал Янош.

Он приказал нам отдать ему наши кинжалы. На песке он нарисовал букву V, направленную острием к оазису. Вторая V, поменьше, была вписана в первую, это было изображение наконечника копья или стрелы. В то время уже никто не обвинял Яноша в том, что он творит заклинания и выполняет в нашем отряде функции воскресителя, хотя такие действия были запрещены в Ориссе человеку, не принадлежащему к сословию воскресителей. За фигурой наконечника копья он нарисовал большой круг и по границе его разложил наши кинжалы остриями внутрь. Затем он взял из наших запасов десятка два боевых стрел и также разложил их в круге. Из трех копий он выложил на песке треугольник. Он произнес какие-то слова, и копья задымились, а потом загорелись, при этом не обугливаясь. Он осторожно достал из своей дорожной сумки пузырек и открыл двойную крышку. Хотя мы стояли от него футах в десяти, нас накрыл такой запах из пузырька, что меня чуть не стошнило. Невероятно сильно воняло гниющим мясом. Янош вылил часть этой мерзостной жидкости в центр круга, составленного из кинжалов, затем быстро закрыл пузырек и отошел к нам. Вонь, казалось, его нисколько не беспокоила. Он задумчиво осмотрел свою работу.

— Не помешало бы немного крови, — пробормотал он. — Но не нашей. А то направление будет выбрано неправильно. Может быть… да! Ты, Лион, возьми этот сосуд, — он протянул воину крошечный золотой кубок, свой очередной магический атрибут, — и добудь в него крови одного из ослов. Но не больше, чем сюда влезет.

Я видел, как дрожала рука Лиона, когда он брал кубок. Но подчинился беспрекословно, и вскоре лезвия кинжалов и наконечники стрел были окроплены ослиной кровью. Янош встал возле круга и принялся творить заклинание. Как обычно, оно состояло из непонятных слов, наверное, имен богов, произносимых на колдовском языке, вперемешку с фразами, которые я мог разобрать:

— Этот… дар… за… жизнью… смерть… червь разложения… И смерть сама по себе… дар… Белый мир… после… Пока не придут шакалы.

Тут треугольник из копий вспыхнул и… исчез. Янош обернулся к нам:

— Заклинание завершено. Теперь разберите свои кинжалы, а лучники пусть разделят между собой эти стрелы. Можете пользоваться стрелами и кинжалами по вашему усмотрению, но пока я не сотворю противозаклинание, если вам дорога жизнь, ни в коем случае не обрежьтесь сами. А теперь подождем, пока не погаснут в их лагере костры. Затем подползем поближе. Даже если у них расставлены часовые, будьте уверены, они нас не заметят. Занимаем позицию с этой стороны лагеря. Каждый лучник выбирает себе цель и по моему сигналу поражает ее. Затем бросаемся в атаку. Пользоваться только этими кинжалами, если не возникнет крайней необходимости взяться за что-нибудь другое. Чтобы поразить противника, достаточно просто коснуться его лезвием. Я покажу вам одного человека в лагере. За него отвечаю я. Не трогать его, иначе будете иметь дело со мной. А теперь есть и отдыхать.

Поздно ночью мы двинулись из нашего лагеря к оазису. Я вновь вспомнил о Диосе, накатила волна гнева, и я превратился в длинный нож и бесшумную тень. То ли из-за нашей осторожности, то ли из-за заклинания, но только двое часовых действительно не увидели нас. Янош показал на одного Лиону, а другим занялся сам. Оба часовых были убраны без звука. Мы вошли в их лагерь. Палаток там не оказалось. Около пятидесяти кочевников безмятежно спали, положив головы на седла вместо подушек. Один человек похрапывал в стороне от остальных, и Янош указал на него, как и предупреждал. Лучники изготовились, и Янош махнул рукой. Стрелы поразили свои цели. Мы тут же бросились в атаку. Передо мной возник какой-то полупьяный человек, пытающийся выбраться из одеял, и я погрузил клинок в его тело, забыв наставление Яноша лишь касаться врага. Другой раненый кочевник с воплем упал к моим ногам. Я приготовился прикончить его… но он был уже мертв. Более того — в мгновение ока произошло то, на что уходит порой неделя: труп скорчился, съежился, почернел, плоть начала исчезать, и вот уже на песке лежал только скелет. Тут и там вскоре валялись одни кости. Вот почему в заклинании Яноша звучали слова «Белый мир».

Я огляделся в поисках врага. Какой-то работорговец, пригнувшись, пытался скрыться в темноте. Просвистела стрела и попала ему в руку. Но и этот человек, завопив, скончался и мгновенно сгнил. Наконец лишь один человек остался в живых среди скелетов. Их вожак, трепеща от ужаса, стоял на коленях перед Яношем.

Янош приказал привязать его к ближайшей пальме.

— Ты говоришь на языке торговцев? — спросил Янош. Человек кивнул. — Тогда хорошенько посмотри вокруг. Такова судьба всех моих врагов. Такова… а то и похуже. Тебе дается шанс выжить. И не потому, что мне не доставит удовольствия лицезрение твоих костей среди остальной твоей банды, а потому, что я хочу, чтобы ты поведал всем своим соплеменникам о том, что происходит с теми, кто выступает против Ориссы. Я иду здесь первым. Но за мной пойдут и другие путешественники тем же самым маршрутом. Запомни, что случилось этой ночью, и держись подальше от моих людей. Ты понял?

Человек пробормотал, что понял. Янош вытащил из своей сумки маленький перочинный нож и воткнул его в песок футах в трех перед привязанным человеком.

— Я оставлю тебе лошадь и бурдюк с водой. Если постараешься, то дотянешься до этого ножика и освободишь себя. А затем садись верхом и расскажи о том, что видел и слышал.

Он махнул рукой, и мы покинули лагерь, предварительно надежно привязав одну из лошадей, остальных разогнав и прихватив отсюда все запасы пищи и воды, за исключением одного бурдюка. Никто из нас не проронил ни слова. Но не из желания произвести впечатление на работорговца, а от ужаса перед тем, что мы только что сделали. Конечно же, у Яноша были убедительные причины поступать так, но все же это была черная магия наихудшего сорта, и у каждого из нас после этой ночи на душе остался неприятный осадок.