Нострадамус. XX век: новейшая дешифровка - Неустановленный автор

Анклав, отделенный бетонной стеной от ГДР, стал символом противостояния двух систем. Так кто же выиграл, а кто проиграл в нем? Берлинский кризис 1961 г. оказался центром развития, по меньшей мере, трех конфликтов, следствием которых являлись: 1) ущемление интересов восточногерманской стороны вследствие оттока из ГДР в Западный Берлин тысяч людей, в том числе высококвалифицированных специалистов; 2) ущемление интересов Западной Германии (если смотреть шире, то Запада вообще) вследствие попыток реализации замысла Хрущева изъять Западный Берлин из сферы влияния НАТО; 3) наличие двух антагонистических идеологий. По большому счету, явных победителей в итоге не было: СССР показал Западу свои «зубы», Запад ответил тем же. В результате все испугались, в том числе страны, втянутые в конфликт и вынужденные принять чью-либо сторону. В 1948–1949 гг. Москве не удалось «взять» Западный Берлин (как не удалось первыми взять Восточный Берлин западным державам). Проблема не была решена и ждала своего часа.

В 1959 г., после атаки американского воздушного судна, 11 мая в Женеве открылась конференция глав МИДов, на которой два месяца обсуждалась ситуация вокруг Берлина и перспективы заключения германского мирного договора. В ходе нового кризиса перед США остро встал вопрос о том, какие меры наиболее адекватны для предотвращения возможного столкновения с Советским Союзом в условиях изменения стратегического баланса сил. Высшее руководство Штатов использовало все возможности, чтобы не допустить перерастания кризиса в вооруженное столкновение, но при этом отчетливо проявилась несостоятельность господствовавшей в мышлении американских стратегов доктрины устрашения. Кризис продемонстрировал США, что ставка на военную конфронтацию с СССР рано или поздно приведет к совершенно безвыходному положению, когда обе сверхдержавы будут вынуждены выбирать между войной и унизительным дипломатическим поражением. Трудности, стоявшие перед Вашингтоном в ходе Берлинского кризиса, многократно возрастали из-за необходимости осуществлять координацию своей политики с главными союзниками США по НАТО. Западные немцы настаивали на том, что позиция Запада должна оставаться непреклонной, и скептически относились к перспективе ведения переговоров по берлинской проблеме с СССР. Тут я прекрасно понимаю жителей Западного Берлина: ядерный удар СССР им не грозил (как бы Союз нанес ущерб «своему» Восточному Берлину?), отсюда и их смелость. Их поддерживало французское правительство де Голля. Однако британский премьер-министр Макмиллан считал, что необходимо исследовать любую возможность мирного урегулирования кризиса (как и США, они могли бы подвергнуться советской атаке при возникновении новой войны). Сложный процесс взаимодействия США с союзниками и Советами в условиях кризиса заставил внести коррективы в американскую внешнюю политику. Оказалось, что противостоять ядерной державе с частично восстановленной экономикой и небогатым населением гораздо опаснее, чем стране, похожей на свою – богатой и процветающей. В Москве могли в любой момент нажать пресловутую кнопку со словами «Нам нечего терять!». Американцам было что терять – их города и заводы не были до основания разрушены во 2МВ.

Говоря просто, западные планы по «выдавливанию» СССР из Западной Европы не только провалились, но и США теперь стали вынуждены разговаривать с СССР на равных. Только Хрущев мог проводить такую сумасшедшую политику, от которой в Белом доме стали чаще задумываться о кратчайшем п у ти до бомбоубеж ищ а, чем о свои х пре тензи я х на в о сточную часть Берлина и разделенной Германии. Об определенных успехах советской стороны, уже основательно, практически по-хозяйски расположившейся в ГДР после раздела Берлина на две части, можно говорить открыто. За многие годы это почти никак не компенсировало ущерб, нанесенный фашистской Германией Советскому Союзу, но это уже вопрос бездарности наших политиков, сменивших Сталина. Военные же свое присутствие в Европе наладили хорошо, отдалив тем самым НАТО от европейских советских границ на многие годы вперед.

Но если «крепость около Темзы» – это Западный Берлин на берегу реки Шпрее, «Король» – президент Генрих Любке – «заключен» «внутри» нее в 1961 г., когда Западный Берлин обнесли стеной, тогда получается, что это Любке «рядом с мостом будет виден в рубахе один перед лицом смерти». А «затем в форте закрыт». Был ли в таком положении президент Западного Берлина? Про Генриха Любке (1894–1972 гг.) следует вспомнить. Он был президентом ФРГ с 1959 по 1969 г. Приехав в 1966 г. на Мадагаскар, Любке привез столице, городу Антананариву, в подарок цветной телевизор производства ФРГ. Об этом было объявлено многотысячной толпе на митинге, но подарок вызвал не восторг, а возмущение толпы, посчитавшей это издевкой: там не было цветного телевидения. Но интереснее не его действия, а его прошлое. До конца 1950 г. ни один западногерманский суд не рассмотрел ни одного дела о нацистских военных преступниках, предоставляя заниматься этим военным юристам США, Англии и Франции. Лишь после суда над Эйхманом в Израиле (1960 г.) и в ФРГ начались процессы над нацистами, впрочем, редкие и с мягкими приговорами. В то время не раз оказывалось, что под судейскими мантиями скрываются активные в прошлом нацисты, были даже генералы вермахта, создававшие бундесвер, как, впрочем, и Национальную народную армию в ГДР. В 1959 г. президентом ФРГ стал политик от ХДС Генрих Любке, но через 10 лет ему пришлось со скандалом уйти, так как его биография была замарана «коричневой краской». Еще имеется информация о том, что Любке позже предлагал американцам свои услуги по созданию концентрационного лагеря во Вьетнаме. Теперь давайте посмотрим на третью и четвертую строки: «Рядом с мостом будет виден в рубахе Один перед лицом смерти, затем в форте закрыт». Как всем известно, многих нацистов Запад после 2МВ завербовал под угрозой смертной казни. А вешали издревле в одной рубахе. Но тут катрен заканчивается не казнью, а закрытием «в форте». То есть применительно к Генриху Любке, возможно, приговоренного помиловали за то, что он безропотно согласился играть предложенную «великодушными» западниками роль в противостоянии Западного и Восточного Берлина.

Проверяем построчно.

1. «Крепость около Темзы». Западный Берлин «около» реки Шпрее был своеобразной «крепостью» Запада на территории советского влияния в ГДР, да и вообще в масштабах всей Европы.

2. «Падет когда Король внутри (будет) заключен». Эта «крепость» «пала» вскоре после того, как президент Генрих Любке оказался «внутри» нее «заключен» невесть откуда взявшейся для берлинцев стеной. Лишь за счет этой меры Советы прочно закрепились в Западной Европе, избежав политического выдавливания союзниками.

3. «Рядом с мостом будет виден в рубахе». Упоминаемый «мост» – это тот самый воздушный мост, который соединял Западный Берлин с Западом. Рядом с этим «мостом» и оказался Генрих Любке в качестве марионеточного президента – под страхом смерти («в рубахе»), как бывший нацистский преступник.

4. «Один перед лицом смерти, затем в форте закрыт». Фраза «один перед лицом смерти» означает, что Генрих Любке был одинокой марионеткой, прочно зажатой в тиски. Огороженный СССР со всех сторон каменной стеной Западный Берлин оказался «затем» (в 1961 г.) «закрыт» от мира, или «сильным» (Советским Союзом) «отгорожен». И «Король», естественно, разделил участь «крепости».

Полное совпадение предсказания с судьбой Западного Берлина.

1960 год. Радость, обращенная в печаль

1960

Subite joye en subite tristesse,

Sera а Rome aux graces embrassees:

Dueil, cris, pleurs, larm. sang, excellent liesse

Contraires bandes surprinses troussees.

Центурия 10, катрен 78

Неожиданная радость в неожиданную печаль,

Будет в Риме милостям (помилованиям, благодарностям)

охваченным: Горе, крики, слезы, рыдания. кровь, воодушевленное

(превосходное) ликование Противоположные ленты (полосы, полотнища) захвачены

и скручены.

1961 год. Роза посреди большого мира

1961

Sur le milieu du grand monde la rose,

Pour nouveaux faicts sang public espandu:

A dire vray on aura bouche close,

Lors au besoing viendra tard l’attendu.

Центурия 5, катрен 96

В середине большого мира (света) роза,

От новых фактов кровь граждан (общественности) прольется:

Говорящим правду (истину) рот закроют,

Тогда при необходимости придет поздно ожидавший (приговор).

На первый взгляд катрен прост для понимания – он о борьбе за правду, справедливость или свободу. Если в 1961 г. или соседних годах было получившее мировую известность кровопролитие и связанное с ним преследование неких правдоискателей, то это можно будет проверить. Последняя строка как будто про помощь этим правдоискателям, хотя запоздалую. Таинственнее других первая строка. Во-первых – середину мира в разных частях света привыкли понимать по-разному. «Роза», очевидно, символизирует какое-то понятие, отличное от страны, города. Страны и города Нострадамус прячет в катренах по-другому, как я уже имел возможность убедиться.