Прогулка по висячему мостику - Екатерина Трубицина

— С чего вы взяли, что они мои? Ну, допустим, по поводу Генки я еще могу согласиться, а вот Радный? Между прочим, это именно он приволок этого Рауля! И вообще — бред какой-то! Силы! Взрывы!

— Силы — они действительно силы, а вот взрыв — это, конечно, фигуральное выражение. Не переживай! Хиросимы и Нагасаки не предвидится. Кстати, по поводу взрывов — сейчас он у тебя был. Крохотный, конечно, но все-таки взрыв, точнее взрывчик, а еще точнее ма-ахонький взрывулишка. А вот от настоящего взрыва можно получить инфаркт или инсульт с летальным исходом, или угодить в авто- или авиакатастрофу — это уж кому как больше нравится. В некоей сфере действительно гремит взрыв, который на этом вот уровне воспринимается как внезапное чрезвычайно острое стечение обстоятельств. Хотя иногда происходят и вполне нефигуральные взрывы. Всякое случается.

— Лоренц! Тебя хлебом не корми — дай порассуждать! — рассмеялась Ира. — Ладно, лучше скажите, с чего вы решили, что Радный мой, а не Рауля?

— Потому что… — начал было в запале Лоренц, но Зив стремительно перебил его.

— Ира, поверь на слово: Радный — твой.

— Слушайте, а что происходит с тем, кто не сумел захватить силу?

— В случае если ее схватил другой? — уточнил Лоренц.

— Да.

— Примерно то же, что и при взрыве, но в несравненно меньших масштабах. Так, незначительное недомогание, легкая депрессия, мелкие неприятности, но не более. Не переживай. Если тебя и постигнет неудача, ты в любом случае отделаешься легким испугом.

— Но почему вы так уверены?

— У нас есть некоторые соображения относительно того, кто это все устроил.

— И кто же?

— Мы не можем тебе сказать, но это очень могущественное существо. Правда, не настолько, чтобы удерживать вас вместе столь долго, но, судя по всему, у него есть не менее могущественный помощник.

— Видишь ли, хоть это и опасный, но при этом один из самых эффективных способов получить дополнительную силу, притом невероятной мощности. Если тебя в это толкнули — значит, уверены в тебе.

— Но зачем она мне?

— Если тебя в это толкнули — значит, есть причины.

— А у Рауля?

— Судя по твоим рассказам, он, конечно, мальчик непростой, но вряд ли понял, куда влип. По крайней мере, осознанно.

— Я, кстати, тоже.

— Не-ет! Ты сразу поняла, что влипла!

— Да уж! Отрицать бессмысленно… только я до сего дня понятия не имела куда, да и сейчас не вполне ясно представляю себе это.

— Ты всегда это ясно себе представляла, хоть и неосознанно. Иначе ты бы с разбега прыгнула к нему в койку.

— И что бы тогда случилось?

— Мы не знаем. Мы же уже говорили тебе, что между людьми во время соития происходит нечто такое, что более никаким земным существам неизвестно. Но определенно ничего хорошего. По крайней мере, для тебя. Хотя, как сказать… Ты очень непростое существо и если б тебе взбрело в голову с разбега прыгнуть к нему в койку, скорее всего, ты бы точно знала, что делаешь и зачем, и извлекла б из этого максимум пользы для себя. Хотя и неосознанно, конечно. Ты и сейчас знаешь, что делаешь.

— И что же я делаю?

— Неумолимо и безжалостно гнешь свою линию.

Глава 30

Донор

«Если взрыв — это что-то вроде эмоционально-интеллектуальных реакций, то Хиросима с Нагасаки уже отдыхают», — промелькнула у Иры мысль, когда они с Раулем мозговым штурмом пытались одолеть одну из загвоздочек возникшую во время наладки. Загвоздочки эти иссякать, похоже, если и собирались, то отнюдь не в ближайшее время, и ни одна из них не сдавалась без ожесточенных боев.

Иру от напряжения била мелкая дрожь. Правда, при всем желании не представлялось возможным свалить всю вину за напряжение до дрожи только на загвоздочку. В этот момент Ирой владела взрывоопасная смесь из неуклонно усиливающейся грандиозной страсти, не менее внушительного и растущего теми же темпами страха, а еще — всего диапазона мыслей и чувств по поводу полученных от Зива и Лоренца сведений. И со всем с этим Ира умудрялась целиком и полностью погружаться в покорение очередной загвоздочки.

Ира и раньше дивилась своему состоянию, но теперь полностью отдавала себе отчет, что ее действительно поддерживает, несет и делает возможным практически без последствий испытывать и переживать столько всего сразу какая-то мощнейшая внешняя сила. Ее била дрожь и состояние казалось невыносимым, но ни усталости, ни разбитости, ни чего-либо еще в том же роде она не чувствовала, и понимала, что навались на нее еще три раза по столько — она выстоит.

На пороге показался Радный.

— Как дела, ребята? — спросил он.

— В рабочем порядке, — ответил Рауль, сосредоточено пытаясь нащупать что-то отверткой в недрах механизма.

— Опять проблемы? — спросил Радный.

— Да не так чтоб очень… — ответила Ира. — Рауль, дай я попробую!

— На! — Рауль отдал ей отвертку и, тяжело вздохнув, отошел в сторону.

— Рауль, не вздыхай! Это называется наладка по-русски, то есть методом научного тыка.

— Если б мне кто-нибудь сказал, что я займусь подобной вивисекцией, я бы решил, что надо мной прикалываются. Но теперь мне, почему-то, это даже нравится!

— Рауль! А как может не нравиться творческий процесс?!

— Кто-кто, а Вы Ира, точно испытываете от него потрясающее наслаждение, — весело проговорил Радный, заворожено наблюдая, как она вслепую пытается сделать нечто исключительно точное и тонкое.

— Есть!!! — воскликнула радостно Ира. — Рауль, смотри, что вышло.

Рауль потыкал какие-то кнопки, к чему-то пригляделся, к чему-то прислушался и вынес заключение:

— Ира, ты — гений.

— Так, гении мои, по-моему, для поддержания вашей гениальности в тонусе, рабочий день пора завершать.

— Стас, у Вас настоящий талант обрывать на самом интересном месте! — заметила ему Ира.

— Ирина, если б у меня не имелось такого таланта, не уверен, что Вы бы с Вашим рвением конченого трудоголика в целости и сохранности дожили б до сего дня, — усмехнувшись, сказал Радный и как-то странно посмотрел на Иру. — Так что, сворачиваемся, господа, сворачиваемся, — непреклонно добавил он.

Ну вот, загвоздочка успешно сдалась на милость победителям, но ее место в Ирином воображении тут же занял взгляд Радного. И сколько Ира ни пыталась себя убедить в том, что он посмотрел на нее так без всякого умысла, что-то в ней упорно не хотело этому верить.

Часа два Радный, Ира и Рауль провели за игрой на бильярде. Остаток вечера Ира коротала одна в своем номере, предавшись размышлениям о параллелях, силах, взрывах… около восьми позвонил Женечка:

— Ир, может, заглянешь ко мне?

— Не сегодня, Жень.

— Что-то случилось?

— Случилось. Только не волнуйся! Случилось то, что я теперь твердо знаю, что мне не слабо.

— Палладина! Меня праздное любопытство просто на части рвет! Однако, не буду тебе им докучать, так как знаю, что если б я мог тебе чем-то помочь, ты бы меня позвала.

— Женечка, если хочешь знать, ты мне очень помог. Даже не представляешь как.

— Представляю как, но не представляю чем, — пошутил Женечка. — Но это неважно. Знаешь, что обнадеживает?

— Что?

— Нынче я волнуюсь за тебя по привычке, но не по поводу.

— Спасибо! Ты снова мне помог.

— Подсказал, что ты тычешься в нужный угол?

— Истинно!

— Ну, тогда тычься, Палладина! Удачи!

— Спасибо, Жень!

Ира очистила себе апельсин и принялась дальше восстанавливать в памяти всю информацию, полученную от Лоренца и Зива. И тут во весь свой грандиозный рост поднялось рациональное.

«Это же полная чушь! Это полный бред всякие там параллельные существа, расталкивающие, сталкивающие и удерживающие силы, взрывы! Галиматья полнейшая!», — вопило оно без устали.

«Безусловно, галиматья, если не обращать на это внимания, а лишь вздыхать и твердить себе, якобы есть какие-то господни пути, которые неисповедимы», — спокойно рассуждало иррациональное.

Ира почувствовала себя сторонним наблюдателем в этом споре и рассмеялась. «Если не знаешь, что делать — делай хоть что-нибудь», — сказала она сама себе и решила разобраться, что вообще можно делать.

Чисто теоретически можно плюнуть на все это и просто жить, уповая на кривую, которая куда-нибудь да выведет. Почему чисто теоретически? Да потому что просто плюнуть не представлялось возможным, так как с ней действительно творилось нечто такое, что рациональное не могло оставить без внимания не меньше, чем иррациональное. Собственно, а что может посоветовать рациональное? Ира прислушалась к себе. Рациональное лишь брызгало слюной, настаивая на том, что все это бред сивой кобылы.

— Допустим, — сказала сама себе Ира вслух.

Собственно, если ситуацию рассматривать со стороны, ведь действительно ничего эдакого не происходило. Она очень эффективно работала в паре с человеком противоположного пола, к которому испытывала вполне нормальные, учитывая разницу полов, чувства. «Не он первый и не он последний, и если быть честной с собой, то каждый раз, когда подобные чувства возникают, кажется, будто до сего момента ничего подобного не испытывал. Впрочем, и реализовать свои физиологические потребности, как правило, гораздо проще получается с человеком, который не вызывает сильных переживаний».