Когда мертвые оживут - Джон Адамс

Открыв глаза, Моника посмотрела на выжженные поля. Она сама отдала приказ поджечь их. Вместо кукурузы здесь уже много лет росла сорная трава, в которой легко мог укрыться враг, и потому лучше было ее спалить.

— Командир! — раздался голос за спиной.

Моника обернулась. Прыщавый юнец щелкнул каблуками и отдал честь. Такое поведение было обычным для новичков, и Моника уже не пыталась отучить их от этой привычки. Им нужна была вера, будто они находятся в настоящей армии, с настоящим уставом, пусть даже не носят военной формы. Эта вера помогала им не падать духом и продолжать свое дело, давала надежду на то, что войну можно выиграть.

— Хендрикс только что передал по радио: ведет последнюю группу пленных.

Моника кивнула и следом за подростком спустилась с парапета. Они миновали двух девчушек в скаутской форме: те наклонили головы, устремив взгляды в землю, и пробормотали вежливое приветствие. Подавляя улыбку, Моника подумала, что в свое время пошла бы на все, лишь бы добиться такого к себе уважения от пигалиц их возраста. В свое время… когда она каждый день стояла перед школьной доской.

Где, интересно, теперь все те дети, которых она обучала? Сколько из них сейчас находятся в рядах «других»? Сколько погибло… Последних было очень много, это вне сомнений. Любопытно, что они подумали бы, увидев свою химичку во главе последнего отряда Сопротивления? Разве могли они себе представить такое? Да она и сама в те времена не поверила бы.

Невеселые думы прервал выскочивший из темноты Гарет. На ходу он подволакивал ногу — следствие перелома, который так до конца и не зажил.

Гарет остановился рядом с Моникой, но не успел он открыть рот, как женщина подняла руку:

— Лейтенант, считайте, что ваши возражения приняты к сведению.

— Но, командир, я еще ничего не сказал.

— И не нужно. Вы услышали, что сюда ведут еще одну группу пленных, и хотите сообщить мне, что нам не справиться с таким количеством. Форт и так переполнен, мы отвлекаем силы на охрану и лечение пленников. Лучше было бы вывести их в чистое поле, убить и насадить трупы на колья, чтобы «другие» увидели и призадумались.

— Последнее мне еще не приходило в голову, но идея хороша. Отправлю-ка я людей поискать подходящие деревья…

Моника кинула на него сердитый взгляд, но Гарет только ухмыльнулся.

— Лейтенант, мы же не звери. Нельзя опускаться до их уровня.

Конечно, он предвидел ее реакцию, как и она знала, что Гарет будет недоволен. Он просто любил высказывать свое мнение вслух. Громко и охотно. Моника отвечала только для того, чтобы ее слышали новобранцы.

Когда они подходили к центральному помещению форта, раздался крик: «Пленных ведут!» Это было предупреждение для новичков, которые тут же разбежались в разные стороны. Моника никогда не пыталась их удерживать. Она слишком хорошо знала, где кроются причины страха: все эти годы они убегали, прятались, следили и снова убегали. Однако Моника просила офицеров примечать тех, кто драпал при приближении «других», и потом их водили в тюрьму при форте, чтобы они лично убедились: «другие» вовсе не всесильные демоны из их кошмаров.

Уверившись в этом, они уже совсем иначе реагировали на предупреждающий крик: вместе со старослужащими стояли вдоль центрального прохода и наблюдали за процессией пленных. Они не смеялись, не произносили ни слова, просто стояли с решительными лицами, и в глазах плескалась такая ненависть, что она казалась физически ощутимой.

На входе в помещение, уже битком набитое солдатами, Гарет шепнул Монике:

— Командир, вы можете посмотреть со второго этажа.

— Черта с два!

По толпе собравшихся прокатилась волна; услышавшие диалог одобрительно закивали и шепотом стали передавать его содержание дальше. Какая рутина, иронично подумала Моника. Гарет молодец, что предложил, а она, что отказалась.

Вступая в помещение, Гарет расправил плечи и выпрямился во весь немаленький рост — шесть футов и пять дюймов. Даже хромота исчезла. Толпа бойцов расступалась перед ними. Недостаточно расторопные удостаивались от лейтенанта свирепого взгляда и шарахались в сторону. Его боялись и уважали, ее — любили и уважали. Еще одна установившаяся традиция.

Моника заняла свое обычное место в углу: войдя в помещение, пленники первым делом увидят ее.

Она уже слышала их за дверью. Наступал самый тяжелый момент. Почти все находившиеся сейчас здесь хоть раз оказывались в подобной ситуации: сидели в своем убежище, слышали, как приближаются «другие», и молились, чтобы они прошли мимо. Господи, хоть бы они прошли мимо!

Гарет встал позади и незаметно для других положил женщине руку на талию.

Когда шаги за дверью стихли, несколько бойцов покинули строй и, пристыженно пряча лица, бросились в свои комнаты. Для них это оказалось слишком тяжелым испытанием: воспоминания были еще совсем свежими.

Дверь начала открываться. На Монику нахлынули ее собственные воспоминания. Она уже не видела ни своих солдат, ни пленных; перед глазами стояла свора «других», десять лет назад ворвавшаяся в ее собственное укрытие. Она слышала яростные вопли Джима, когда он бросился на этих монстров, пытаясь защитить семью, как он кричал Монике, чтобы хватала Лили и бежала прочь. И как он заорал от боли, когда «другие» набросились на него. Слышала, как визжит Лили, на глазах которой ее отца разрывали на части. И сама Моника кричала, когда бежала в подвал, держа за руку дочь. А потом они настигли ее и выхватили Лили. Моника умоляла пощадить ребенка, но монстры не знали пощады.

Гарет придвинулся ближе, чтобы она могла на него опереться, склонился и зашептал на ухо слова поддержки:

— Держись, детка. Ты здесь старшая и отвечаешь за их задницы. Не позволяй им забывать об этом.

И вот показались пленные. Это были совсем не те чудовища, которые зверски расправились с ее семьей, насиловали и мучили ее саму. Оборванные, запуганные и сломленные, они медленно брели сквозь строй солдат.

Внезапно Гарет напрягся. Моника окинула пленных цепким взглядом, пытаясь вычислить, кто именно пробудил в ее помощнике старые инстинкты копа. Наверняка вон тот, в конце колонны; длинные засаленные волосы свешиваются на лицо, но все же не могут полностью скрыть взгляд, который он украдкой кидает на Монику.

Она стояла прямо и внимательно смотрела на пленника. Проходя мимо, он отвел взгляд. А потом развернулся и бросился на женщину.

Реакция Гарета была столь молниеносной, что Моника увидела лишь мелькнувшее размытое пятно и серебряную вспышку. Голова пленного слетела с плеч, с глухим стуком упала и покатилась по полу. Остановилась у ног одного из бойцов — молоденькой девушки, и та пинком отбросила ее. По толпе разнесся одобрительный гул, но Моника бросила короткое: «Нет», и моментально все стихло.

Она жестом приказала все здесь прибрать, а процессия тем временем продолжала двигаться, будто ничего не произошло. Пленники тащились вперед с опущенными головами, и через некоторое время вся колонна исчезла в коридоре.

К Монике подбежал один из бойцов: наблюдатели заметили возвращающихся лазутчиков. Последние явно торопились, а значит, несли плохие новости. Вместе с Гаретом Моника направилась встречать своих людей.

По пути мимо аудитории Моника услышала голос учителя: шел урок истории для детишек, которые родились уже после Великого Разделения.

В последние десять лет перед Великим Разделением планету поразили три эпидемии гриппа. Человечество в целом перенесло их благополучно, но эксперты уверенно заявили, что это были только цветочки, а скоро появятся и ягодки.

Впервые вирус H5N3 обнаружил себя в Индонезии и затем периодически вспыхивал в разных странах; власти пытались замолчать его губительные последствия, пока наконец не было объявлено о появлении вакцины.

Но избавление человечества обернулось его проклятием. Одни говорили, что вакцину умышленно испортили, другие называли причиной недостаточно тщательное тестирование нового препарата; так или иначе, препарат не действовал.

Нет, не совсем так. Если целью его применения было отогнать смерть от зараженных вирусом H5N3, тогда, конечно, действовал.

Людям вводили вакцину, они подхватывали вирус, умирали, а потом воскресали.

Но еще до того, как мертвецы стали возвращаться к жизни, вирус начал стремительно распространяться: половым путем, среди наркоманов и доноров крови. Когда власти осознали сложившуюся ситуацию, оказалась заражена четверть всего населения. Вакцинацию в спешном порядке прекратили, и еще четверть населения скончалась от бушующей эпидемии гриппа. И оба вируса продолжали победное шествие по планете.

Тогда и случилось Великое Разделение. Человечество оказалось поделено на два лагеря: одни стремились к всемирному господству, другие боролись за выживание.