Я стану Императором. Книга II (СИ) - Винокуров Юрий

Я просто сидел на табуретке в углу ринга и лениво оглядывал присутствующих. Разогреваться мне было не нужно, Тадаси разогрел меня по полной программе, так что я просто ждал своего соперника, накинув тренировочный халат, чтобы не застудить разогретые мышцы.

Краем глаза я заметил Инессу, которая делала вид, что беззаботно беседует со своими подружками, но которая постоянно бросала на меня косые взгляды. И веселье в этих взглядах отсутствовало напрочь.

Рядом стоял, скрестив руки на груди Тадаси. Он будет выступать сегодня в качестве моего секунданта. За рингом сидел Пашка и что-то жевал. Видимо, восстанавливал энергию после напряженного сидения на скамейки все эти три часа, что мы спарринговали. Три наших Тени устроились рядом, усиленно изображая саму невозмутимость. Только Эрик как-то чрезмерно хмурился, что вызывало его беспокойство.

А вот и Дерек Нортон, собственной персоной. Со своей неизменной пятеркой. Меня всегда удивляла его «стая». Я-то считал, что любой Одарённый стремится стать лидером. Ну, ладно, практически любой. Среди нашей троицы — Тадаси вёл себя как угодно, только не заискивающе и неуверенно. Он просто решил быть с нами. Это было его решение, а не чьё-нибудь принуждение. Вообще, он был странный парень, но очень надежный.

Пашка… был Пашкой. Ему всё было по приколу. Он хотел в Инквизицию. А пребывание в Академии считал необходимым, для этой новой ступеньки, злом. И выкладывался ровно настолько, чтобы его не отчислили. А с нами ему было, как он сам говорил: «весело и прикольно».

А вот шестерка Нортона была другой. Они не отходили друг от друга не на шаг, всё делая вместе. В основном, издевались над более слабыми. Да, это можно было отнести к стремлению к власти и некоторому извращенному «самоутверждению», если бы это не было направлено на совсем уж младшекурсников.

Надавать мелкому тумаков и отобрать немного реалов, при том, что сами они были вполне обеспеченными людьми — считалось для них нормальным. Им нравилось, когда младшекурсники, завидев их издалека, меняли маршрут движения, а некоторые вообще в панике бежали прочь.

Казалось бы, это нужно прекратить? Но, зачем? — Решило руководство. Это тоже способствует «закалке» характера. Спорное решение, как по мне, но я ведь и не Руководство.

Единственное, что объясняло происходящее, было то, что из этой шестерки только Дерек относился к действительно влиятельной Линии. Линия Кеннеди относилась к выходцам из Североамериканского континента Земли, крови которой были даже в Императорской Линии.

При том, что Дар у них был простой и прагматичный. Они были Навигаторами. А Одарённый Навигатор экономил кучу Эссенса, что делала грузоперевозки чрезвычайно прибыльным делом. И насколько возрастет влияние Линии в нынешней ситуации я не мог себе представить даже отдалённо.

Тем страннее выглядело решение отправить Дерека в Военную Академию. Его Дар вряд ли мог как-то помочь в военных действиях и это был, скорее, вопрос престижа. Линия не могла позволить себе не закрыть вакансию известной Академии. Так Нортон и оказался здесь.

Я почему это вспомнил: я прокручивал в голове вариант его преждевременного Инициирования. Но так и не понял, чем Дар Навигатора сможет помочь ему на ринге. Разве что отправить его в дальний путь по Подпространству без корабля и скафандра?

Я чувствовал подвох, но никак не мог понять, где он. И это меня бесило.

Нортон также был уже одет в тренировочный костюм, представляющий собой обтягивающее трико. Голые лодыжки перемотаны эластичным бинтом. На руках, также как и у меня были боевые перчатки с небольшой площадью ударной поверхности, которые отлично защищали кисть борца, при этом абсолютно «не беспокоясь» о внешности оппонента. Не увернувшись от удара, можно легко получить синяки, рассечения и перелом носа. Но, Одарённые как собаки. На них всё быстро заживает. Защита большого пальца отсутствовала. Такие перчатки почти неощутимы на руке при проведении захватов и болевых приемов. То, что нужно для хорошей драки!

Последним в зал быстрой походкой зашёл майор Генрих Кляузе — сегодняшний дежурный по Академии. Отношение «дежурных» к боям «вызова» было абсолютно разным. Если, к примеру, майор Антонио Родригес с огромным удовольствием участвовал в этих мероприятии, болея за курсантов и принимая эмоциональное участие в поединке, то Кляузе относился к этому виду «сбрасывания стресса» весьма неодобрительно и не скрывал этого.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Быстрый инструктаж, в котором майор описал основные правила, которые я знал наизусть и которых было не так уж много:

— Запрещены любые виды атак на глаза… Запрещены любые виды атак паховой области… Запрещены… — быстро пробубнил майор, проверил перчатки, мы продемонстрировали ему капы и он махнул рукой объявляя начало поединка.

Нортон тут же бросился в атаку. Пока без неожиданностей. Энтузиазма у него хватало, а вот мастерства — нет. А еще он быстро выдыхался. Все наши противостояния происходили по одному и тому же сценарию.

Дерек бросался вперед, стараясь быстро закончить поединок, я же работал вторым номером, блокируя удары и пережидая всплеск его активности. Минуте на пятой он начинал выдыхаться и тут уж я переходил к активным действиям.

А дальше всё зависело от моего настроения. Я мог быстро перевести бой в партер и закончить всё болевым приемом, либо же методично дубасить его, превращая лицо в отбивную котлету, чтобы закончить бой мощным нокаутом.

Так что я даже где-то немного расслабился, блокируя удары и неторопливо отступая, кружась вокруг противника. В психологическом плане, конечно. Физически я был собран и сосредоточен.

«Первый звоночек» прозвенел у меня в голове вместе с ярким всплеском искр из глаз, когда, с виду неторопливый, прямой правый пробил мой блок и впечатался мне в скулу отбросив на канаты. Это был нокдаун. На ровном месте. Я видел движение плеча Дерека, я видел траекторию удара, я выставил блок. Но удар всё равно прошёл.

На трибунах раздались выкрики, большинство из которых были одобрительными. Если бы сейчас противник пошёл на добивание, возможно, бой тут бы и закончился. Но Нортон отступил в центр ринга и ждал, пока я приду в себя. Он улыбался.

Ладно, как говорила Марья Васильевна: «И на старуху бывает проруха». Теперь моя очередь. Я перешел в атаку, осыпая соперника ударами и заставляя раскрыться. Подгадал момент и провел двойку в челюсть. Попал правой очень плотно и честно ожидал, что Дерек «поплывёт». Но тот не то что «не поплыл», его прямой ногой в живот, опять сквозь подставленный блок, выбил весь воздух у меня из лёгких, и отшвырнув в сторону, как тряпичную куклу. И опять этот гад не сделал ко мне даже шага. Он стоял, смотрел как я пытаюсь заново научиться дышать и ухмылялся.

Один раз — это случайность. Два раза — это совпадение. Три раза — это вражеские происки. Вспомнил я чью-то цитату. Нужно проверить третий раз. Я вскочил на ноги и попытался достать противника еще раз. Удар в печень он встретил с улыбкой, особо не закрываясь, мой локоть в переносицу, способный свернуть нос набок вызвал тихий смех, а пытаясь сделать подсечку опорной ноги я словил ощущения удара об бетонный столб — противник даже не пошевелился.

Да он Иницированный Одарённый, пожри меня Хаос! Более того, этот Дар явно был не Дар Навигатора. Это был чистой воды «физик», если я хоть немного разбираюсь в ситуации.

Я быстро огляделся. Единственный представитель администрации в зале — майор Генрих Кляузе, Одарённым не являлся, он преподавал тактику малых групп и являлся просто отличным неодарённым офицером. Сейчас он, вообще, уткнулся в планшет — происходящее на ринге его вообще не интересовало.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Дерек же перестал улыбаться и пошёл в наступление. Меня как будто колотили железными палками. Понимая, что так можно остаться без костей, я сменил тактику, пытаясь уворачиваться вместо того, чтобы блокировать удары. Это тоже получалось не всегда.

Я видел смеющиеся глаза Нортона, он знал, что я не прерву поединок из-за своей чрезмерной гордости и не буду жаловаться на неравные условия. Вся моя жизнь — это неравные условия. И всё чему я научился, это их выравнивать.