Финикийский корабль - Василий Ян

Софэр объяснял, как моряки могут уверенно плыть ночью, если звезды светят на небе, и как опасно плыть в тумане или днем, когда за облаками не видно солнца. Потом он остановился и удивленно стал смотреть на небо:

- Что же это такое? Куда же девалась Северная звезда? Она должна находиться против носа корабля. Почему-то она оказалась против правого борта.

В это время гребцы сложили весла, и на мачте со скрипом поднялся парус. Легкий ветер надул его, и в безмолвии ночи корабль плыл, разрезая темные волны. Береговых огней не было видно.

- Это очень странно, - сказал Софэр и стал сильно сопеть, что он делал, когда почему-либо сердился. - Эли, сходи на площадку кормчего и спроси его, что случилось. Ведь если Северная звезда светит справа, значит, корабль повернул на запад и уходит от сидонского берега в море.

2. СЛУШАЙ ЛАЛА-ЗОРА!

Все путники спали. Гребцы тоже свернулись под скамьями. Мне с трудом удалось пробраться через лежащие тела, и когда я приблизился к площадке, то увидел нечто страшное.

Кормчий Бен-Кадех боролся с тремя людьми, которые повисли на нем и старались его связать. Он хрипел, отбрасывал их и отступал к борту. Поблизости стоял широкоплечий человек и приказывал:

- Вяжите его крепче, а то он распорет вам животы!

Два корабельщика, упав на четвереньки, старались спрятаться между тюками. Подбежали еще три человека, свалили Бен-Кадеха и связали его веревками. От шума борьбы стали просыпаться путники. Раздались крики, гребцы высунули из-под скамей лохматые головы и начали реветь и греметь цепями.

Тогда на месте кормчего появился высокий, с полуседыми волосами человек. Голос его прогремел в трубу кормчего, покрыв вопли путников и крики гребцов:

- Лала-Зор правит кораблем! Приказывает всем молчать!

Свет месяца озарил его мрачное лицо с горящими глазами, и оно мне показалось знакомым - я недавно его видел. Не тот ли это больной, которого Софэр лечил в Иерусалиме? Он ударил ногой связанного Бен-Кадеха и скинул его с площадки вниз, на дно корабля. Кормчий упал, как мешок с зерном, не издав ни единого стона.

Море стихло. Ровная поверхность слегка рябилась под слабым ветерком. Парус повис и полоскался.

- За весла! - закричал Лала-Зор. - Спустить парус!

Надсмотрщик захлестал бичом. Гребцы, бросившись на скамьи, ударили веслами, и вода зашуршала о борта. Я пролез под скамьями гребцов и вернулся к Софэру. Он сидел неподвижно, схватившись руками за голову.

- Сиди около меня, Эли, - сказал он, - и не отходи! Ноги их бегут к злодейству, а руки ищут крови. Никто не поднял меча для защиты, кроме сидонца-кормчего. Сколько здесь путников, а буйных разбойников только шестеро, и все им покорились, и каждый молча пошел на свою погибель. И я и ты - мы оба станем рабами, и два хозяина поведут нас в разные стороны. А твоя мать будет думать, что это я, неблагодарный Софэр, виновен в твоей гибели, что я умышленно продал тебя в рабство. Она ослепнет от слез и умрет с горя.

Откуда-то по морю пронеслась отдаленная песня. Грубые сильные мужские голоса пели, звуки усиливались и приближались. В дрожащем голубом сиянии месяца показался корабль, он несся прямо нам навстречу. Сильные взмахи длинных весел походили на удары крыльев. На носу корабля горели факелы, и от них по воде, переливаясь, бежала огненная дорожка.

Встречный корабль круто повернулся, подошел к нам и зацепился за борт крюками. Несколько человек с топорами в руках прыгнули в наш корабль.

Лала-Зор гремел с площадки:

- Эй, купцы! Оставляйте ваши вещи и одежды и переходите на другой корабль! Кто будет спорить или прятаться - все полетят за борт!

Еще несколько человек перескочили с соседнего корабля и разбежались по палубе. Ударами и криками они погнали всех путников на свой корабль. Многие кричали и плакали, когда пираты сдирали с них богатые одежды. Другие шли молча, с безумными глазами, как будто ничего не понимая. Один человек с топором подошел к нам:

- Слышали, что приказано? Почему медлите?

Софэр взял меня за руку и подошел к площадке, где стоял Лала-Зор.

- Умеешь ли ты быть благодарным, Лала-Зор? Два дня назад я тебя вылечил от болезни, и ты избежал смерти в постели - самой постыдной смерти для смелого моряка, боровшегося с ураганом, а сегодня ты хочешь меня отправить, как барана, на рынок и продать там вместе с мальчиком-проводником. Какова будет слава о Лала-Зоре, который не умеет быть благодарным!

- Разве это ты мой спаситель? Конечно, я помню, что меня вылечил мудрый Софэр-рафа, и твое место среди нас. Ты останешься теперь навсегда со мной, будешь жить на моем острове и плавать на моих кораблях, чтобы лечить храбрых молодцов Лала-Зора. Не трогайте этого старика, - обратился он к своим молодцам, которые грубо толкали перепуганных и плачущих купцов и перебрасывали их на другой корабль. Гребцов, которые не были прикованы, пираты тоже отправили на другой корабль и сами сели на их места.

Крюки отцепились, и оба корабля разошлись в разные стороны.

Один из пиратов взобрался на верхушку мачты и прикрепил там длинный узкий кусок ткани черного цвета. На ней была изображена мертвая голова среди двух костей.

Опять прозвучал голос Лала-Зора:

- Молодцы, с этого дня у нас новый корабль! Он летит по морю скорее всех других. Мы будем шутя догонять купцов и уходить от военных судов, если они вздумают за нами гоняться. Меремот, выдай всем по чаше доброго вина, которое царь Соломон послал в подарок царю сидонскому. Спасибо ему за угощение! Выпьем за удачу нашего корабля "Кокаб-Цафон"!

Несколько пиратов бросились исполнять приказание. По сторонам площадки кормчего привязаны были ремнями две громадные амфоры, в два раза выше моего роста. Их узкие горла были залеплены черной смолой. Один из пиратов, горбоносый, с длинным шрамом на ноге, ловко отбил смолу, вытащил деревянную пробку, и все пираты подходили за вином со своими чашами золотыми, медными и глиняными. Где я видел этого горбоносого пирата? Не он ли увез Гамалиеля? Этот человек ловко разливал вино, и все его просили:

- Подлей-ка мне еще, Меремот!

Плеснув вино на палубу, пираты восклицали:

- Чтобы удача тебя провожала на всех путях твоих!

Затем отливали вино из чаш в море и кричали:

- Боги морские, живущие в глубоких пучинах! Не гневайтесь на этот корабль, охраняйте его от камней и бурь и дайте ему плавать тридцать лет без пробоин и поломок!

Лала-Зор прогремел в трубу:

- На весла, вперед!

Пираты совершили так много возлияний богам, столько раз наполняли свои чаши, что начали громко смеяться, кричать и обнимать друг друга. Пошатываясь, пираты схватили весла, снова вспенили ими волны и запели*:

Много у нас песен

Длинных, как взмах весел.

Море волны бесит,

Ветер песни уносит.

Двадцать два гребца

С орлиным взором,

Двадцать два храбреца

Слушают Лала-Зора.

Лала-Зор наш храбр,

На корме стоит,

На торговый корабль,

Улыбаясь, глядит.

Двадцать два гребца

Весла бросают,

Двадцать два храбреца

Топоры хватают.

Эй, буря, дай вал!

Ветер, дуй яростно!

Наш парус подымай,

Надувай парус нам!

Как морские чайки,

Разлетаются купцы,

И на реях качаются

Трусы и глупцы.

Двадцать два храбреца

С орлиным взором,

Двадцать два молодца

Слушают Лала-Зора.

_______________

* Стихи  А. Ш а п и р о.

Корабль летел вперед. Вдали показался небольшой гористый остров. На береговой скале стоял одинокий кедр со сломанной вершиной.

3. ГНЕЗДО ПИРАТА

Остров казался недоступным. Одинокая серая скала выступала из моря, и вокруг нее кипели буруны. Волны расшибались о большие черные рифы, и грохот все усиливался.

Не было видно ни залива, ни бухты, чтобы подъехать к скале. Казалось, невозможно приблизиться к этому кипящему водовороту, где всякий корабль немедленно должен был разбиться в щепки. Но весла по-прежнему равномерно взлетали и ударяли по волнам, корабль несся прямо на буруны. Пираты пели свою песню, покрывая грохот волн:

Двадцать два гребца

С орлиным взором,

Двадцать два храбреца

Слушают Лала-Зора...

Я со страхом смотрел на знаменитого вождя пиратов. Куда, в какую бездну ведет он корабль? Неужели правда, будто он с кораблем может нырнуть, как утка, на дно моря и выплыть в другом месте, ускользнув из-под носа военных судов?

Лала-Зор стоял спокойно, расставив ноги, с медной трубой в одной руке, держась за перила другою. Ветер развевал его длинные пепельные волосы и трепал его красную одежду. Он смотрел то на сломанный кедр на скале, то на небо, то на буруны, вероятно определяя место, куда направить корабль.

- Готовься! - прогремел его мощный голос, и все гребцы напряглись изо всех сил, ускорив бег корабля.

Два корабельщика, припав к рукояткам рулевых весел, были наготове. Уже совсем близко чернели рифы, бурлящие в воде. Лала-Зор поднял обе руки, и все весла разом поднялись стоймя. Корабль несся вперед силою разбега. Еще несколько мгновений - корабль сделал три поворота среди пены и клубящихся волн и, обогнув большой риф, оказался в узкой бухте.