Рубиновый сюрприз - Энн Максвелл

– У предпринимателя Дэмона Хадсона есть несколько, -сказал Новиков. – Американский издатель Малькольм Форбс приобрел десяток за свою жизнь.

– Сколько же он заплатил за них? – спросила Редпэт.

– За последнее яйцо он отдал полтора миллиона американских долларов, – ответил Новиков. – Но это было давно. Никто не знает, сколько оно может стоить сейчас.

– А у тебя одно пропало, – сказал Круз. – Неудивительно, почему ты так нервничаешь.

– Я не столько переживаю за себя, сколько за такую крупную потерю русской культуры и возможные политические последствия.

Круз промолчал в ответ.

– Как вы уже отметили, я работаю на правительство, положение которого очень шаткое, продолжил Новиков. – Демократия в опасности. Все еще сильна роль коммунистической партии.

– Новиков перевел внимательный взгляд с Круза на Редпэт. – Люди, которых вы называете жесткими политиками, способны разрушить все прогрессивное, что появилось в России за последние годы, лишь бы снова взять власть в свои руки.

– Не забывайте о правых, – сказал Круз, откусывая пряник.

– Не следует также списывать со счетов русский национализм, – вставил свое слово в разговор Джиллеспи, появившись с очередным кувшином лимонада в огромной руке. – Многим дворянам удалось бежать за границу вместе с деньгами до окончания революции. Они с удовольствием половили бы сейчас рыбку в мутных российских водах. Хотите еще лимонада?

Новиков метнул на Джиллеспи тот взгляд, которым женщина одаривает внезапно заинтересовавшего ее мужчину.

– Спасибо. Вы совершенно правы. Моя страна – это печальное смешение различных политических сил, готовых начать войну в любой момент. Он с презрением посмотрел на Круза, а затем на его левую руку. – Хотя это и может казаться забавным такому ковбою, как Круз Рован, но здравомыслящие мужчины и женщины понимают, насколько сложна ситуация на самом деле. Конечно, если мадам посол не потеряла интерес к стабильности в мире, покинув государственную службу.

– Я и мои коллеги уже больше не занимаются вопросами политики, – сказала Редпэт, – но мы люди и нас, как и любого гражданина, безусловно, волнует происходящее в мире.

– Тогда вы поможете России?

– Думаю, таможенная служба или полиция смогли справиться бы с этим быстрее, – предположил Круз.

– О пропаже ничего не сообщалось, – быстро ответил Новиков.

Круза это нисколько не удивило.

– Конечно же, другие заметили, что яйца нет среди экспонатов? – спросила Редпэт.

– Естественно, но когда об этом узнал я, то всю ответственность взял на себя.

– Итак, вы единственный, кто знает, что «Рубиновый сюрприз» похитили? – спросила Редпэт.

– Мистер Гапан, отвечающий за безопасность, знает. Теперь и вы трое в курсе.

– Мы-то сможем сохранить все в тайне, будь спокоен, – сказал Круз, – однако по крайней мере об этом знает еще один человек.

– Кто? – требовательно спросил Новиков.

– Тот, кто украл яйцо Фаберже, – спокойно ответил Круз. – Ах да, безусловно. Но он или она все будет держать в тайне, верно?

– Допустим, воришка захочет продать украденное яйцо, – предположил Круз, – тогда ему придется высунуться. С этого момента клубок и начнет раскручиваться.

– Этого может и не произойти, – тут же перебил его Новиков.

Круз подал плечами:

– В таком случае действуй сам.

Новиков обратился к Редпэт:

– Ситуация в России… чрезвычайно напряженная и непредсказуемая. В правительстве есть люди, не желающие, чтобы хоть один из данных выставочных экспонатов уплыл за границу.

– Почему?

– Эти люди – сверхпатриоты. По их мнению, такие произведения искусства являются душой России и их нужно оберегать как зеницу ока.

– Сверхпатриоты? – пробормотал Круз. – А может быть, это все показное?

Новиков не сводил глаз с Редпэт. Он был взволнован.

– Кассандра, пожалуйста, ваша фирма должна найти грабителей, прежде чем о пропаже «Рубинового сюрприза» узнают все.

– Почему ты пришел к нам? – спросил Круз, не дав Редпэт вымолвить ни слова. – Если тебе не хочется обращаться за помощью к полицейским, позвони в ФБР. Они с радостью откликнутся.

Новикова ошеломили эти слова.

– Полиция? ФБР? Да они все бюрократы! При любой возможности и те, и другие сделают все достоянием гласности.

Круз не стал спорить. Это была правда.

– Кроме того, – убежденно продолжил Новиков, – ваши федеральные власти отчитываются перед Вашингтоном. Американское правительство, в свою очередь, постарается использовать пропажу и расследование с выгодой для себя. Это политика любых правительств, не так ли? У них нет друзей – одни лишь интересы, как однажды выразилась мадам посол.

Редпэт перевела взгляд с красивого, сосредоточенного лица Новикова на стеклянный глобус, стоявший перед ней на столе. На нем были искусно высечены континенты и большие острова.

– Я лишь цитировала де Голля, – сказала она. – Одной из прелестей ухода с государственной службы является то, что можно позволить себе иметь друзей, а также иметь интересы.

– Безусловно, – согласился Новиков. – Не стану отрицать того, что я не руководствуюсь политическими мотивами. Я представляю свое правительство и его интересы и желаю, во-первых, побыстрее найти «Рубиновый сюрприз» и, во-вторых, свести к минимуму затраты на это расследование.

– Мы не дешевка, – возразил Круз. – Можешь, спросить у правительства Перу, сколько оно заплатило, чтобы мы вернули ему десять миллионов баксов, украденных их бывшим президентом. Я знаю, ваш гонорар составляет десять процентов того, что вы выслеживаете и возвращаете назад, – сказал Новиков. – Я лично гарантирую, что если вы найдете яйцо, мы вместе показываем его оценщику, и вы получаете десять процентов от той суммы, которую он установит.

Круз посмотрел на Редпэт. Как и подобает настоящему дипломату, она была невозмутима. Новиков мог бы сейчас предложить ей целую горсть алмазов или что-нибудь отвратительное – в любом случае выражение ее лица не изменилось бы.

– Вы будете щедро вознаграждены, – подчеркнул Новиков. – Это единственный способ оценить собственные интересы и интересы своей фирмы в нашем скрытном мире, не так ли?

Джиллеспи с Крузом смотрели на Новикова, думая об одном и том же: случайно тот нанес им оскорбление или преднамеренно.

Круз подумал, что второе. Ему было интересно, почему такой осмотрительный русский вдруг повел себя столь безрассудно.

– Мадам посол не имела в виду, что мы проститутки, – спокойно произнес Круз. – Она лишь хотела сказать, что на свободном рынке мы вольны ставить свои условия клиентам.