Панчо Вилья - Иосиф Григулевич (Лаврецкий)

— Сеньор журналист, пожалейте моих гостей. Они не ели три дня. Если я буду отвечать на ваши вопросы, они еще, чего доброго, умрут с голоду.

Журналист выбегает, начинается обед. После обеда все возвращаются в Хуарес.

Из Эль-Пасо в Хуарес возвратились также все советники Мадеро. Временный президент поспешил сообщить, что он сформировал революционное правительство. Министром иностранных дел назначен один из приближенных Мадеро — адвокат Васкес Гомес, военным министром — помещик Венустиано Карранса, министром юстиции — поэт и адвокат Пино Суарес.

Взятие освободительной армией Хуареса вызвало огромный подъем среди противников Диаса по всей стране. Сапата, вождь революционных крестьян в штате Морелос, также перешел в наступление, и скоро его передовые отряды достигли пригородов столицы. Сапата на юге действовал с такою же решительностью и находчивостью, как Панчо Вилья на севере страны. Народ поддерживал Сапату, выступавшего за раздел помещичьей земли и за установление демократических порядков в стране.

Среди приближенных Диаса началась паника. Наиболее дальновидные из них предлагали немедленно заключить соглашение с Мадеро, заставив уйти в отставку престарелого диктатора. Они больше всего боялись, как бы гражданская война не пробудила от вековой спячки крестьянские массы и во главе революции не встали бы вожди, подобные Панчо Вилье и Эмилиано Сапате.

Правительство Диаса предложило Мадеро возобновить переговоры. Апостол согласился.

Действия Мадеро вызывают подозрения у Паскуаля Ороско. Он не доверяет Мадеро. Ороско опасается предательства со стороны родственников и советников временного президента.

Ороско делится своими опасениями с Вильей. Он убеждает Панчо, что Мадеро и его советников судьба пеонов мало волнует. Мадеро помирится с Диасом, и все останется по-прежнему. Достаточно посмотреть, как Апостол относится к генералу Наварро, этому палачу, загубившему не одну сотню мужественных революционеров. Вместо того чтобы расстрелять Наварро, Мадеро любезничает с ним, осыпает его комплиментами.

— Что же нам делать, дон Паскуаль? — спрашивает Вилья.

Ороско рекомендует потребовать от Мадеро расстрелять Наварро, а если он не согласится, заставить его сделать это. Когда на руках Апостола будет кровь генерала Наварро, он вряд ли сможет договориться с Диасом.

Панчо Вилья призадумывается. Ороско, по-видимому, прав. Офицерам-федералистам доверять нельзя.

Вилья чувствует себя неловко. Разве он сам ведет себя лучше, чем Мадеро? Кто повез пленных офицеров в Эль-Пасо, кто их там кормил обедом? Конечно, Ороско прав: нужно расстрелять Наварро, одним кровопийцей будет меньше на земле. Мадеро потом сам будет благодарить за это.

Ороско договаривается с Вильей. На следующий день они оба пойдут в ставку Мадеро. Там, пока Ороско будет говорить с президентом, Вилья разоружит его личную охрану и заменит ее своими людьми.

Сказано — сделано. На следующий день Ороско приходит к Мадеро и требует немедленного расстрела Наварро. Мадеро наотрез отказывается. Ороско угрожает. Мадеро стоит на своем. Тогда командующий вытаскивает пистолет и направляет его на Мадеро.

— В таком случае вы арестованы!

— Тебе будет легче меня убить, чем арестовать.

Ороско продолжает размахивать пистолетом, но Мадеро отстраняет его и направляется к выходу. Тут он сталкивается с Вильей, солдаты которого уже окружили ставку.

— Как, Панчо, и ты против меня?

Растерянный Вилья уступает ему дорогу.

Мадеро, за которым следует Ороско с пистолетом в руке, направляется во двор, где обращается к солдатам:

— Солдаты свободы! Ваш генерал Ороско восстал против меня, которого вы избрали вождем революции. Ороско пытался меня арестовать. За это он должен понести суровое наказание, но я его прощу, если он поймет свою ошибку и если вы, солдаты революции, меня об этом попросите.

Солдаты кричат:

— Да здравствует Мадеро! Да здравствует Ороско!

Ороско прячет пистолет и просит Мадеро простить его. Мадеро обнимает Ороско.

Эта сцена приводит в неописуемый восторг солдат Вильи, которые толком даже не знают, что, собственно говоря, произошло. Им просто нравится, что их вождь Мадеро и их генерал Ороско помирились.

Вилья присутствует при всем этом. Он стоит, опустив голову, и чувствует себя глубоко виноватым перед Мадеро. Вилья проклинает Ороско, который с его помощью пытался арестовать, а может быть, даже убить Мадеро, друга бедных. Мадеро простил Ороско, но простил ли он его, Панчо Вилью?

Нет, не будет прощения Вилье.

— Головорез из Чиуауа должен быть наказан, — говорят президенту его советники и родственники. — Революция фактически победила, и такие темные люди, как Вилья, теперь могут быть только помехой новому правительству. С Ороско еще можно договориться, он хоть грамотный. Но какой толк от Вильи в мирное время? Этот дикарь умеет только метко стрелять. Разве он понимает что-нибудь в высоком и сложном искусстве политики? Нужно «бросить ему кость» — дать за его труды награду — и отослать обратно в горы Чиуауа.

Проходит несколько дней. Мадеро вызывает Вилью, который является к нему, готовый загладить свою вину.

— Мой милый Панчо! — обращается к нему Мадеро. — Мы победили. Диас подал в отставку. Мексика завоевала свободу. В этом и твоя немалая заслуга, храбрый мой Панчо. Теперь тебе следует вернуться к мирному труду. Ты завоевал это своей отвагой и кровью. Перед отъездом сдай командование своим отрядом моему брату Раулю. Я приказал выдать тебе двадцать пять тысяч песо — награду за твои заслуги перед революцией.

В тот же день Вилья попрощался со своими бойцами и специальным поездом в сопровождении пяти своих приближенных отбыл в Чиуауа, где в губернаторском дворце уже распоряжался его учитель и покровитель Абраам Гонсалес.

ЧТО ЖЕ ДАЛЬШЕ?

Возвращаясь в Чиуауа, Вилья даже не подозревал, что конфликт его и Ороско с Мадеро принес последнему большую пользу. Победа над своим главнокомандующим и его правой рукой Вильей превратила Апостола в подлинного героя в глазах тех, кто боялся потерять свои земли и собственность в результате падения диктатуры Диаса.

Осадив необузданного Ороско и отделавшись от Вильи, Мадеро тем самым показал, что он не только мечтатель, но и энергичный человек, способный в случае надобности победить дух анархии и произвола, господствовавший в крестьянской массе.

Спасение жизни Наварро, отпущенного по распоряжению Мадеро в США, расположило к Апостолу и многих сторонников Диаса.