Клиент Пуаро - Наталья Александрова

– Это что за шуточки?

Попугай склонил голову набок и проникновенно произнес:

– Дур-рак мусор-р, кр-руглый дур-рак!

Капитан выпучил глаза и заорал:

– Это еще что за гадство? Я тебя за оскорбление при исполнении в обезьянник засажу! Посидишь ночку, научишься органы уважать!

Тут вдруг подала голос молчавшая до сих пор Аглая Михайловна:

– Капитан, ну что вы! Разве можно попугая – в обезьянник? Он там такого нахватается, а ему у нас играть! И вообще, он же просто птица – не отвечает за свои слова! Он вообще не думает, что говорит! Капитан, вы любите телевидение? Вы же не хотите сорвать съемки?

– При чем здесь, блин, попугай? – Милиционер все не мог успокоиться, его глаза горели недобрым блеском.

– Он не просто попугай, – не сдавалась Аглая, – он артист, он наш сотрудник. У него, как у всякого артиста, тонкая, ранимая душа…

– А если сотрудник, то должен отвечать по всей строгости закона! – проговорил капитан, постепенно успокаиваясь.

– Пр-рошу пр-рощения! – прохрипел попугай, покаянно опустив голову.

– Во, блин, дает! – восхитился капитан. – Артист! А вы говорите – птица!

Он снова сел за стол и продолжил заполнять бумагу.

«Небось за попугая Аглая вступилась, – обиженно подумала Лола, – потому что он ей в сериале нужен, а я ей никто!»

Капитан тем временем переписал Лолины паспортные данные и приступил к вопросам.

– Насколько близко вы знали потерпевшего?

– Кого? – переспросила Лола, которая от волнения плохо соображала.

– Потерпевшего, – раздраженно повторил капитан, – убитого. Фотографию которого я вам показывал.

Вспомнив ужасное лицо на снимке, Лола вздрогнула и поспешно проговорила:

– Я его вообще не знала.

– Нехорошо! – задушевно проговорил милиционер. – Очень нехорошо!

– Пер-ренька хор-роший! Хор-роший! – подал голос попугай, услышав знакомое слово.

– Попрошу соблюдать тишину! – не поворачиваясь к попугаю, прикрикнул капитан Хвощ.

Попугай испуганно замолчал, выразительно хлопая круглыми глазами.

– Что нехорошо? – спросила Лола.

– Только что вы под давлением фактов показали, что вчера у вас был конфликт с потерпевшим, а теперь утверждаете, что вы его вообще не знали! Это вас очень плохо характеризует…

– Да что вы меня запутываете! – от волнения Лола повысила голос. – Я его не знала, вчера первый раз встретила в коридоре, первый и последний…

– Вот именно – последний, – мрачно повторил за Лолой милиционер, – и незачем повышать на меня голос.

– Я не повышаю… – Лола чуть не плакала.

– Повышаете. И объясните мне, как такое получилось – вы встретили потерпевшего, по вашим словам, первый раз в жизни, и у вас с ним тут же произошел конфликт?

– Бр-ред! – не удержался Перришон.

– Вот именно! – Капитан впервые согласился с попугаем.

– Он… потерпевший… очень грубо разговаривал с девушкой, сотрудницей телестудии. Она была очень расстроена… ну, я за нее просто вступилась! Нельзя же, в конце концов…

– Какая девушка? Как фамилия? – милиционер поднял на Лолу недоверчивый взгляд.

В это время дверь комнаты резко распахнулась, и в офис влетела вчерашняя голубоглазая девчушка Танечка, бессловесная жертва покойного Алексея Кирилловича Волкоедова.

Но как она изменилась!

Голубые глазки метали громы и молнии, на круглом кукольном личике горел гневный румянец, Танечка, кажется, стала даже выше ростом.

– Отпустите ее! Отпустите ее немедленно! – закричала она на капитана Хвоща, замахиваясь на него маленькими твердыми кулачками. – Сейчас же отпустите! Она ни в чем не виновата!

– Это еще кто? – удивленно уставился на Танечку милиционер.

– Вы спрашивали, за какую девушку я вступилась, – проговорила Лола, взяв себя в руки, – вот за эту. Это на нее безобразно кричал потерпевший.

– Да! – взвизгнула Танечка. – Он меня довел до истерики! Он хам! Он ужасный хам! А она вступилась за меня, не дала меня в обиду! И я тоже не отдам ее вам на растерзание!

С этими словами Танечка встала перед Лолой, заслоняя ее от грозного капитана своим тщедушным телом.

– Да никто и не собирается ее… терзать! – пробормотал Хвощ, растерянно глядя на неожиданную Лолину защитницу. – Ворвалась тут, понимаешь… а до истерики вас довести, как я погляжу, ничего не стоит! Это что же – каждого придется убивать?

– Никого она не убивала! И арестовать ее я вам не дам! – трагическим голосом выкрикнула смелая девчушка, гордо вскинув голову, как Галилео Галилей перед инквизиторами.

– Вот уж не спрошу у вас, кого мне арестовывать, а кого не надо! – обиженно пробурчал капитан. – Да с чего вы взяли, что я собираюсь ее арестовывать? У меня пока недостаточно для этого оснований! А вести себя так с представителем закона нельзя! Ваша фамилия? – Он достал ручку и потянулся за листком бумаги.

– Моя фамилия Пеночкина! – гордо откликнулась девчушка. – Можете меня арестовывать!

– Да кому вы нужны, Пеночкина! – недовольно отмахнулся милиционер, записывая ее фамилию. – Я просто собираю показания… а за что на вас потерпевший так напустился?

– Ни за что… – Танечкины круглые глазки снова наполнились слезами. – Все начальство от него попряталось, а меня выдали ему… на растерзание… – И она, вспомнив вчерашние обиды, захлюпала носом.

– Вот, понимаешь, порядки, – сочувственно проговорил Хвощ, – прямо как у нас. Тоже, как начальство в сердцах приедет, полковники попрячутся и подставляют рядового капитана…

Осознав, что подобное сочувствие понижает его авторитет, капитан посуровел и продолжил, склонившись над протоколом:

– Значит, Пеночкина, вы подтверждаете, что вчера имел место серьезный конфликт между покойным гражданином Волкоедовым и присутствующей здесь гражданкой Чижовой?

– Ничего не конфликт! – снова вскинулась Танечка. – Она за меня просто вступилась!

– Это вы мне уже десять раз говорили… а что насчет угроз выцарапать ему глаза?

– Не было никаких таких угроз! – Танечка решила стоять насмерть.

– А вот присутствующая здесь гражданка… – Милиционер повернулся к белобрысой девице с лошадиной физиономией, которая, раскрыв рот, наблюдала за происходящим.

– А ей лишь бы кому-нибудь подгадить! – Танечка повернулась к белобрысой. – Ах ты…

– Были угрозы! – выкрикнула та в ответ.

– Вр-рет! Вр-рет! – очень своевременно гаркнул попугай.

– А вы вообще молчите, вас там не было! – отозвалась белобрысая, от удивления обратившись к попугаю на «вы».

– Сумасшедший дом какой-то! – проговорил капитан, складывая свой листок. – Истерички, артисты, попугаи, и у каждого, видите ли, тонкая ранимая душа… все! Буду вас вызывать к себе повестками, в отделении милиции вы такой цирк не посмеете устраивать!

– Дур-рдом! – попугай в кои-то веки оказался солидарен с представителем власти.

Не помня себя, Лола подхватила клетку с попугаем и побрела по лестнице.

– Вот это номер! – бормотала она. – Сходили на студию, называется, снялись в сериале. Этот детектив похлеще киношного будет. Что у них там – мужа похитили? А меня чуть в тюрьму не упекли!

– Др-р-янь какая! – заорал попугай из клетки.

– Ты уж молчи! – разозлилась Лола. – Все из-за тебя! Тоже мне, захотелось ему славы всемирной! Артист погорелого театра, вот ты кто!

Попугай обиделся и замолчал, тем более что Лола прикрыла клетку платком.

Она подняла руку и села в первую же попавшуюся машину – темно-красные «Жигули». Водитель пытался пристать с разговорами, но Лола была погружена в собственные проблемы, отвечала невпопад, и водитель отстал.

Ну и ну, думала Лола, это что же такое получается? Кто-то убивает людей в телецентре, и во втором убийстве подозревают ее? Угораздило же ее сцепиться с этим, как его, Волкоедовым! Хам был редкостный и склочник, все с ним ругались, а убийство хотят свалить на нее. И есть ведь еще второе убийство, продюсера зарезали, ну уж там-то Лола ни сном ни духом, но как знать? Если милиции нужен подозреваемый, так, может, и то убийство свалят на Лолу… Скорей домой, к Лене, он, конечно, будет ругаться, что она, ничего ему не сказав, поперлась на студию, но все-таки поможет, должен помочь.

– Какой подъезд? – спросил водитель.

Лола очнулась от грустных мыслей, указала подъезд, расплатилась и вышла, ссутулившись под гнетом навалившихся неприятностей. Машина газанула и сорвалась с места. Лола машинально оглянулась и отметила, что в номере рядом стоят подряд две девятки.

Лола прошла мимо консьержки, не поздоровавшись, что для нее было делом неслыханным, поднялась на лифте и открыла дверь своим ключом.

– Дорогая, ты уже дома? – окликнул ее Леня. – Так быстро?

Все обитатели квартиры высыпали в прихожую, даже кот притащился.

– Что-то не так? – прищурился Маркиз, он отлично умел читать у Лолы по глазам.

– Все не так! – убитым голосом произнесла Лола. – Если бы ты знал, как все плохо!