Бимен - Алексей Бартенев

болтуна, но он очень хотел поделиться ею со своим новым знакомым. Всегда приятно, когда тебя слушают, а если это новый человек, который не знает про тебя ничего, то для него ты можешь быть кем угодно. А приврать-то, мы все любим.

Отвечая на вопрос о пасеке, Бартеломью как-то так легко и непринужденно перенес разговор в то время, когда рассказчик был молод, а слушатель только появился на свет. Манера излагать была настолько необычной, что невольно начинаешь заслушиваться. Погружаясь в повествование, гость представил себе, как маленькая девочка лежит в кровати, а отец ей рассказывает, только что выдуманную историю. Медленная неторопливая речь, как журчание ручья, буквально убаюкивала юную слушательницу. И хотя дочь и слушала сказки очень внимательно, но чем они заканчивались, не знала, потому что дослушивала в лучшем случае до середины.

А сейчас, видя, как соловеют глаза гостя, уставшего с дороги, видя, как мутнеет его взгляд, когда сознание начинает рисовать в воображении картинки описываемого, он резко прервался, и предложил прогуляться к тому месту, о котором рассказывал. Речь шла о старой заброшенной пасеке, за которой не ухаживают уже лет двадцать. «Слушай, — сказал он. — Давай-ка мы с тобой сейчас перекусим немного, потому что гулять на свежем воздухе рекомендуют на сытый желудок. У меня все равно до вечера никаких дел не намечается. Ты, я вижу, как-то опасливо держишься меня, думаешь, на сумасшедшего нарвался. Ну что ж, есть и правда в твоих опасениях. Но не бойся, я если и псих, то не опасный. Знаю много чего, а поговорить не с кем». Он отворил калитку, приглашая, войти в дом, отговорки типа: «я ненадолго, да я спешу», даже и слушать не стал, а просто прошел в дом, оставив дверь открытой. Бимен стоял на крыльце и думал, что делать. Окрик: «Что стоишь, дверь закрывай, мухи летят!» — Заставил Бимена принять единственное решение в этой ситуации.

О жилье разговорчивого отшельника особо и не расскажешь. Считается, что дом без женской руки, как бы становится неуютным, но на самом деле, если мужик не алкаш запойный, или не грязнуля какой-нибудь, то чистота и порядок будут поддерживаться постоянно. Кухня, где расположились новые знакомые, была на редкость старенькой, с ветхим буфетом, очень древней плиткой на две горелки и столом, на четырех облезлых ножках. Гость огляделся: чего-то не хватало, чего-то белого и высокого, того без чего не представляют себе кухню. Хозяин заметил это, и незамедлительно выпалил:

— Что, потерял что-то? Или думаешь, где же этот маньяк свои орудия пыток прячет? В фильмах там как, там везде грязь, труп недоеденный на столе лежит, не стенах следы крови и чего-то еще, на полу царапины, оставленные ногтями, когда кого-то за ноги тащат. А у меня погляди, все чисто, не воняет, с мухами борюсь, конечно, держу так сказать оборону, но, сам понимаешь их много, а я один. А еще, слишком маленький у меня домик, для развлечений такого рода. Комнат то всего две: гостиная, да спальня, чулан я за комнату не считаю.

— Холодильника у вас нет. Думаю, откуда продукты доставать будете? — подытожил свой осмотр Бимен.

— А зачем нам продукты? Мы чайку с печениками попьем, ножки наши отдохнут, и пойдем.

Из под стола появилась табуретка — «Вот, садись, давай! Придется немного подождать пока вода закипит». Пододвинув под себя сидушку, а заодно проверив прочность конструкции, гость опустил тело на отполированную попами деревянную поверхность.

Теперь он мог, как следует рассмотреть «придурковатого мужика». На вид за пятьдесят, определить сколько точно, мешала реденькая бороденка, которая не висела куделью как у священнослужителей, а была пострижена, правда не совсем аккуратно, и даже не совсем ровно. Глаза посажены глубоко и близко друг к другу, брови густые и нависают над глазами. Все это спрятано за стеклами очков, без оправы, которые висят на длинном носу. Дополнением к портрету будет худощавое телосложение, с впалой грудью и сутулой спиной. Все это одето в выгоревшую телогрейку и старые спортивные штаны с лампасами. Кроссовки с резинками от трусов вместо шнурков остались на крыльце, рядом с резиновыми сапогами и стоптанными комнатными тапочками. Судя по количеству обуви, жил он один.

На столе появился пакет, с квадратными печениками. В заварной чайник была насыпана какая-то трава, и залита кипятком. Потом из буфета были извлечены чашки, сахарница, ложечки, и все это стояло теперь на столе, и ждало возвращения хозяина, который отправился в путешествие за второй табуреткой. С добытым трофеем, гордо неся его перед собой, он был снова на кухне уже через минуту. А еще через минуту они сидели и пили свежий чай, под рассказ о том, как и из чего нужно делать такую вкуснотищу. Как его правильно заваривать, и догадался ли гость, что за травы были собраны для лучшего вкуса.

Ну а когда все было выпито, и наступила долгожданная пауза, оба человека сидели, вытянув ноги, и молча, смотрели друг на друга. Тишину послеобеденного расслабления нарушил тот, что помоложе: «Спасибо». Второй выдержал театральную паузу: «Наздоровье! — одним словом произнес он. — Сейчас, чашки уберу, и прогуляемся с тобой. Иди, пока обувайся, я скоро. Жди у калитки».

Бимен стоял, облокотившись на штакетник, и размышлял. Что же это за человек такой, вроде как дурачок местный, и одет как зря, и живет особняком, и поведение загадочное, а речь грамотная, приятно послушать, да и в доме все на своих местах. Странно. От раздумий его отвлекла женщина, которая везла на тележке флягу, судя по звуку, который та издавала, пустую. Она прогромыхала мимо, не проронив ни слова, но при этом глазами не только осмотрела, но и успела обыскать приезжего и его машину. «Вот, смотри, сейчас станет у колонки, и будет полчаса воду набирать» — прошептал в самое ухо, неизвестно откуда взявшийся Бартеломью, который успел сменить ватник на олимпийку. — «Хотя дома у нее воды полным-полно. Отгадай, зачем все эти манипуляции? Чтобы посмотреть, кто приехал, к кому, куда пошли потом, что делали. А через десять минут весь хутор будет не только знать тебя в лицо, но и безошибочно определит цель твоего визита».

— Это как Шерлок Холмс что ли, со своим методом дедукции?

— Бери выше, как нечистая сила! Я тебе по секрету скажу: те бабы, что не замужем, — ведьмы. Только ты никому, тебе все равно не поверят. Только выставишь себя в глупом свете. Подождать надо чуть-чуть, сейчас она с краном начнет ковыряться, задом к нам повернется, так сразу и пойдем.

Спустя несколько минут два заговорщика, уже весело шли по сырым тропинкам густого леса.

— А зачем тебе пчелы? — задал вопрос, после недолгой паузы Бартеломью. — У вас же в городе все продается, или у тебя денег нет?

— Деньги-то есть, но покупные они не такие. Мне другие нужны, сильные выносливые, а таких не купишь. Наши городские, они конечно хорошие, трудолюбивые, но, как бы это сказать, изнеженные что ли. Чуть только хворь какая, или зараза, — все, половина гибнет. Мы же подкармливаем их, балуем, они отродясь голода не знают. Нет рядом цветов медоносных, мы их везем за тридевять земель.