Дебрифинг президента. Допрос Саддама Хусейна - Джон Никсон

Ирана. Это оказалось удачей для меня, потому что мои бывшие коллеги были завалены запросами от администрации, которой нужна была информация, лишь подтверждающая ее предвзятые представления об Ираке и Саддаме. Для большинства из них работа по Ираку превратилась в кошмар.

Летом 2003 года в различные подразделения ЦРУ поступил сигнал о том, что требуются аналитики для работы в самом Ираке. Первые группы аналитиков - многие из которых отправлялись в Ирак с интервалом в три или шесть месяцев - заканчивали свою работу, и штаб-квартире требовалось их заменить, и такая картина повторялась в течение следующих семи лет. Я вызвался поехать, потому что думал, что мой опыт аналитика по вопросам руководства Ираком будет полезен. Мне сказали, что так и будет, но пока что меня направят в аэропорт Багдада для изучения захваченных иракских документов, связанных с ОМУ. Я подумал: "Они что, издеваются? Я довольно хорошо знаю динамику режима и разбираюсь в вопросах лидерства. Почему они держат меня в аэропорту и заставляют работать над ОМУ?" Я позвонил человеку, ответственному за составление реестров дежурств, напомнил ей о своей биографии и спросил, не произошло ли какой-то ошибки. Мне ответили, что все тщательно проверили и никакой ошибки не было.

Но мое назначение было радикально изменено из-за кадровых проблем в Багдаде. В конце августа 2003 года я узнал, что мне предстоит заменить моего друга и бывшего коллегу Шона в качестве аналитика по особо ценным целям № 1, HVT-1. Шон не мог продлить свое пребывание в Ираке из-за предстоящей в ноябре свадьбы. Однажды ко мне пришла глава отдела анализа стран Ближнего Востока и Южной Азии и сказала, что попросила всех остальных, но никто не смог взять на себя обязательства. "Ну и спасибо", - подумал я, но заверил ее, что поеду, когда понадобится. Мне сказали, чтобы я был готов к концу октября. Затем я начал пытаться ввести в курс дела все, что помнил о Саддаме, все, что забыл, и все, что произошло с тех пор, как два с половиной года назад я покинул иракский отдел.

Я готовился, читая старые телеграммы и более свежие разведданные. О низком качестве разведданных об иракском ОМУ до вторжения говорилось уже много. Отчеты о Саддаме были столь же плохими. Худшие материалы поступали от Чалаби и Иракского национального конгресса. Я изучил некоторые аналитические материалы руководства, подготовленные после моего ухода из иракского отдела, и был поражен, обнаружив, что старший аналитик просто взял некоторые из моих старых документов и обновил их - или просто поставил на них свое имя и распространил их как свежие. Я задался вопросом: как вы можете надеяться понять этого очень сложного человека, вырезая и вставляя работы почти двухлетней давности?

Годами работая в ЦРУ, я жил и дышал Саддамом. Когда я ходил в кино, а фильм был плохим, я часто обнаруживал, что собираю в голове записки. Иногда я просто не мог перестать думать о нем; он крутился в моем мозгу. И я был не один такой. В ЦРУ я работал с несколькими преданными своему делу профессионалами, которые были поглощены Саддамом так же, как и я. У нас было довольно хорошее представление об иракском диктаторе, но мы не были столь проницательны, чтобы вписать его в большую геополитическую картину. Я думаю, что с течением времени после первой войны в Персидском заливе и истощением источников информации многие аналитики начали принимать грубую карикатуру на Саддама как на злого мясника, которого нужно остановить любой ценой. Таким образом, стало труднее смотреть на него через призму сочувствия, когда мы могли бы увидеть, что Саддам сталкивался с противодействующим давлением, которое иногда толкало его на действия, которые он предпринимал на свой страх и риск, например, преследование иракских шиитов, которые, по мнению Саддама, помогали Ирану, стране, находящейся в состоянии войны с Ираком. Саддаму приходилось взвешивать международное осуждение за то, как он обращался с шиитами на юге Ирака, и свою уверенность в том, что многие жители юга были агентами Ирана.

Саддам был убийцей Горацио Алджера, чьи жестокие методы затмили его поразительный взлет. Он родился в 1937 году в Тикрите, тогда убогом захолустье к северу от Багдада – хотя позже потратил много денег на благоустройство своего родного города. Один из биографов Саддама, Саид Абуриш, писал, что когда тикритцев видели прибывающими в соседние города, владельцы магазинов закрывали свои помещения из-за репутации тикритцев как бандитов и нечистоплотных людей. (Я всегда считал, что разведка не уделяла достаточного внимания ранним годам жизни Саддама, а ведь именно они являются ключом к пониманию Саддама-человека).

Отец Саддама умер примерно за три месяца до его рождения, а его мать была ясновидящей, полумистической чудачкой, которая вышла замуж за брата своего покойного мужа вскоре после рождения Саддама. Согласно многочисленным биографиям, написанным о нем, Саддам подвергался насилию со стороны отчима (хотя во время наших бесед он решительно отрицал это). Кроме того, другие мальчики в городе высмеивали его за то, что его отец умер, а мать была странной. Амация Барам, профессор израильского Университета Хайфы и приглашенный ученый нескольких американских аналитических центров, рассказала, что у юного Саддама был пистолет, и он пускал его в ход, если чувствовал угрозу. Эта история стала метафорой того, почему Саддам стремился к оружию массового поражения и почему он никогда не откажется от этой затеи. Во время моего общения с Саддамом я спросил его об этой истории, и он посмотрел на меня как на сумасшедшего. Он сказал, что у всех есть оружие, и если он покажет свое оружие, то, скорее всего, другой человек сделает то же самое.

Хотя Саддам никогда не был хорошим учеником, он обладал острым умом и уличной смекалкой. В юности он оставил семью и отправился в Багдад в поисках славы и богатства. В этом его поощрял отчим, который понимал, что в Тикрите Саддам не сможет реализовать свой потенциал. В Багдаде Саддам поселился у своего дяди, Хайраллы Тилфаха, мэра Багдада. Саддам и дочь Хайраллы, Саджида, стали неразлучны. Союз Саддама и Саджиды был выгоден Саддаму, так как закрепил его связи с могущественным и хорошо обеспеченным кланом Тилфаха и позволил ему войти в мир заговорщической политики в иракской столице.

Роль Саддама в революционной политике Ирака конца 1950-х годов неясна. Его лучше всего помнят по неудачному убийству в 1959 году Абд аль-Карима Касима, который стал премьер-министром после того, как возглавил восстание армии, свергнувшей монархию. По имеющимся данным, Саддам преждевременно начал стрелять