Нетрадиционная медицина (СИ) - Нельсон Ирина

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но человек привыкает ко всему, а поездки рано или поздно заканчиваются.

В какой-то момент лесные шорохи сменились городским гомоном, и кони звонко зацокали подковами по брусчатке. В воздухе явственно запахло рекой и рыбными потрохами. Арант скомандовал сбор. Люди моментально стянули свои узлы. Я сдернул с веревки свою импровизированную ширму и затолкал её в чемодан. Повозка дернулась, встала – и Арант бесцеремонно схватил в одну руку мой чемодан, а в другую – мою ладонь. Я еле-еле переборол порыв вырваться и отвесить мудрецу пинка, лишь прошелестев:

- Арант Асеневич, мне неудобно.

Но тот уже спрыгнул на землю и стащил меня следом, кажется, даже не заметив птичьего веса. Я аккуратно высвободил руку, отступил от мудреца поближе к Зденьке, но тот моих маневров не заметил.

- Добро пожаловать в Кром Порядка! – пафосно провозгласил он, обведя широким взмахом руки представший двор. – Светоч Равновесия всего Северного края, центр мудрости, просвещения и исцеления!

Я медленно оглянулся. Кром Порядка представлял из себя не что иное, как кремль: огороженный крепостной стеной из камня комплекс строений. Мы высадились в небольшом дворике с конюшней, от основной части его отделяли две сторожевые башни и тяжелые резные ворота, сейчас распахнутые. А вот дальше взгляду открывалась мощеная площадь с симпатичным фонтаном в центре и три высоких каменных здания, поставленных вокруг площади буквой «П». Самое роскошное – по центру – было с тремя золотыми куполами. Вместо крестов их венчали весы.

Арант раздувался от гордости, поглядывая на меня в ожидании восторженного писка. Я послушно округлил глаза и ахнул:

- Как… впечатляет!

Я ничуть не покривил душой. Да, огромные, белокаменные, расписанные роскошными узорами храмы этажей в шесть, с золотыми куполами действительно впечатляли. Особенно на фоне пропахшего тухлой рыбой убогого городка, раскинувшегося под холмом, на котором стояло это великолепие. Сразу видно – Россия. Страна контрастов что там, что здесь: невероятное богатство соседствовало с невероятной нищетой. Словно и не попадал никуда.

Служители подхватили свои пожитки, Зденька мягко дотронулась до моего плеча и перехватила у Аранта чемодан.

- Поселите её в гостевую башню, - велел он. – Пока её не одобрили в воспитанницы, пусть живет отдельно.

Отдельное жилье! Я вздохнул с облегчением. За три дня мне невероятно осточертело постоянно быть под надзором.

- Пойдем, Тэхон. 

Мы вошли в ворота, и я завертел головой, рассматривая росписи. Те довольно сильно напоминали русскую иконописную живопись. Даже нимбы вокруг людских голов были нарисованы. Единственное отличие: вместо Иисуса отовсюду глядел незнакомый златовласый бородач с весами в руках.

- Кто это? – показал я пальцем.

- Не показывай пальцем, Тэхон, это невежливо, - мягко упрекнула Зденька. – Показывай полной ладонью. А это наш пророк Осмомысл. Он первый открыл суть Равновесия и Порядка. Тебе о нем расскажут на уроках.

- Осмомысл, - кивнул я.

- Да, правильно. Это Собор Равновесия, там врачуют равновесие души, - она показала на центральный храм с куполами. – Это больница, там изучают болезни тела, - кивнула она вправо. – А это снадобница, там делают снадобья. Ими лечат. Мы принимаем самых знатных господ со всего Северного Края!  

Ага, служители Равновесия не строили бесполезную роскошь. Передо мной стоял местный больничный комплекс.

Гостевых башен оказалось две: справа и слева от Собора. Каждая была примерно в девять этажей, естественно, каменных. Но внутри её отделали деревом, да как! Я иногда видел в русских деревнях резные дома с красивыми птицами, зверями и ставнями, но никогда не доводилось посмотреть, какая мебель была в таких домах. А тут и стены, и лестница, и двери, и стулья со столами – всё украшалось узорами. Даже в доме Дана Втораковича не стояла такая роскошь. Видимо, башня строилась для знатных гостей. Зденька завела меня в небольшую комнату на втором этаже, поставила чемодан и вышла со словами:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Я прикажу наполнить бочку.

Бочка нашлась прямо в комнате под высокой кроватью. Там же в углу скромно притулился ночной горшок. У окна, которое выходило на Соборную площадь, стояло симпатичное, обитое мягкой тканью кресло с деревянными подлокотниками. Были небольшой стол с ящиками, на котором красовались три ветвистых подсвечника, и один высокий, до самого потолка, шкаф с полками. А потолки здесь строили шестиметровыми. Дверь закрывалась изнутри небольшим деревянным крючком. В общем, обстановка не располагала к излишествам. Я затолкал чемодан в шкаф, стянул запыленный костюм приключенца, оставшись в сорочке и штанах, и рухнул на кровать. Кровать оказалась жестковатой, зато чистой.

После дороги тело ломило так, словно эти три дня я разгружал вагоны. Болел прыщ на подбородке, кожу на руках неприятно тянуло, ногти отросли и бесили одним своим видом. В моем случае уход за собой был не прихотью, а суровой необходимостью. Без ухода кожа вокруг ногтей начинала сохнуть и шелушиться, как сейчас, и уже обозначились первые заусенцы. Если оставить всё как есть, то заусенцы будут мешать и кровить, а это прямой путь к инфекциям. Без регулярного мытья и средств моя кожа покрывалась прыщами и сальными пробками. Вся, и на спине в том числе. Давить их – опять открыть путь инфекциям. Не давить – уйдут под кожу и вылезут с компанией. И тогда я точно повешусь. Плавали – знаем. Пубертат я уже пережил, больше не хотелось. Отец всегда говорил, что лучше слыть изнеженным метросексуалом, чем страдать от болезненной гноящейся сыпи и рвать тонкие перчатки клешнями! А в условиях местной медицины один заусенец мог привести к заражению крови и смерти. Антибиотиков здесь не знали, магия если и работала, то как-то через раз. Еще и моя татуировка, которая в любой момент могла привести к казни. Словом, настроение стремилось в минус бесконечность, а мозг работал как никогда быстро.

За эти дни я увидел достаточно, чтобы понимать: оставаться здесь нельзя ни в коем случае. Первое, что нужно было сделать – найти приемлемый антисептик, острый нож, какое-нибудь зеркало и избавиться от тату. Затем выяснить о том странном явлении, которое отправило меня сюда. Может быть, оно было цикличным или появлялось в определенных местах. И если поиски затянутся, то открыться как мужчина, потому что быть женщиной мне определенно не понравилось.

Они целиком и полностью подчинялись мужчинам. То есть поколачивать свою жену за нерадивость или болтливость считалось нормой. Выдать замуж дочь или сестру, проиграв в карты, – тоже. Имущественных прав никаких, женщина имела только то, что успела собрать до замужества. Они даже в глаза мужчинам прямо не смотрели – заглядывали снизу вверх. Ко мне отнеслись снисходительно лишь из-за того, что приняли за знатную чужестранку. И то чуть замуж не выдали. Служительницы Равновесия были свободнее, но опять-таки все их изыскания, все их заслуги и открытия принадлежали не им, а Крому Порядка, в том числе и вознаграждение за услуги. И главное: выходили за пределы Крома Порядка они только в сопровождении и путешествовали лишь с мужчинами. Если меня и дальше продолжат считать женщиной, а я найду способ вернуться, то из Крома в одиночку мне не выйти. Если же не найду быстро, то обман вскроется сразу, как только речь зайдет о замужестве. Замужество здесь было обязательным мероприятием. Хорошо еще, права первой ночи нет. И гаремов.

Я стиснул зубы, стараясь не думать о том, что пути назад, возможно, не существовало. Этого не могло быть. Если был вход, то значит, был и выход.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Слуги с ведрами постучались в дверь, наполнили бочку и подали полотенце с мочалом и куском рыхлого мыла, которым можно было чистить посуду от жира – настолько его делали едким. Служанка тихо прошелестела:

- Вам помочь, госпожа?

- Нет, - я повелительно махнул рукой на выход. – Ступай. И дай… - я показал на пустое ведро, делая вид, что не знаю слова.