Ноа - Карли Кин

идут по своим делам, даже не подозревая, что самые счастливые люди в мире находятся в этой комнате. — Он выглядит великолепно, как всегда, его хрустящие темные волосы развеваются на ветру, а повседневная льняная рубашка теперь лежит распахнутой на упругих плоскостях его живота. — Хочешь еще шампанского?

— Нет, — говорю я и начинаю расстегивать многочисленные перламутровые пуговицы лифа. — Я хочу, чтобы ты подошел ко мне и расстегнул эти дурацкие пуговицы.

Он одаривает меня своей сексуальной улыбкой и сбрасывает рубашку.

— К вашим услугам, миссис Боннер. — Он подходит ближе и начинает расстегивать лиф до конца. Кружевной бюстгальтер, который я ношу под ним, настолько прозрачен, что не скрывает ничего, и он одобрительно хмыкает. — Черт возьми, Калинда, ты выглядишь восхитительно. — Бюстгальтер снимается. Его руки греют мою грудь, и мои соски напрягаются.

— Вы еще не закончили, доктор Боннер. — Я тянусь к его ремню и расстегиваю пряжку. Я расстегиваю его брюки, затем стягиваю его боксеры, чтобы обнажить его член, уже ставший твердым для меня.

— Ммм, — говорю я и опускаюсь на колени, чтобы взять его в рот — именно так, как я хотела в первый раз, когда увидела его бегающим по больничной парковке в шортах.

Он восхитителен на вкус, весь сладко-соленый, и мне нравится чувствовать, как его член скользит в мой жаждущий рот. Я берусь свободной рукой за его яйца, и он стонет во все горло, немного раздвигая свои ноги, чтобы я могла зайти ему за яйца и поиграть с его членом. Он мгновенно становится тверже во рту, и теперь моя очередь стонать, поскольку я думаю о том, как хорошо будет чувствовать его внутри себя.

Но вскоре он мягко отталкивает меня от своего члена.

— Детка, остановись, а то я кончу слишком быстро. Могу я теперь снять с тебя это платье?

Мой сарафан болтался у меня на руках, но он прав. Сейчас самое время. Я встаю и позволяю ему упасть.

— Черт, — удивленно говорит Ной. — Ты носила это под платьем?

Под этим он подразумевает кружевные стринги с жемчугом, которые я надела по случаю. Там, где должна быть промежность, есть нитка жемчуга. Я киваю, поворачиваюсь, чтобы он увидел едва прикрытую спину. Когда поворачиваюсь обратно, он сжимает головку своего члена, ставшего почти фиолетовым от возбуждения.

— Неудивительно, что ты весь день щеголяла, как богиня секса.

— Я и есть богиня секса, — говорю я более спокойно, чем чувствую, — и я требую твоего поклонения.

Он громко смеется, подхватывает меня и бросает на кровать.

— Да, моя богиня. — Он тут же наклоняется, чтобы вылизать мою намокшую киску, и смеха больше нет.

— О. Калинда. Черт, ты такая мокрая, — говорит он, касаясь моих складок, прежде чем начать трахать меня языком. Волны удовольствия поднимаются все выше и выше, его язык заставляет их расти, пока, наконец, волны не разбиваются о мое возбуждение, и я кончаю.

— Я должен быть в тебе прямо сейчас, — рычит он на мою грудь, облизывая и нежно покусывая мои соски. — А теперь подвинь это оправдание нижнего белья, чтобы ты могла почувствовать все.

— Нельзя указывать богине, что делать, — напомнила я ему, — если только ты не бог. И даже тогда она сама принимает решение.

— Заткнись, богиня, — говорит он и раздвигает мои ноги. — Посмотри на эту великолепную розовую киску. Это чертова земля обетованная.

Он помещает большой кончик своего длинного, толстого члена у моего входа и вводит его до упора. Моя голова откидывается назад, так как я переполнена ощущениями: его большой член гладит мою киску изнутри, а крупные жемчужные бусины трутся о нее снаружи. Плюс мужские руки на моих сиськах и его тугие ягодицы, сжимающиеся под моими руками… Все это так чертовски приятно, что я не могу не кончить снова. И снова, когда он переворачивает меня на руки и колени и гладит меня сзади. Он везде, он чувствует себя невероятно, а я так насытилась, что взорвалась от удовольствия еще раз.

Я с трудом могу поверить, сколько счастья таит в себе этот мир.