Нимфа лунного моря - Вера Александровна Петрук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она хоть и спала с открытыми глазами, но с изумлением разглядывала выщербленные, убеленные солью борта корабля, обвитого снастями и канатами, будто мумия лентами. Вот проплыл мимо задраенный люк орудийного порта, и Айрис невольно принялась считать — один, три, двенадцать… Она успела досчитать до пятнадцати, прежде чем орудийный ряд исчез из взора. «Тридцати пушечный корвет», — вспомнились в голове хвастливые слова капитана.
Когда качели достигли фальшборта, и Данир лично перенес ее на палубу, Айрис зажмурилась. Каким бы плохим ни был капитан Арбэл, но в этом новом, чужом мире, пахнущим просоленным деревом, джутом, маслом, металлом, человеческим потом и тысячью других враждебных ей запахов, он был единственным понятным элементом.
— Дальше сама, — грубовато буркнул Данир, отпуская ее. — Рэндалл проводит тебя в каюту к остальным. Располагайся, к обеду загляну. И запомни — с юта ни ногой. У вас, девочек, там есть балкон, по нему и гуляйте, у меня и так экипаж на взводе, что столько баб на борт взяли.
Пока Айрис в изумлении таращилась на мачту, возвышавшуюся у нее перед глазами, — по крайней мере, она думала, что этот гигантский столб с поперечными палками, оплетенный веревками и сетками, именно так и называется, зычный голос капитана Арбэла послышался уже совсем с другой стороны. Данир передвигался по кораблю с удивительной скоростью. Да она и не смогла бы уследить за ним среди столь разношерстных людей, которых здесь собралось больше, чем горожан на ярмарочной площади в воскресенье. Команда двигалась ловко, быстро и даже как-то ритмично, будто исполняя одним морякам ведомый древний танец.
— Все наверх паруса ставить! — кричал откуда-то сверху Данир. — Пошевеливайтесь, гниды соленые! Боцман, правый и левый якоря к отдаче готовь! Убрать трап!
И будто эхом тут же по всему судну стали раздаваться другие, не менее зычные голоса:
— Фок к постановке готов! Марсовые к вантам! По реям! Отдать сезни! Кливера к постановке изготовить!
Зачарованная всей этой морской тарабарщиной, Айрис и не заметила, как Рэндалл, молодой матрос с отчаянно рыжими вихрами, выбивающимися из-под смешной шапки, схватил ее за руку и потащил по палубе через веревочный лес, о который она то и дело спотыкалась. Пышные юбки, в которые ее так тщательно наряжали мадам Ковальски и Гленна, здесь были совершенно неуместны. Команда корабля напоминала часовой механизм, все шестеренки и винтики крутились на своем месте, не останавливаясь и не сбиваясь, но, несмотря на то, что экипаж ладно выполнял свою работу, готовя парусник к отплытию, на Айрис смотрел каждый матрос. Они не просто глядели, а именно пялились. Обычно так старшая горничная Этвеллов смотрела на пятна, иногда остающиеся на скатерти после кормления малышей. Как грязь не имела права на существование в доме Донны Этвелл, так и Айрис была совершенно лишней в мире этих мужчин.
— Не пяльтесь на гроту, мадам, — обратился к ней Рэндалл. — Она у нас и так больная немного, а вы совсем сглазите. Мачтовый, вон, извелся. И вообще, лучше глядите под ноги. Здесь трап, надо подняться.
Они миновали часть палубы, дошли до второй мачты и стали подниматься по лесенке. Айрис ни слова не поняла из того, что он велел ей не делать, кроме того, что смотреть лучше всего было вниз — на дощатую палубу. Однако как можно глядеть на обычные доски, когда вокруг столько всего непонятного, что даже сон отполз куда-то в сторону, решив подождать, пока она доберется до более безопасного места. Айрис, наконец, увидела капитана. Он стоял у штурвального колеса и переговаривался с группой мужчин в широкополых шляпах с перьями. И как только они не слетали у них с голов? Ветер поднялся крепкий, ее юбки постоянно надувались куполом, а шелковый шарф так хлестал по лицу, что она сняла его, смяв в руке.
— Дамы у нас тут, — Рэндалл подвел ее к низкой двери, расположившейся позади и слева от штурвала.
— У вас целое помещение, — даже с какой-то завистью добавил он, распахивая дверь. — На комингс не наступайте, дурная примета.
— Куда не наступать? — пробормотала Айрис, растерянно останавливаясь на пороге каюты.
— Да на порог же! — крикнул потерявший терпение Рэндалл, пихнув ее в спину и проталкивая внутрь. — Ох, и наказание же на мою голову с вами возиться. Если вздумаете блевать, то в гальюн, он у вас на корме, рядом с балконом. Не хватало еще за вами убирать постоянно.
Дверь за спиной Айрис захлопнулась, в замке громко щелкнул ключ, и непонятные колдовские слова «На брасы левые! Пошел брасы!», которые к этому времени уже стали раздражать, приглушились.
Каюта была меньше детской Чэда. Два крошечных иллюминатора, пять коек с высокими бортиками, как иногда делают детям, чтобы они не сваливались. Прибитый к полу стол и столько же стульев вокруг, четверо из которых были заняты.
— Ой, девоньки, пятую привели, — пропищала полная девушка в красном шелковом платье и такого же цвета обруче в густых светлых локонах. Она была самым ярким пятном в комнате, поневоле притягивая к себе взгляд. — Ты кто будешь?
Две других невесты выглядели столь же нелепо, как и Айрис. В пышных кружевных юбках, с высокими, растрепанными прическами, крупными серьгами и многочисленными рядами ожерелий, они походили на кукол, которых ребенок решил нарядить во все лучшее сразу — безвкусно, зато щедро. Наверное, те самые — дочери губернатора. Кстати, тоже блондинки. Глаза у них были, как и у полненькой девушки, зеленого цвета. Не такого сочного оттенка, как у Айрис, ближе к ореховому, но все-таки зеленые.
Четвертую девушку она узнала. До того как главы семейств рассорились, чета купцов Торуоли с детьми часто обедали в доме Этвеллов, так как жила неподалеку. Что именно стало причиной ссоры, Айрис не знала, слухи ходили разные, в том числе и о том, что Максимиллиан Этвелл тайно захаживал по ночам в гости к жене соседа. Айрис с Мариной подругами не стали. Во-первых, на семейных посиделках девушка обычно отсутствовала, занятая малышней Этвеллов, а во-вторых, Марина всем видом показывала, что разницы между Айрис и прислугой не существует.
За те несколько лет, что они не виделись,
