Полдня до расплаты - Юрий Иванович

Вот только рассмотреть итоги этого залпа бывшему лейтенанту не удалось. В следующие мгновения экраны покрылись пятнистой мглой: начался Лунманский прыжок.

Однако не успели смертники обменяться и словом, как «Цветок» неожиданно вновь оказался в открытом космосе – неожиданно в первую очередь для оставшегося целым истребителя. Он как раз пытался произвести разворот к своему гибнущему от взрывов товарищу, когда возникший у него за спиной корабль гаибса в упор дал второй залп.

Минуты три люди наблюдали за разлетающимися осколками, а капитан Мензари наверняка сканировал самые крупные из них, проверяя на наличие спасшихся пилотов. Таковых, видимо, не оказалось, и подпространство вновь поглотило корабль с похищенными смертниками.

– Он же мог уйти! – с изумлением и ненавистью воскликнул Матеус – Сразу же после взрыва отсека! Зачем он так?

Станислав тоже снял шлем виртуального комплекса, вытер вспотевший лоб и только тогда с сомнением покачал головой:

– Вероятно, Мензари не любит оставлять свидетелей. А может, просто слишком мстителен или слишком уверен в себе. Ведь это факт – он справился с противником, который превосходил его в скорости и маневренности в два раза. Верно?

Действительность раздражала и смущала хмурящегося Николая, но справедливости ради пришлось признаться:

– Не в два, а в четыре… Такие истребители вообще трудно застать врасплох и уничтожить. Но Мензари их всех уделал… Хм! Интересно, может, он тут с коллегами? Уж слишком невероятные и непредсказуемые маневры у него. А этот короткий и выверенный Лунманский прыжок вообще не имеет аналогов в моей памяти. Просто потрясающая точность! Не мог же ему помогать этот гусеничный трактор!

– Зря ты так, – тихим голосом возразила Ларта. – Искусственный интеллект – это самый большой и лучший помощник для всех разумных. И в Галактике его не усовершенствуют лишь из-за шовинизма, разных фобий и элементарной зависти. Ведь во многих сферах жизни и производства лучших товарищей и помощников, чем роботы с искусственным интеллектом, не найти.

Прозвучавшая лекция не произвела должного впечатления на соседей по каюте. Скорей наоборот: Николай и Гилана почти одновременно собрались сказать что-то резкое, а то и неприятное, но их опередил Станислав:

– Ладно. Как бы там ни было, но возле этого Эсехона советую вести себя крайне корректно и сдержанно. Ведь любое разумное создание чувствует пренебрежение по отношению к себе… Между прочим, я опять проголодался. Будут нас сегодня кормить или нет?

– Полистай и внимательно прочти распорядок, – напомнила ему Гилана. – Скорей всего, именно для таких, как мы, он и составлен.

– Точно!

Через минуту четверка пленников знала корабельное время и все остальные пункты. Было пять часов утра. Завтрак ожидался в восемь. Второй завтрак в десять утра. Обед ровно в полдень. Ужин и второй ужин тоже не выходили из общепринятого в космосе графика. Так что «листать» оказалось и нечего. Поскольку все весьма устали от последних событий и нервных потрясений, предложение поспать не встретило возражений даже у настороженной Ларты. Она только наивно попыталась оспорить у Гиланы верхнюю койку. В ответ наемная убийца с грустной улыбкой произнесла:

– Если хочешь выжить, то советую мне не противоречить.

Видимо, интонацию она выбрала соответствующую, потому что через пять секунд несчастная Стрелочница уже лежала на нижней койке, накрывшись с головой двумя одеялами, и усиленно делала вид, что давным-давно спит.

Первым проснулся Николай. Скользнул на кресло «викошки», глянул на корабельное время и забеспокоился:

– А я-то думаю, почему так жрать хочется? – пробормотал он вполголоса.

– И мне что-то съедобное снилось, – отозвался Станислав.

Зашевелились и женщины. Гилана свесилась с верхнего яруса и постучала ноготком по шлему на голове Матеуса:

– Молодой человек, время не скажете?

– Десять утра.

– Вот как? Считай, что я рассердилась и сейчас буду искать того, кто осмелился оприходовать мой завтрак.

– Приступай. Если найдешь виновного, зови меня – я тоже голоден как зверь.

– Честное слово, я спал как все, – притворно испугался Городо.

Тут же послышалось жалобное хныканье Ларты:

– Про нас совершенно забыли? И мы будем долго и медленно умирать с голоду?

– Вряд ли. Зачем же нас тогда с такими трудностями спасали? Просто робот, наверное, не успевает обслужить все каюты.

Все прислушались. В самом деле, в коридоре время от времени раздавался шелест прорезиненных гусениц Эсехона. Но Стрелочница продолжала горевать:

– Почему я не догадалась взять с собой? – И когда три пары глаз уставились на нее вопросительно, нехотя пояснила: – В отсеке еще оставалось много еды и пакетов с соком.

– Шутница! – хохотнул Станислав, садясь на своей кровати. – Если бы наша казнь не отменилась, то сейчас от нас остались бы лишь спрессованные атомы. Конечно, вперемешку с атомами сока и сухого пайка, но такую сытость я с радостью меняю на теперешнее воздержание.

Матеус незаметно пощупал под одеждой кусок вяленого мяса У капиталиста тоже имелись кое-какие запасы. Хуже обстояло дело с жидкостью: пить было нечего. Но ведь терпеть еще можно долго, а там видно будет. Да и непохож Мензари на истязателя голодом или жаждой… кажется. А вот другая деталь их быта на данный момент беспокоила все больше и больше:

– Где же здесь туалет?

В этот момент все замерли при виде открывающейся двери. Ее проем тут же заполнили вспомогательные устройства, клешни, присоски и манипуляторы робота с зачатками разума. Робот резво раздал вместительные пакеты с пищей и жидкостью и скомандовал:

– Станислав Городо, к капитану!

Мужчина с некоторым сожалением отложил свою пайку на кровать и встал. Николай кивнул ему:

– Иди, мы твой завтрак покараулим. – А затем со скрытым сарказмом обратился к роботу: – Уважаемый Эсехон! Вы не подскажете, где здесь ванная комната?

Многофункциональное механическое чудовище вначале пропустило мимо себя Станислава, но тут же вновь частично втиснулось в крохотную каюту.

– Вот эта панель служит перемычкой в санузел и душевую. Здесь нарисован палец. Ваши данные есть в памяти бортового логиста. Прикладываете большой палец на это место – дверь открывается. Внутри имеет право находиться не более чем одна особь, иначе дверь не закроется и аксессуары функционировать не будут. Воду из кранов не пить. Тряпки в сливное отверстие не кидать. Обертки от пищи утилизировать в то отверстие. Все понятно или повторить?

– Спасибо огромное за помощь, мы все поняли.

– Хочется верить.

После того как дверь закрылась, Гилана высказала общее мнение:

– Мне кажется, сарказм он скрыть и не пытался.

Матеус, не поднимаясь из кресла, протянул руку и приложил подушечку большого пальца к указанному месту. Панель ушла в сторону – и взору открылась небольшая, очень компактная душевая кабинка с унитазом.

– Без лишних затей и излишеств, – проговорил он, вставая, но мимо него, словно порыв ветра, проскользнула шустрая Стрелочница. Панель тут же встала на прежнее место, а до бывшего лейтенанта отчетливо донеслось:

– Мужчины всегда уступают дорогу женщинам.

– Кто бы мне хоть раз уступил дорогу… – проворчала Гилана.

Бывший лейтенант щелкнул воображаемыми каблуками и почтительно склонил голову:

– Мадам! Уступаю вам свою очередь!

– Не мадам, а мадемуазель! – Женщина позволила себе улыбнуться более открыто.

– Ах, простите!

Гилана разорвала пластиковую обертку пайка зубами, но, прежде чем приступить к еде, в нетерпении выкрикнула:

– Ларта! Не вздумай принимать душ! Сделаешь это после завтрака! – и уже совсем тихо пробормотала: – А то с нее станется там закрыться и жить…

Все трое успели плотно позавтракать, принять душ и вдоволь наговориться, когда в каюту вернулся разгоряченный и немного расстроенный Городо. Закинув свои пакеты с завтраком на верхнюю койку, он устало разлегся на своей и шумно выдохнул. Заметив, что соседи выжидательно смотрят на него, пояснил:

– Был удостоен чести беседовать с капитаном Мензари во время нашего совместного завтрака. Причем горячие блюда мне напомнили лучшие курорты наших круизных планет.

– Но особо довольным ты почему-то не выглядишь, – заметил Николай Матеус.

– Не все идет так гладко, как хотелось бы…

– Тебе не доверяют?

– Подобный момент в наших отношениях имеет место, но он со временем должен решиться в положительную сторону. Да и куда я денусь? А вот наше настоящее положение вызывает вполне обоснованные опасения.

Гилана скорчила гримасу нетерпения:

– Станислав, может, будешь выражаться проще? Ведь ты не на собрании акционеров.

– Да? То-то я смотрю – все не так! Да и на собрания я всегда ходил голодным, чтобы злей быть. А тут я такой добрый, такой добрый…