Сиротка для Дракона. Голос Его Истинной (СИ) - Ева Кофей

— Когда говорю о том, как буду рада смерти дракона?

— Да, тебя это будто заводит.

— Тебя не должно.

Он хмыкает и будто вспоминает о своём обещании — держать себя в руках.

Нам приносят счёт. На выходе я беру его за руку.

— Хочу в одно место. Отвезёшь?

— Конечно. Куда?

Ответ очевидный.

Я толком не выходила из приюта. И сейчас бы ни за что не поняла, в какой части города нахожусь, если бы не знала. Сама бы никогда не нашла дом. Не помню этих улиц, вывесок, домов… И небо будто совсем другое. Не то, что было в детстве.

Но помню кое-что не эфемерное.

Кое-что важное.

Называю Квенту адрес. Без запинки — улица, дом, даже подъезд, этаж и квартиру.

Он догадывается и без лишних слов открывает дверцу машины.

Мы приезжаем в неплохой район. Обычный. Для среднего класса. Но неплохой. Мои родители были особенными. С долей магии. Им полагались некоторые плюшки.

И всё же тихий внутренний дворик и незамысловатые многоэтажки не сравнятся с архитектурой, к которой привык мой дракон.

— Твой дом?

— Да, но… Я старалась не думать о прошлом. Как-то само собой вышло. А адрес меня заставила выучить мама. Она, знаешь, была очень дотошной. Я точно знала, что делать, если потеряюсь.

В городе.

В городе, не в себе.

Я стою у подъезда, ветер едва касается волос, на глазах наворачиваются слёзы.

Квент обнимает меня тепло и осторожно.

— Квартира ведь должна быть твоей?

— Нет. Мне сказали, что от родителей ничего не осталось. Не знаю, почему. Там, наверное, живут другие люди. Я просто… дай, я просто постою здесь. Можешь подождать в машине?

Он с задержкой, но твёрдо отвечает:

— Неа. Идём, проверим.

И я позволяю ему взять себя за руку и провести на седьмой этаж. После нескольких звонков в квартиру нам, само собой, никто не открыл.

Но я вдруг вспомнила как ребёнком один раз забралась на чердак, и как сильно разозлилась (наверняка, потому что испугалась) мама.

— Давай?..

— Давай.

Не без применения силы мы оказались на захламлённом чердаке, а уже там нашли выход на крышу.

Сумерки. Темнеет. Жёлтые, белые, розовые и синие огни в окнах многоэтажек. Квентин обнимает меня, я вспоминаю маму, прогулки во дворе, соседских детей, чёрного котёнка, папу в очках, вечно в работе, няню и свои детские, глупые мысли.

Вспоминаю и плачу.

С каждым мгновением всё сильнее.

Мне кажется, что ещё немного и захлебнусь, а потому… всё ещё залитая слезами, оборачиваюсь к дракону, встаю на носочки, обнимаю его за шею и тянусь к губам.

Будто только так и можно сейчас дышать.

Глава 10. Первый раз (2)

Тело бьёт крупная дрожь, слёзы заливают лицо. Я слышу громкие, быстрые удары сердца, которое вместе с кровью разгоняет по венам энергию. Нет ничего кроме этого, свет из сотен окон вокруг не доходит до меня, ветер не касается волос, холод не чувствуется. Он разгоняет всё.

Дракон.

Нестерпимый жар, которого в то же время мало.

На мгновение мне кажется, что мы проваливаемся сквозь все этажи, что летим в окружении обломков. Мимо моей прошлой жизни. Мимо людей.

Квентин целует меня в ответ, прижимая к себе, касаясь тёплыми пальцами дрожащей спины. В этот миг я чувствую, что нет никаких границ тела, что он трогает кости сквозь кожу, а затем безболезненно, мягко сжимает сердце в своей ладони.

Задыхаюсь, вцепляясь в его жёсткие, широкие плечи.

Хочу отстраниться машинально, но в ответ слышу низкое, пугающее до одури рычание.

Должно быть, показалось.

Мне хочется так думать. Не обращать внимания ни на что. Остаться рядом. Быть так близко, как только возможно. Не замечать ничего вокруг, кроме золотистого свечения. Силы, что сулит безопасность, тепло и близость.

Душ и, наверное, тел…

Мысли путаются, как тогда, когда увидела его в первый раз. Дурацким утром у дурацкого автобуса.

Разные глаза поблёскивают, я даже не пытаюсь угадать, что кроется за этим взглядом.

Дрожащими (но нет ни страха, ни холода) пальцами расстёгиваю его рубашку. Он замирает и будто каменеет всего на несколько мгновений.

Он обещал, что не тронет меня.

Но я не обещала.

И не нужно слов, никому из нас больше не нужно слов.

Мы понимаем друг друга больше чем когда-либо.

Квент бросает кожанку под ноги, рубашка через миг оказывается там же. Я запрокидываю голову, когда он поднимает меня на руки и прижимает к горячей груди. Звёзды мерцают белым за коконом драконьей энергии. Защита от ветра, дождя и даже пуль.

Он целует меня в шею, сильно, но почему-то не больно. Чувствую кожей широкую ухмылку. Дрожь тигровой лилией расцветает в теле.

Наконец, когда я оказываюсь на его куртке, к груди подбирается страх.

Досадливо цокаю, словно очередной одноклассник пристаёт с вопросами и лезет не в своё дело. Чтобы отогнать это, вновь притягиваю Квента к себе, целую в губы, запустив пальцы в тёмные волосы. Рыкнув, кусаю до крови.

Кровь солёная растекается по языку.

Он гладит меня по бёдрам, слегка их сдавливая.

А затем… затем я ощущаю его везде. Будто всё внимание огромного дракона сосредоточилось на моём теле.

— Чем сильнее медлишь, тем больше пугаешь! — царапаю ногтями его спину.

— Хочу растянуть момент.

Он расстёгивает ширинку на моих джинсах и, не торопясь их снимать, проходится по внутренней стороне бедра, затем гладит чуть выше, вырывая полустон-полувсхлип, заставляя вновь вцепиться, а затем и вовсе заскулить.

Движения неаккуратные, но мне хорошо. Поцелуи безболезненно плавят кожу, мир перед глазами тоже не слишком стабилен. Цветовые пятна, рычание, тёмный взгляд, шар энергии над нами, что на самом деле — его сложенные крылья.

Одно биение сердца на двоих.

Мои джинсы летят к чёрту, остаются лишь пошлые красные колготки, его снимаю сама, встав на колени, заставив его подняться, чтобы мне было удобнее целовать пресс и спускаться языком ниже.

Когда одна сила на двоих, одно сердцебиение, одни мысли, когда всё на своих местах… страха и сомнений просто не остаётся.

И боли тоже нет.

Квентин нависает надо мной. Поцелуи падают на грудь, ключицы, шею, задерживаются на губах. Привкус соли и металла на языке. Глубокий толчок. Ногти впиваются в его спину от удовольствия. Не стонать просто не получается. И стоны, в отличие от звучания слов, выходят красивыми.

Он не жалеет меня, не осторожничает, потому что мы сейчас — не совсем мы.

Потому что мне не больно.

Потому что я хочу большего.

Даже если это меня убьёт.

И