Времена меняются - Нэн Эскуит

Больше она с ним не танцевала, и вскоре после полуночи все разошлись — на следующее утро корабль прибывал в Касабланку, а запланированная экскурсия в Федалу означала раннее начало дня.

Касабланка оказалась на редкость чистым и современным городом с широкими бульварами и высокими белоснежными зданиями. Ровена всегда считала город мавританским, но сэр Чарльз разочаровал ее, сказав, что теперь только Касба — кишащий местными квартал в центре города — сохранил атмосферу древнего Марокко. Правда, когда они ехали вдоль улиц, мимо магазинов, кафе, кинотеатров и отелей, которые без труда могли бы принадлежать любому французскому городу, и Ровена ловила на себе быстрые взгляды арабских женщин в длинных белых платках и похожих на шейхов мужчин, за которыми благопристойно семенили три-четыре обитательницы гарема, когда она видела согбенного бородатого старика с тюрбаном на голове, будто бы сошедшего со страниц Библии, и коричневых босоногих арабских детишек, она понимала, что сэр Чарльз не прав и все это остается частью древнего Востока.

На окраинах города обсаженные деревьями улицы пестрели цветами. Всюду виднелись новые, вполне современные светлые виллы с веселенькими ставнями и прекрасно ухоженными садами. Ровена буквально таяла от восторга. Сэр Чарльз и леди Вудсон уже бывали в Касабланке и раньше, а Джефф, Ровена и Луиза — нет, поэтому молодежь без устали вертела во все стороны головами и восторженно вскрикивала.

Федала действительно оказалась шикарным морским курортом со множеством утопающих в цветах вилл и чудесным пляжем. Перед обедом решено было искупаться. Девушки похватали купальники и побежали переодеваться. Кое-кто из пассажиров с «Океании» ехал той же дорогой, одни в частных авто, как Вудсоны, другие на автобусе, так что Ровена не очень-то удивилась, когда Джефф присвистнул:

— Ну и ну! Да там Хелен и Блейк Хобарт! А она здорово плавает. Смотри, Ровена, вон там, справа.

Ровена повернула голову и увидела Хелен. Та не по-женски мощными рывками быстро рассекала воду, а позади нее маячила макушка Блейка. И хотя он тоже слыл неплохим пловцом, Хелен заметно его опережала. «Должно быть, — подумала Ровена, — поврежденная рука сильно ему мешает».

Они с Джеффом тоже отправились купаться. Вода была блаженно теплая, а солнце — золотое и горячее. Настолько горячее, что, выйдя на песок, Ровена поняла, как чувствует себя человек, ступивший босыми ногами на раскаленные камни. Они с Джеффом тут же бросились загорать, а Луиза продолжала плескаться в сверкающем голубом море.

— Вот это жизнь! — сладко потянулся Джефф, набрасывая на плечи полотенце. — Приходится остерегаться солнца, — пояснил он. — Я ведь блондин, моментально обгораю. — И завистливо уставился на гладкие золотистые руки и ноги Ровены. — У тебя уже такой славный загар. Как персик! — причмокнул он губами. — Так бы и съел.

Ровена перевернулась на живот и захохотала, краем глаза замечая, как Хелен и Блейк выходят из воды. Блейк загорел почти дочерна, а Хелен словно и не была на солнце. Ее кожа так и осталась светло-розовой. Выходя на берег, она стянула с головы шапочку, и по плечам водопадом рассыпались светлые волосы.

Джефф тоже наблюдал за ними и одобрительно присвистнул:

— А она ничего. Очень даже ничего. Прекрасная фигурка, тебе не кажется?

— Угу. — Пока они вместе шли по пляжу, Ровена провожала их жадным взглядом. — Она очень симпатичная.

К этому времени Луиза тоже вышла из воды и теперь стояла над ними. В своем светлом купальнике она выглядела маленькой и по-детски несмышленой.

— Ты давно не заходил в воду, — нахмурившись, обратилась она к Джеффу.

— Мне лень, мартышка, — вздохнул он. — Но перед уходом я еще поплаваю.

— И я тоже, — засияла Луиза. — Спорим, я обгоню тебя!

— Слишком жарко. — Джефф лениво провел рукой по волосам. — У меня нет сил. — Он все же нехотя поднялся, подавая Ровене руку. — Пойдем, мой ангел, последний заплыв перед обедом.

Луиза скорчила недовольную гримаску, и Ровене ничего не оставалось, как пойти на попятную.

— Мне тоже лень, — сказала она. — Я остаюсь здесь.

Вместо ответа, Джефф сгреб ее в охапку и побежал к морю. Она брыкалась и визжала, пытаясь высвободиться, да не тут-то было. Затянув ее по колено в воду, Джефф предательски бросил ее в волны.

— Джефф, ты чудовище! — отфыркиваясь и отплевываясь от соленой морской воды, засмеялась она.

Джефф понял, что она не сердится, и тоже рассмеялся. Тогда Ровена принялась брыкаться и лягаться пуще прежнего. Так глупо ведут себя только дети, но до чего же это весело! На минуту она даже забыла о Луизе, пока не заметила, что та все еще стоит рядом с брошенными на песок вещами и пристально наблюдает за тем, как они прыгают и резвятся в набегающих волнах.

— Луиза, иди сюда! — махнула ей Ровена. — Давай вместе утопим Джеффа!

Но Луиза сделала вид, что не слышит или не хочет слышать, повернулась и зашлепала к пляжным кабинкам. Ровена с Джеффом тоже долго не задержались. Время подпирало, а до отеля, где их ждали его родители, было полчаса ходьбы.

После обеда решили долго не засиживаться, а прямиком направиться в мавританский квартал и на базар, где и побродить вместе с гидом перед возвращением на корабль.

Ровене эта часть экскурсии показалась самой яркой и интригующей. И действительно, запруженный людьми базар представлял собой незабываемое зрелище. Чего здесь только не было! И кожаные вещички на любой вкус — дамские сумочки, рюкзачки, бумажники, пеналы, великолепные золоченые кисеты, — и гончарные изделия ручной работы, и чудесные толстые ковры и дорожки, а рядом яркие полосатые пледы, напоминающие «многоцветное одеяние» Иосифа. Словом, наибогатейший выбор изделий мавританских мастеров.

Прилавки же с продуктами, которым и названия-то не было, наоборот, вызывали отвращение. Над пирогами и жирными липкими сладостями вились мириады мух, что человеку с Запада определенно казалось тошнотворным.

Ровена медленно брела в конце группы, разглядывая закутанных в черное арабских женщин, тщательно выбиравших себе товары, — их лица закрывала непременная чадра, и видны были только темные блестящие глаза, — распластанных на земле нищих, морщинистых стариков в странных, похожих на саван одеяниях и грязных, оборванных арабских детишек, которые толкались и суетились вокруг, выклянчивая пенни пронзительными писклявыми голосками.

Все это было так непривычно, а временами так пугающе чуждо, что Ровена не останавливалась, боясь отстать от группы и тем более заблудиться в этих узких многолюдных переходах. Луиза же, как назло, постоянно отставала, таращилась на все подряд, подолгу вертела в руках бусы и другие безделушки, то и дело затевала спор с торговцами, которые совершенно ее не понимали и которых, к слову, она тоже не понимала.