Леди на одну ночь (СИ) - Олейник Ольга

— Да, я не свободен и, к сожалению, не могу предложить вам законный брак, но я постараюсь сделать всё, чтобы вы были со мной счастливы. Что вы имеете сейчас? Вы зависите от прихотей тетушки и в любой момент можете оказаться на улице без средств к существованию. А я готов предложить вам свою любовь и свои капиталы.

Она невесело усмехнулась:

— Ваша любовь и ваши капиталы должны принадлежать вашей законной супруге.

Он пожал плечами:

— Капиталы — возможно. А вот любовь ей точно не принадлежит. К сожалению, так бывает часто. Думаю, вы и сами это знаете. Или ваши знакомые женились и выходили замуж исключительно по любви? Вы еще молоды и наивны, но однажды вам придется повзрослеть. Я не требую ответа прямо сейчас. Вы можете подумать.

— Подумать над чем? — почти выкрикнула она. — Вы предлагаете мне стать содержанкой? Я правильно вас поняла?

Он поморщился на слове «содержанка», но возражать не стал, только облек свое предложение в другую форму.

— Я предлагаю вам составить мое счастье! Уверяю вас, в Лондоне вы ко многому станете относиться иначе. Чтобы вы не чувствовали себя зависимой, я куплю вам дом и положу деньги в банк на ваше имя.

Он привык ко всему подводить деловую основу. Ему казалось это естественным. Да, в каком-то смысле они заключали сделку. Но он делал это исключительно в ее, Шуриных, интересах. Если бы ему просто нужна была любовница, он легко нашел бы с десяток — хоть в Британии, хоть в России.

— Вы очень щедры, сударь, — ее голос дрожал от негодования. — Уверена, вы думаете, я должна быть вам благодарна. И я, действительно, признательна вам за то, что вы так дорого меня оценили. В чем-то вы даже правы. Я вряд ли когда-то получу более выгодное предложение. И всё-таки, простите, но я откажусь. И я надеюсь, вы понимаете, что после этого какое бы то ни было общение между нами должно быть прекращено. Я не могу приказывать вам, но я прошу — не наносите более визитов Таисии Павловне. Уверена, вы сможете найти причину для отказа, даже если тетушка сама будет вас приглашать.

Он вздохнул:

— Жаль, что вы отнеслись к моим словам именно так, Александра Сергеевна. Простите, если обидел вас. И еще раз простите за то, что был не сдержан.

Он, наконец, отправил Степана за извозчиком и сам проводил Шуру до ворот. Забираясь в повозку, она не отказалась от предложенной им руки. Но когда экипаж тронулся, она кивнула холодно и сразу же отвернулась.

Но он не был склонен сердиться. Такая — строптивая — она нравилась ему еще больше.

16. Отказ

До возвращения тетушки и Кирилла Кузнецов приезжал еще раз. Шура велела передать, что она не принимает. Сама, конечно, не удержалась, подошла к окну — увидела, как он прошел по двору — усталый и грустный. Он обернулся у экипажа, взглянул на окна особняка. Она отшатнулась, хотя и знала, что он не мог увидеть ее за занавесками.

Она ни секунды не сомневалась, что поступает правильно. Ей было жаль и Андрея (в глубине души она надеялась, что его слова о любви не были просто словами), и себя, но поддаться на его уговоры значило бы поступить против собственной совести.

Брат с тетушкой вернулись из поездки разочарованными — Николай Константинович был, как и прежде, любезен, но со свадьбой по-прежнему не спешил. Невеста же, хоть и клялась Кириллу в любви и промедлением тоже была огорчена несомненно, папеньку торопить не решалась.

— Не надеюсь я более на Верещагиных, — призналась Таисия Павловна в первый же вечер. — Думаю, Николай другого жениха Катерине ищет. Ох, поверишь ли, Шура, я на него за это даже сердиться не могу. Хоть Кирюшенька и родной мне человек, а я недавно про него такое узнала, что на месте Верещагина и сама бы его в зятья не приняла.

Ужинали они вдвоем — Кирилл, наскучавшись в провинции, сразу же убежал по друзьям да по клубам.

— Сказали мне, что твой брат в игорном доме не только то проигрывает, что я ему на расходы выдаю, но и расписки направо и налево раздает. И долгов будто бы накопил тьму тьмущую.

— Кирилл? Расписки? — Шура выронила салфетку из рук. — Да кто же, зная его положение, ему в долг дает? Неужто кому-то в Архангельске невдомек, что ему расплачиваться нечем?

Тетушка вздохнула:

— Вот и у меня мысль есть, что неправда это. Никакой разумный человек с таким шалопаем связываться не станет. С самим Кирюшей я еще не разговаривала — думала, может, ты чего знаешь.

Шура замотала головой.

— Врут, тетушка! А может, специально наговаривают, чтобы перед Верещагиным его опорочить. Кирилл хоть и азартен, но в кабалу залезать бы не стал.

Таисия Павловна поджала губы:

— Если он думает, что я его долги уплачивать стану, то напрасно. Пусть сам с кредиторами разбирается. Не мальчик уже.

Допрос племяннику Таисия Павловна устроила на следующий день. Спросила напрямую, безо всяких предисловий.

Шура была уверена, что брат на такие обвинения только посмеется. А он напрягся, занервничал. Долго молчал, а когда тишина стала совсем гнетущей, почти выкрикнул:

— Ну, расписки, и что же? Да у нас в клубе это — обычное дело!

Тетушка аж задохнулась от возмущения:

— Обычное дело? Ты чем, паразит, расплачиваться думаешь?

Кирилл передернул плечами:

— Да что вы так нервничаете-то? Никто не требует возврата долга. Верну, как только отыграюсь.

Но Таисия Павловна доверчивой и в молодости не была, а теперь уж и подавно.

— Такие расписки в долговую тюрьму, Кирюшенька, привести могут. И не такие люди, как ты, там сиживали.

Он побледнел, но ответил твердо:

— Не волнуйтесь, тетушка, я отнюдь не так глуп, чтобы расписки на большие суммы выдавать. Большую сумму — оно понятно — может, кто истребовать бы и захотел. А из-за мелочевки к судебным приставам обращаться никто не станет.

Таисия Павловна отхлебнула чаю из чашки, погрозила племяннику пальцем:

— Ты уж, голубчик, будь любезен — впредь в долг не играй. Если узнаю, что еще хоть одну расписку кому оставил, вовсе в карманных деньгах откажу.

Кирилл покорно наклонил голову, и разговор перешел на более мирные темы.

— Я, тетушка, вчера Андрея Николаевича видел, он вам поклон передавал. Я его в гости на завтра пригласил. Надеюсь, вы возражать не станете?

Таисия Павловна одобрительно покивала. А мнением Шуры никто интересоваться не стал.

Но на следующий день она набралась смелости и решилась-таки настоять на своем. Когда Кузнецов прибыл с визитом, она сказалась больной и к гостю не вышла.

Тетушка дважды отправляла за ней Дашу, а потом поднялась к ней сама.

— Чего дуришь, Александра? Перед гостем неудобно. Андрей Николаевич про тебя спрашивает. Спустись на часок. Он и сам ненадолго приехал, даже к ужину не останется.

Но Шура даже с кровати не поднялась. Таисия Павловна совсем осерчала:

— В какое положение ты меня ставишь? Между прочим, Кузнецов для твоего брата полезным оказаться может. Хотя бы ради Кирюши будь с ним любезна. Не трудно, поди, несколько вежливых фраз гостю сказать?

Но она, обычно уступчивая, на сей раз уперлась так, что даже тетушка не смогла ее заставить показаться Кузнецову.

Так весь вечер она и просидела у себя в комнате. А гость остался и на ужин и после него еще долго забавлял хозяев рассказами про заморские нравы. Уехал он только к полуночи, и Шура снова стояла у окна, когда он садился в экипаж. Правда, на сей раз он не оглянулся.

Наутро тетушка даже разговаривать с ней не стала, да и Кирилл попенял ей на такую несговорчивость.

— Ну, что тебе стоило проявить уважение? Знакомство с таким человеком нужно ценить.

Она едва смогла заставить себя позавтракать, а после сразу же пошла в библиотеку — хотелось глотнуть свежего воздуха и избавиться от упреков.

Утро выдалось прохладным, и она плотнее запахнула полы легкого летнего пальто. Хорошо, что публичная библиотека находилась недалеко от дома

Старенький библиотекарь похвалил ее за то, что читает она быстро, и предложил посмотреть несколько новинок.