Девочки (дневник матери) - Фрида Вигдорова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она мягко возразила:
— Ты тоже умеешь.
* * *Шура объявил Сашу больной, и бедная девочка вот уже больше недели ни за что ни про что сидит на диване без ботинок. Мечтательно глядя на окружающих, она говорит, немножко растягивая слова:
— Когда я вырасту большая, я надену ботиночки и буду ходить по полику…
Папа Аба, войдя в стиль, подхватывает:
— Где это видано, чтоб дети ходили по полу! Детям надо сидеть на диване и кашлять!
* * *Садясь за стол, Саша говорит деловито:
— Сейчас будем кушать.
В еде стала разборчива. Пшенной каши не любит, требует рисовую. Очень любит мандарины. Однако на днях проявила широту натуры: вынула изо рта последнюю дольку и протянула мне.
30 января 45 года.
Перед сном Саша долго разговаривает сама с собой. Сама спрашивает, сама отвечает, иногда воспроизводит слышанные за день телефонные разговоры.
— Алло, это магазин? Мясо есть? А водка? Сегодня? А зайчики есть? А синие штанишки?
26 февраля 45.
— Саша, мама идет спать, Вадик идет спать, все идут спать. Иди и ты.
— Нет, я не пойду.
— Что же ты будешь делать?
— Я буду любить Галочку.
6 марта 45.
Саша видит, как папа обнял маму (или наоборот было: точно установить трудно), и говорит: «Я сама его люблю…»
У Саши была повышена температура. Ночью она жалобно плакала, вскрикивала, говорила, что боится звездочки и птички. Папа ее уговаривал, что ни звездочки, ни птички — нет. Тогда она возразила страдальческим голосом:
— Я боюсь кого-нибудь!
Саша. 16 марта 1945 г.31 марта 45. Запись А. Б.
— Папа, дай колбасу-у-у…
— Тебе нельзя.
— Почему?
— Потому, что ты маленькая, будет болеть животик. Вот вырастешь большая, будешь кушать колбасу.
— Папа, купи мне репку, я вырасту большая-пребольшая и буду кушать колбасу!
Видно, хитрый младенец думает примазаться к репке и расти с ней. И запоминает сказки.
(А. Б.)
* * *Галя начала по совету бабушки Вали вести дневник. Первая запись от 19 марта гласила: «Сегодня я получила 5 с минусом и 5 с плюсом. 5 с минусом это за арифметику. А 5 с плюсом по чтению. И еще 4 за письмо. Потом я пришла домой и сделала уроки. Уроков нам задали немного. Потом написала письмо Изе. Это мой дядя. (Курсив мой! — Ф. В.)
У меня есть сестренка. Ее звать Саша. И еще мы прозвали ее Топси. Саша очень похожа на негра».
Запись вторая от 22 марта:
«У нас в школе много девочек. Но больше всего я дружу со старостой и ее помощницей. Елене Петровне очень трудно ладить с 55 девочками. 54 ничего ведут. Но 55-я ужасно мешает. Елена Петровна хочет выключить ее из школы. Но не удается. Все учителя ее знают. Она в урок бегает как в перемену. Ну и все. На сегодня хватит».
Фраза-пояснение: «Это мой дядя» напомнила мне вот что: как-то один литературовед, удрученный однообразными и слишком олитературенными рассказами-воспоминаниями о Есенине, решил обратиться к отцу поэта, ожидая от него по-настоящему наивного и непосредственного повествования. И старик начал свой рассказ следующей вполне литературной фразой: «Была темная осенняя ночь. Шел дождь».
Мне казалось, если восьмилетняя Галка примется за дневник, то станет писать без всякого расчета на читателя. Однако — нет.
— Зачем ты пишешь, что Изя твой дядя? Разве ты забываешь об этом? — спросила ее Елена Евгеньевна.
— Нет, это для чужих, — откровенно ответила Галя.
* * *На днях за столом у меня произошел острый разговор с одним нашим гостем.
— Выпьем, Фрида, — сказал он, — и забудем все!
Я ответила:
— Обиду утопить в вине нельзя.
Галя, присутствовавшая при этом, заметила мечтательно:
— А в шоколаде можно…
* * *Мама Соня сгоряча сказала Саше:
— Не ломай посуду, а то я тебе голову сломаю!
Саша ответила с большой обидой:
— Если сломаешь мне голову, я тебя любить не буду!
Очевидцы утверждают, будто при этом она еще погрозила кулаком.
Восприняла у Вадика гнусную манеру плеваться и произносить нецензурные слова. И еще одна отвратительная привычка: кто бы ни сидел за столом, что бы ни ел — в любое время дня, даже тотчас после еды, Саша начинает клянчить: «Дай! дай! картошечку! колбасу!» А если еще не успела разглядеть, то просто: «Дай это!»
11 апреля 45. Запись А. Б.
Я работаю, Саша лежит, но спать не хочет. Ей скучно. Изобретает разговор:
— Пап, а папа?
— Что тебе?
— Мне не больно.
(А. Б.)
15 апреля 45.
Рассказывать про Галку становится трудно. Тут уж не отделаешься перечнем забавных словечек. Уже совершаются поступки. И довольно сомнительного свойства притом.
Со стола учительницы Галя взяла свою классную тетрадь и вырвала оттуда страницы с отметкой 3.
Когда Елена Петровна спросила, кто это сделал, — она заплакала, но ответила:
— Не знаю.
У меня, когда я стала спрашивать, созналась мгновенно, но тоже кроме слез я из нее ничего не выжала. Из уст вырывались отдельные, довольно бессвязные слова:
— Там было грязно… тройки… кляксы…
Поклялась больше не повторять такого.
Завели новые тетради (домашние), выполняем домашние задания совместно, т. е. я наблюдаю.
22 апреля 45.
Саша угрожает Шуре:
— Если не дашь картошечки, я буду говорить такие слова!
— Саша, гадкая девчонка, не бей Вадика.
— Я не девчонка, я Сашенька, я хорошая девочка!
4 мая 45.
— Саша, вот банка, тут сгущенное молоко, а вот на банке мальчик нарисован, видишь?
— А мальчик тоже сгущенный? — спрашивает Саша.
* * *— Галя, какую отметку ты получила сегодня?
— Четыре с минусом за письмо.
— Вот пробка! Вот дура старая! — восклицают одновременно мама Соня и папа Аба по адресу учительницы.
Заметим при этом, что папа Аба кандидат педагогических наук.
Я строго-настрого запретила Гале вырывать из тетради листы. На днях увидела, что из тетради по письму вырван лист. Объяснение последовало неслыханное:
— Это папа Аба вырвал. Я ему сказала, что ты не разрешаешь, но он ответил: ничего, мы потихоньку от мамы Фриды. А то очень уж грязный листок — лучше вырвать!
Папа Аба был допрошен и сознался. Поставлю в соответствующих инстанциях вопрос о снятии с него звания кандидата.
* * *Галя очень много хнычет, чуть что — начинает разговаривать плаксивым тоном. Это очень раздражает, но я все вспоминаю рассказ Гарина-Михайловского «Исповедь отца». Если разыщу его, перепишу сюда целиком.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});