Лотерея - Вячеслав Кумин

— Бери только мясное, но такое, что не требует дополнительной готовки, а из жидкости — соки. Ничего диетического. Понял?

— Да.

— Далеко не убегай, а то можешь не услышать часового, и тогда тебя прихватят полицейские. И внутри будь поаккуратней.

— Понял.

— Хорошо. А теперь вперед!

Эрик уже мог видеть и увидел он разбегавшихся в страхе немногочисленных прохожих да столь же малочисленных покупателей, решивших запастись продуктами с утра пораньше.

Магазин оказался большим супермаркетом. Выскочившую навстречу «крысам» охрану вырубили электрошоковыми дубинками, которые «крысы» прихватили с собой как раз для этого случая, отобранными у таких же охранников в прошлых набегах в других магазинах.

Эрик бегал по рядам, заставленным продукцией. Глаза прямо-таки разбегались. Наконец он нашел нужный прилавок и начал сгребать в мешок, который ему выдали еще на стоянке, все подряд.

В мешок летели пластиковые брикеты с уже нарезанной колбасой, такой же, какой его угощали после избиения, или своеобразного посвящения в «крысы»; копченое мясо, даже несколько банок с консервированной рыбой и еще бог знает что там попадалось под руку.

Остальные «крысы» также набивали мешки съестными припасами. Кто-то, не выдержав, рвал полиэтиленовую пленку руками, засовывал куски еды в рот прямо здесь и, жадно жуя, продолжал обворовывать магазин.

За всем этим Эрик не заметил, как у него за спиной оказался один из охранников.

— Стой, паразит! — крикнул он.

Махов только успел развернуться на звук, как почувствовал, что ему по руке ударили дубинкой и все тело сотрясло от электрического разряда. Мешок выпал из онемевшей руки, а вслед за ним повалился и сам Эрик.

— Будешь знать, как воровать, крысеныш!

Охранник схватил Эрика за шиворот и потащил в глубь магазина. Это заметил Табун. Он метнулся на выручку новому товарищу и, схватив с прилавка банку с говяжьей тушенкой, бросил ее в охранника. Бросок получился меткий, банка ударила охраннику точно в лоб. Отчего тот буквально отлетел назад, раскинув руки в стороны.

Табун подхватил Махова под руку.

— Вставай!

— Сейчас…

Эрик с трудом разогнулся и, подхватив сумку, при помощи Табуна двинулся к выходу.

— Давай-давай… Живот, я же говорил: будь внимательней.

— Да…

— Шухер!!! — зазвучало снаружи.

— Прибавь ходу, Живот!

Остальные «крысы» метнулись прочь из магазина. Они понимали, что любое промедление смерти подобно.

— Ну что вы там тащитесь?! — кричал Шульц, призывно махая рукой. — Поторопитесь!

«Крысы» побросали свои мешки в коллектор, где их принял Ломонос, и стали спускаться сами с нечеловеческой быстротой, поразившей Эрика еще тогда, когда он впервые увидел «крыс» в деле.

Сам он такой скоростью похвастаться не мог, особенно сейчас, когда его приложил дубинкой особо ретивый охранник магазина. Впрочем, Эрику стало значительно лучше, и он уже смог самостоятельно стоять на ногах.

— Пошел!

Шульц озабоченно оглянулся. Звук полицейских сирен стал невыносимым, он не был громким, просто очень близким и оттого опасным. Хорошо, если простые копы, а если сразу «крысоловы» пожаловали?

Стало очевидным, что стая очень задержалась, и все из-за него — Живота.

Эрик, кряхтя, полез в люк вслед за спрыгнувшим Табуном. Он заметил, как тот брался руками, как ставил по внешней стороне лестницы ноги и просто соскользнул вниз. Махов сделал так же. Он чуть не свалился вниз, как мешок с картошкой, но все же удержался и довольно быстро спустился к остальным.

Сверху, задраив крышку люка, появился Шульц.

— Уматываем!

Все похватали свои мешки и драпанули вслед за вожаком. На бегу Эрик окончательно пришел в норму и уже никого не задерживал, двигаясь в ритме со всеми.

— Чуть не накрыли… фараоны, — отдышавшись, поведал Табун. — Еще чуть-чуть — и все — суши сухари в дорогу дальнюю…

Шульц уводил свою стаю по новому пути. Казалось, он знал эти лабиринты как свои пять пальцев.

— Тихо! — свистящим шепотом сказал Шульц, подняв вверх руку со сжатыми в кулак пальцами, и все замерли на своих местах.

«Спецназовец хренов…» — подумал Эрик.

Эрик вслушался в тишину, но ничего не услышал, кроме своего сипловатого дыхания — так долго и быстро ему еще не приходилось бегать, разве что вчера от «крысоловов». А вот вожак, да и прочие члены «стаи», как заметил Махов, дышали ровно, будто после легкой пробежки.

— Чисто… — сказал он.

Может, и «чисто», но, как стало ясно даже Эрику, Шульц решил перестраховаться и пошел в новую галерею.

— Шульц, там начинается территория банды Сиволапого, — напомнил командиру Григ. — С ним трудно иметь дело…

— Я знаю… Но впереди неясное что-то… Я аж чешусь весь.

Эта фраза у Грига, в отличие от Махова, который подумал, что командиру не мешало бы помыться, впрочем, как и всем остальным, не вызвала насмешки. Он даже наоборот стал еще более серьезным. Кажется, этот признак известен всем в стае и, как видно, уже показывал свои результаты, оберегая «крыс» от неприятностей.

— «Крысоловы»?

— Я говорю: неясно. Но там лучше не появляться. Засыплемся…

Григ безропотно двинулся вслед за Шульцем.

«Ну натуральные крысы! — восхищенно подумал Эрик Махов. — Прямо-таки звериное чутье!»

— Знак Сиволапого… — вдруг сказал Табун, показав на настенный рисунок.

Эрик увидел треугольник с какой-то нарисованной через трафарет крысиной излишне когтистой лапой.

«Может, потому с ним так трудно иметь дело? — подумал он, вспоминая слова Грига. — Такой агрессивный знак».

14

Шульц достал короткую металлическую трубу и, соблюдая неписаный кодекс поведения «крыс», стал ею постукивать по бетонной стенке коллектора, продвигаясь при этом вперед.

— Авось пронесет… — сказал Табун.

Впрочем, Эрик не услышал особой уверенности в его голосе.

Впереди замаячили лучики света. Эрик, как и остальные «крысы», напрягся. Шульц перестал стучать. Там впереди мог оказаться кто угодно, от «крысоловов» до неуравновешенного Сиволапого со своими людьми.

Появились последние, и по выражению лица Табуна Эрик понял, что неизвестно, что лучше — они или полицейский спецназ.

— Здорово, Сиволапый, — поздоровался Шульц.

— Здорово, коли не шутишь. Какими судьбами? Решил заглянуть на огонек?

Сиволапый рассмеялся, и его смех подхватили остальные члены стаи в количестве восемнадцати человек, и что-то говорило Махову, что это далеко не все люди Сиволапого. Большая стая.

— Если бы так… — сказал Шульц, пропуская мимо ушей реплику вожака конкурирующей стаи. — Мне нужно пройти по твоей территории до семьдесят второго коллектора.

— Хм-м… Хорошо, но это будет стоить тебе пяти мешков.

Махов быстро подсчитал количество мешков, их оказалось ровно по числу «крыс» — двенадцать.

— Один мешок, Сиволапый, это общепринятая плата. Ты сам это не хуже меня знаешь, — не сдавался Шульц, который не собирался так легко отдавать почти половину добычи, которую они получили с большим риском для собственной свободы.

— Пять мешков, Шульц. Ты подставил нас, выйдя на охоту в моем районе…

— Это нейтральная территория.

— Но ближе к моей земле, чем к твоей.

— Хорошо, Сиволапый, я отдам два мешка в качестве компенсации.

— Пять, Шульц. Или поворачивай обратно, но по моей территории ты не пройдешь.

«С ним действительно трудно иметь дело, — удостоверился в словах Грига Махов. — Хоть бы на компромисс в три мешка пошел, что ли? Так ведь нет, заладил: пять мешков, пять мешков…»

Выражение лица Сиволапого стало злым, даже жестоким.

— Так не пойдет… — сказал Шульц. — Мы уходим. Пошли, ребята.

— Ты никуда не уйдешь, пока не заплатишь, — сменил линию поведения Сиволапый, он не собирался так просто расставаться с халявной добычей.

Люди Сиволапого достали обрезки труб — любимое оружие всех «крыс». В одно мгновение аналогичным оружием вооружились и их противники.

За рогатками даже никто не потянулся. Один выстрел — и противник тебя достанет. Ножи тоже никто не вынул. Лишнее смертоубийство «крысам» ни к чему. От ножей, помимо трупов, еще слишком много тяжелораненых, не бросать же их, значит, нужно ухаживать.

— Так мы ни к чему не придем, Сиволапый…

Но тот остался глух к доводам разума и скомандовал своим людям:

— Гаси их!

— Черт! — невольно выкрикнул Эрик.

Началась кошмарная потасовка, восемнадцать человек против двенадцати. Но преимущество банды Сиволапого, лично в драке не участвовавшего, было далеко не очевидно, ведь среди их противников числился Ломонос, превосходивший любую «крысу» на одну-две головы, не говоря уже о размере в плечах.