Воздушные гладиаторы - Юрий Корочков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Сикорский маленький», как в войсках называли первый серийный русский истребитель С-16, и впрямь не представлял собой в 1916 году выдающейся машины. Более того, к указанному году он безнадёжно устарел, и не был способен на равных сражаться с противником. Об этом говорили все без исключения изученные организаторами игр факты боевого применения русской машины.
Правда, одержимый литовец настоял, чтобы на его экземпляре был установлен патриотичный двигатель «Калеп», под который изначально и проектировал свой самолёт Игорь Сикорский. Но ведь сама история доказала, что на серийных самолётах пришлось ставить французские «Гномы», а значит «Калеп» не мог быть лучше. Так что тревоги этот мелкий факт у организаторов не вызвал, а зря.
Арвидас сел за штурвал истребителя в половину десятого утра. Мерзкая погода, в сочетании с открытой кабиной истребителя, заставляли утепляться по полной. Болела голова, и радовало только то, что предстоящий бой вряд ли будет долгим. Двигатель завёлся легко, в самом буквальном смысле слова с пол оборота винта. Прогрев также не занял много времени, и скоро вибрации от работы мотора успокоились — движок вышел на режим. Удерживаемый техниками, С-16 медленно покатился по лугу, назначенному для старта. Лётчик добавил газу, мотор взревел на взлётном форсаже, и техники отпустили законцовки крыльев.
Он до сих пор не мог привыкнуть к этим самолётам! Ну как, как возможно взлетать на скорости 45 км/ч?! Да ещё и с неровного поля! Но нет ничего невозможного. Проходят буквально секунды, и тряска от езды по заросшему не слишком высокой травой лужку исчезает — отрыв! Теперь штурвал на себя и вверх — зона боя в десяти километрах. Пронизывающий ветер в лицо, от которого плохо защищают крохотный козырёк кабины и лётные очки. Под крыльями густой лес — необычно для Англии, но, говорят, это огромное частное владение, в котором хозяину наплевать на перенаселённость и прочие прелести современного мира. А вот и «зона боя». На поле внизу группа всадников, а в небе уже кружит противник — легендарный английский истребитель Сопвич «Пап». Что ж, поиграемся с «щенком» по правилам той ещё войны!
Закружившаяся в небе карусель в полной мере захватила внимание зрителей. Ни один из противников не мог получить сколь-нибудь значительного преимущества! «Русский медведь» оказался столь же вертлявым, как и английский «щенок», не уступая ему ни в скорости, ни в маневренности. Равным было и вооружение истребителей, состоящее из совершенно одинаковых синхронных «Виккерсов». Время от времени у носа одного или другого истребителя расцветал огненный бутон, по небу проносились трассы выстрелов, но ни один из пилотов не мог добиться решающего попадания! Между крыльями англичанина были закреплены четыре неуправляемых ракеты «Ле Прие», но он никак не мог использовать это оружие. За спиной литовского пилота в захвате был укреплён штатный автомат Фёдорова, но оторваться от штурвала и стрелять из автомата было равносильно поражению. И всё же удача улыбнулась литовцу!
Форсируя мотор, Арвидас закрутил свой истребитель в ряде бочек, сбивая прицел повисшему на хвосте англичанину, а затем перевёл самолёт в перевёрнутый горизонтальный полёт и защёлкнул штурвал стопором. Теперь всё решали секунды. Кто успеет первым! Арвидас вывернулся, вися на привязных ремнях, и выхватил из зажима автомат. Он отчётливо видел, как возвышается нос англичанина, готовясь дать решающую очередь по переставшему маневрировать противнику. Но литовец успел первым. Очередь из автоматической винтовки со 150 метров, направленная твёрдой рукой лётчика и не зависящая от тряски самолёта, на котором был жёстко закреплен основной пулемёт, попала прямо в двигатель. «Рон» поперхнулся, и заглох. Англичанин резко пошёл вниз, на вынужденную посадку. В падении он выпустил свои ракеты, но было ясно, что лётчик просто избавляется от взрывоопасного груза. Проследив за посадкой англичанина и убедившись, что лётчик остался цел и невредим, Арвидас направил «Сикорского» к своей посадочной площадке. Он был доволен. Его дебют прошёл даже лучше, чем у товарищей.
Печёры
Пока Иван увлечённо разговаривал с представителем их нового «начальства», как это определил для себя Алексей, сам он отвлёкся. Лишь краем уха он ловил информацию о предстоящем задании, о всех прелестях членства в тайном клубе лётчиков, о предлагаемых за «совсем небольшую миссию» огромных гонорарах и прочем.
Алексея вновь накрывала депрессия. Прострелянная рука ныла под повязкой, дико хотелось спать, усталые мышцы требовали отдыха, а мозг всё глубже затягивало в воронку безысходных мыслей. Что у него за жизнь? Чего он, Алексей Варламов добился? Военный, лётчик истребитель, космонавт, одним из первых побывавший на Марсе, о чём, кстати, почти никто не знает и не узнает. Вроде бы есть чем гордиться, но… К чему всё это?
Жизнь перевалила за середину, у друзей и товарищей дети заканчивают школы, у некоторых уже и внуки появились. Вон, его, считай, ровесник Иван — пятеро ребят. Две замечательных девочки и трое сыновей — наследники! А он? Он дурак! Ведь сколько раз мог жениться, были же вокруг совсем неплохие девушки. А он запутался в ничего, по сути, не значащих, но крепко засевших в голове императивах о том, что мужчина «сперва должен добиться успехов жизни, обеспечить будущую жену достойным существованием», и профукал молодость.
С «достойным существованием» тоже, что характерно, не сложилось. Сперва лётное училище, потом война, безработица, случайные заработки… Космос не исправил положения — там ему предложили лишь низкооплачиваемую работу космическим чернорабочим… Всё чуть было не начало налаживаться, когда он полетел на Марс, но…
