Пятое Евангелие - Рудольф Штайнер

Заметьте вы, как это здесь опять по-другому выступило в отношении на Христос-Существе, чем при теле обычного человека. Если мы это желаем понять, скажем мы правильно: Обычный человек есть Микрокосмос напротив Макрокосмосу, некое малое отображение целого Макрокосмоса, ибо то, что выражается в физическом теле человека, это отражает великий Космос. Обратное есть у Христос-Существа такой случай. Макрокосмическое Солнечное существо формирует себя по облику человеческого Микрокосмоса, втискивает себя и сжимает себя, спрессовывает себя все больше и больше совместно, так что оно становится все аналогичнее человеческому Микрокосмосу. Прямо обратное есть здесь у обычного человека такой случай.

В начале Земной жизни Христоса, сразу после Крещения в Иордане, была связь с телом Иисуса из Назарета еще наиболее слабой. Еще совсем вне тела Иисуса из Назарета было Христос-Существо. Здесь было то, что при странствии вокруг по Земле Христос-Существо задействовало, еще совсем сверх-земное. Оно исполняло исцеления, которые должно исполнить с малой человеческой силой. Оно говорило с некой проникновенностью к людям, которая была некой Божественной проникновенностью. Христос-Существо, как только завязав само себя при теле Иисуса из Назарета, действовало как сверх-земное Христос-Существо. Но все больше и больше делало оно себя аналогичнее телу Иисуса из Назарета, спрессовывало себя, стягивало себя все больше и больше совместно в земные взаимосвязи внутрь и делало с этим то, что все больше исчезала Божественная сила. Это все проделывало Христос-Существо, тем что оно становилось аналогичнее телу Иисуса из Назарета, некое развитие, которое в известном отношении было нисходящим развитием. Христос-Существо должно было чувствовать, как мощь и сила Бога все больше и больше исчезала в аналогично-становлении телу Иисуса из Назарета. Из Бога становился мало-по-малу человек.

Как некто, кто среди бесконечных мучений все больше и больше видит свое тело чахнущим, так видело чахнущим свое Божественное содержание Христос-Существо, тем что оно все больше становилось аналогичнее как эфирное существо земному телу Иисуса из Назарета, вплоть до того, как оно таковому стало так аналогично, что оно могло чувствовать страх, как некий человек. Это есть то, что также другие Евангелия излагают при выхождении Христоса Иисуса со своими учениками на Елеонскую гору, где Христос-Существо в теле Иисуса из Назарета имело на лбу пот от страха (AngstschweiЯ). Это было очеловечевание, все более человеко-и-человеко-становление Христоса, анологичнивание телу Иисуса из Назарета. В той же самой мере, в которой это эфирное Христос-Существо становилось аналогичнее телу Иисуса из Назарета, в той же самой мере становился Христос человеком. У него чахли Духовные чудо-силы Бога. И здесь видим мы целый страдный-путь (Passionsweg) Христос-Существа, который начался с того временного пункта, как он вскоре после Иоанново-Крещения в Иордане пришел, где он исцелял больных и изгонял демонов через свои Божественные силы, где пораженные люди, которые это видели, что мог Христос, говорили: Это еще никогда некое существо на Земле не исполняло. - Это было время, в которое Христос-Существо еще было мало аналогичным телу Иисуса из Назарета. С этого поражающего ажиотажа (Aufsehen) находящихся вокруг почитателей протягивается в три года путь вплоть до туда, где Христос-Существо стало так аналогичным телу Иисуса из Назарета, что оно в этом чахнущем теле Иисуса из Назарета, которому оно стало аналогичным, не могло более отвечать на вопросы Пилата (Pilatus), Ирода (Herodes) и Каифа (Kaiphas). Так аналогичным стало оно телу Иисуса из Назарета, все более слабее и слабее становящимся, все более чахлым и чахлым становящимся телом, что на вопрос: Сказал ты, что ты храм разрушишь и в три дня опять выстроишь? - из ветхого тела Иисуса из Назарета Христос-Существо более не говорило и оставалось немым перед первосвященником Иудеев, что оно оставалось немым перед Пилатом, который спрашивал: Сказал ты, ты есть царь Иудеев? - Это был страдный путь от Крещения в Иордане вплоть до немощности (Machtlosigkeit). И вскоре после этого стояла пораженная толпа, которая поражалась прежде сверх-земным чудо-силам Христос-Существа, более не восхищаясь вокруг него, но стояла перед крестом, глумясь над немощью (Ohnmacht) Бога, который стал человеком, со словами: Есть ты некий Бог, так сойди вниз. Ты другим помогал, теперь помоги себе самому! - От Божественной полноты мощи (Machfьlle) вплоть до немощности, это был страдный-путь Бога. Путь бесконечного страдания для, человеком ставшего Бога, к которому пришло вдобавок то страдание над человечеством, которое себя так далеко принесло, как оно именно было ко времени Мистерии Голгофы. И это было ко времени высокого интеллектуального развития человечества, как это было вчера намечено.

Это боль-страдание, однако, родило тот Дух, который был излит при празднике Пятидесятницы на Апостолов. Из этой боли рождена все-царящая Любовь, которая снизошла при Крещении в Иордане из вне-земных, Небесных сфер внутрь в земную сферу, которая стала аналогичным человеку, аналогичным некому человеческому телу, и которая проделала бесконечное страдание, которое не может помыслить себе никакое человеческое мышление, которая проделала мгновение высшей, Божественной немощи, чтобы родить тот Импульс, который мы затем знаем как Христос-Импульс в дальнейшей эволюции человечества.

Это есть вещи, которые мы должны схватить во взоре, если мы желаем понять глубокий смысл, целое значение Христос-Импульса, как оно должно будет быть понято внутрь в будущее человечества, что будет нужно человеческому будущему, чтобы на своем культурном пути, пути развития идти дальше. """""""""""

Христиания (Осло), Четвертый доклад, 5 Октября 1913

Некий род успокоения, если я вообще дойду до того, чтобы говорить об этом, о чем как принадлежащем Пятому Евангелию сегодня должно быть говорено, дает в известной мере окончание Иоанна-Евангелия. Мы вспоминаем это окончание, где здесь стоит, что ведь в Евангелиях никоим образом не описать все события, которые свершились вокруг Христоса Иисуса. Ибо желали бы тогда, так стоит это здесь, описать все, то Мир не мог бы предъявить достаточно книг, чтобы все это охватить. Так итак не сможет быть усомнено одно: что вне того, что было описано в четырех Евангелиях, еще многое другое может быть свершенным. Чтобы сделать себя понятным в отношении всего того, что я прямо в этом цикле докладов желаю дать из Пятого Евангелия, хотел бы я сегодня начать с рассказов из жизни Иисуса из Назарета и именно приблизительно с того временного пункта, на который мы ведь уже указывали при других поводах, где малые части из Пятого Евангелия уже были сообщены.

Приблизительно с двенадцатого года Иисуса из Назарета хотел бы я сегодня некоторое рассказать. Это был, как вы знаете, тот год, в котором Я Заратустры (Zarathustra), которое было воплощено в одном из Иисус-мальчиков, которые в тогдашнее время родились и чье происхождение описывает Матфей (Matthдus), перешло через Мистический акт в другого Иисус-мальчика, в того Иисус-мальчика, который особенно в начале Лука-Евангелия излагается. Так что мы итак начинаем с нашим рассказыванием с того года в жизни Иисуса из Назарета, в котором этот Иисус Лука-Евангелия принял Я Заратустры. Мы знаем, что отмечается в Евангелии это мгновение в жизни Иисуса из Назарета через рассказывание, что Иисус-мальчик Лука-Евангелия был потерян в поездке в Иерусалим на праздник и, как он был опять найден, оказалось, что он в храме у Иерусалима сидел посреди ученых писаний (Schriftgelehrten) и вызывал у таковых и у родителей пораженность через могучие ответы, которые он давал. Мы знаем однако-же, эти значимые, могучие ответы приходили оттого, что Я Заратустры действительно теперь вынырнуло и из глубокого переполнения воспоминания своего существа действовало из этой Души, так что Иисус из Назарета тогда мог давать те все неожиданные ответы. Мы знаем также, что обе семьи через смерть Натанической матери с одной стороны и Саломонического отца с другой стороны совместно сошлись и отныне образовали одну семью, и что тот с Я Заратустры оплодотворенный Иисус-мальчик выростал в ставшей общей семье.

Это было однако теперь - так позволяет себя это распознать из содержания Пятого Евангелия - некое совсем особенное, достопримечательное выростание в следующие годы. Прежде всего ведь ближайшее окружение Иисуса из Назарета получило некое большое, могучее мнение о нем, именно через то событие в храме, через те могучие ответы, которые он давал ученым писаний. Ближайшее окружение видело так сказать приходящего ученого писаний в нем, оно видело вырастающим в нем того, кто достигнет некой высокой, особенной ступени наученности писаниям. С большими, колоссальными надеждами носилось окружение Иисуса из Назарета. Начали так сказать улавливать каждое слово от него. При этом становился он, не смотря на то, что формально (fцrmlich) охотились за тем, чтобы уловить каждое слово, все молчаливее и молчаливее. Он стал так молчалив, что это было в высшей степени часто несимпатично его окружению. Он, однако, боролся в своем Внутреннем, боролся некой могучей борьбой, некой борьбой, которая выпала в это его Внутреннее между двенадцатым и восемьнадцатым годом его жизни. Это было действительно нечто в его Душе, как некое восхождение внутренне лежащих сокровищ мудрости, нечто, как если осветилось в форме иудейской учености, солнце бывшего света Заратустра-Мудрости (Zarathustra-Weisheitslichtes).