Живой Дали - Питер Мур

- Здравствуйте, меня зовут Дали, - сказал незнакомец, вскочил и пожал мне руку.

Затем его длинная костлявая рука исчезла в кармане брюк и выудила оттуда конверт. Внутри оказались указания от Корда, который просил заплатить художнику некоторую сумму в лирах. В переводе на доллары получалось двадцать тысяч. В письме он просил еще оплатить счет Дали в "Гранд Отеле".

- Итак, господин Дали, - сказал я, пряча письмо в карман пиджака, - чем именно вы занимаетесь?

- Я - художник! - ответил он, линуя пол тростью.

- О, художник! Вы делаете декорации к нашим фильмам? Или, возможно, работаете в театре?

Мой собеседник побледнел.

- Дали - живописец! Лучший живописец! - сказал он о себе в третьем лице.

- И что же вы написали? - поинтересовался я.

- Портрет сэра Лоуренса Оливье для Александра Корда!

Корда действительно недавно увлекся Оливье, блеснувшем в главной роли в фильме "Ричард III".

Они познакомились в Лондоне. Видимо, он поручил Дали написать портрет актера.

Я сказал, что приду на следующий день с деньгами.

Утром я неторопливо вошел в "Гранд Отель" с кожаным чемоданчиком, доверху набитым купюрами. На этот раз Дали ждал меня в холле вместе с какой-то странной женщиной: она одновременно казалась и молоденькой девушкой и пожилой дамой, хоть и привлекательной, но... поблекшей. Волосы дамы, закрученные в узел, были убраны назад и перевязаны большим бархатным бантом. Нос слегка заострен, блестящая кожа имела неясный, чуть землистый оттенок. Я решил, что она из прислуги.

- Это Гала! - представил ее Дали. - Моя жена.

Никогда еще я не встречал настолько странной пары (мне показалось, они несовместимы), правда, и такого необычного человек, как Дали, мне не приходилось видеть.

Гала взяла чемоданчик и попрощалась. Я посмотрел на часы. Через двадцать минут у меня была назначена встреча с Грэмом Грином.

- Ну что ж, господин Дали, рад был познакомиться. Я оплачу ваш гостиничный счет после. А пока желаю приятно провести время в Риме!

Я протянул руку. Дали посмотрел на нее так, будто увидел кобру, готовую к прыжку.

- Но куда же вы? - возмутился он. - Дали хочет поговорить.

- Господин Дали, у меня совсем нет времени, - объяснил я.

- Вы не можете бросить Дали, не поговорив и минуты!

- Хорошо, господин Дали, чем я могу быть полезен?

- У Дали есть просьба.

- Да?

- Дали хочет встретиться с Папой!

Я взглянул на его вызывающие усы, зачесанные назад маслянистые волосы и безумные глаза. Сегодня на нем был перекрученный галстук скандально красного цвета.

- С Папой? - переспросил я.

- Да, Корда сказал, что вы спали с дочерью Папы!

Это конечно же было нонсенсом. Я всего лишь ухаживал за его племянницей.

- Можно попробовать, - согласился я. - Но на встречу лучше надеть другой галстук.

Сделав несколько звонков, я выяснил, что, несмотря на то, что ни я, ни Орсон Уэллс ничего не слышали о Сальвадоре Дали, понтифику было известно это имя. В 1951 году Дали написал картину "Христос святого Хуана де ла Крус", и в религиозных кругах по ее поводу велись многочисленные споры. Папа согласился принять его.

На следующий день я прибыл в "Гранд Отель". На этот раз Дали, к счастью, надел черный галстук и новый костюм. Мы отправились в Ватикан, к Папе Пию XII.

Художник, как мальчишка, был потрясен пышной формой караула, мимо которого мы прошли. Эту форму проектировал еще Микеланджело. Быстрым шагом мы пересекли многочисленные, вымощенные каменными плитами залы и добрались наконец до апартаментов Папы.

От меня не ускользнуло, что на лбу у Дали, когда он преклонил колена и поцеловал кольцо на руке понтифика, выступил легкий пот. Весь последующий час художник внимательно слушал, что говорил ему Папа о его искусстве и о нем самом, а после выразил признательность за оказанную честь. Через час аудиенция была окончена.

В холле Дали подпрыгнул:

- Прекрасный день! Самый прекрасный день в жизни Дали!

К тому времени я уже понял, что эксцентричные выходки были в его натуре.

Я отвез художника в гостиницу и попрощался с ним. Меня ждала работа - надо было подписать несколько ведомостей и просмотреть последние изменения, внесенные в некоторые сценарии.

На следующее утро, в час, когда Дали должен был уже садиться в поезд, в моем кабинете раздался звонок. Я был удивлен, услышав голос Дали.

- Дали в ярости! - кипел он. - Вы должны приехать в отель!

Пришлось отложить дела и поехать.

Дали ждал меня в холле. В руках у него была газета "Коррьере делла сера", но, завидев меня, он резко отбросил ее в сторону. Мне показалось, что он готов расплакаться.

- Что случилось, Сальвадор?

- В газете нет ни слова о том, что Дали встречался с Папой! А еще я видел французского режиссера Рене Клера, и он сказал, что Папа принимает всегда только рано утром. - Он замолчал и свирепо посмотрел на меня. - Так к какому Папе вы вчера отвозили Дали?

Я объяснил, что официальные визиты происходят по утрам, но наш визит не был официальным.

- Значит, Дали познакомился с настоящим Папой?

- Ну конечно! Это был Папа Пий XII. А вы католик?

- О, - признался Дали, - формально... Но я все время жду, когда ангел тронет меня за плечо.

Припадок ярости миновал, и я уехал из отеля, а Дали покинул его несколько часов спустя.

Прошло не так много времени, прежде чем я снова наткнулся на имя Дали. На этот раз о нем писали в газете. Нет, не в связи с папской аудиенцией, а в связи со скандалом, разгоревшемся в итальянском парламенте. Министерство культуры имело неосторожность заказать Дали иллюстрации к "Божественной комедии" Данте, и теперь один из сенаторов поднял переполох по этому поводу, требуя ответа, по какому праву Дали, не итальянец по происхождению и сверх того фашист, выбран для выполнения этой работы. Журналисты охотно подхватили тему, и министру культуры приходилось несладко.

Признаться, я был слишком занят и не обратил бы внимания на шумиху, если бы не моя секретарша. По невероятному стечению обстоятельств она была дочерью человека, сделавшего заказ.

- Вы ведь знакомы с Дали? - спросила она меня в то утро, когда на первых полосах газет появилось очередное интервью сенатора. - Не могли бы вы - пожалуйста! - попросить его отказаться от заказа. Отец говорит, что он может оставить себе аванс...

Я вскочил в поезд и отправился в Париж.

Дали жил в отеле "Морис" на улице Риволи.

- Послушайте, Дали, - сказал я художнику, когда мы сидели за столиком в баре отеля, - эта история наделала слишком много шуму. Боюсь, журналисты окончательно испортят вам репутацию. Самое лучшее - отказаться от заказа.