Час волкодава - Михаил Зайцев

Тельняшка затрещала по швам. Креветку подбросило вверх, мотнуло в сторону и кинуло на стену. Пролетев с метр, молодой наркоман врезался в обклеенный обоями бетон, отскочил от стены мячиком и шлепнулся на пол тряпичной куклой.

Разделавшись с Креветкой, атлет не спеша поднял ногу, обутую в остроносый сапожок, шагнув, раздавил каблуком «удароустойчивый» корпус сирены-шокера. Из-под каблука так и брызнули во все стороны осколки фирменного изделия, воющее хитрое устройство замолчало, теперь уж навсегда.

Наконец-таки опомнился Череп. Схватил тяжелую фарфоровую пепельницу, что валялась перевернутая на краешке письменного стола, вооружился ею, словно пролетарий булыжником, размахнулся и... упал. Поздно опомнился бандит с лошадиной рожей. И размахивался долго. Вчерашний Мишин пациент опередил Черепа. Мощный гуттаперчевый кулак ударил по сжатым в оскале желтым зубам бандита. Череп мгновенно обмяк и рухнул, как от точного выстрела. Фарфоровая пепельница колесом покатилась по полу.

Победитель поправил покосившиеся темные очки, ткнув пальцем себе в переносицу, вразвалочку подошел к скрючившемуся на разобранной постели Мише Чумакову, чуть согнувшись, бережно обхватил его правой здоровой рукой за плечи.

– Вставайте, Михаил Викторович. Пойдемте в ванную. Вам нужно умыться. Кровь с лица смыть и вообще – теплая вода поможет оправиться. Верьте мне. Я знаю, что говорю.

Очередной раз оглушенный сиреной, Миша не понял сказанного, не разобрал слов, но уловил спокойный, уверенный тон. Мускулистый мужчина рядом успокаивал одним своим присутствием. От него будто исходили флюиды уверенной в себе силы, умной природной мощи.

Кое-как с посторонней помощью Миша доковылял до ванной. По пути увидел распростертое посреди прихожей тело в милицейском кителе и ничуть не удивился. Сильная рука помогла Мише забраться в ванну, включила душ.

– Отдыхайте, Михаил Викторович. Я пойду пока, разберусь там, в комнате. Не беспокойтесь. Все будет хорошо.

И Миша остался один под дождем теплых крупных капель.

«Все повторяется, – думал Чумаков, глотая воду. – Снова на сцене появляется волкодавообразный дядька, и меня моментально развозит, опять наступает расслабуха, и я его слушаюсь, как щенок-кутенок матерого зверя. Кто же он, черт побери? На фига приперся?.. Хотя, конечно, спасибо ему большое, приперся как нельзя вовремя. Непонятно только, откуда узнал адрес...»

Чумаков заткнул голой пяткой слив, и ванна быстро заполнилась до краев. Регулируя пяткой сток так, чтобы дождик душа продолжал барабанить по голове, но вода не перелилась через край, Миша мало-помалу приходил в себя. Медленно и робко организм возвращался в трудоспособное состояние. Запеклась кровь в носу. Ощутимо полегчало горлу. Успокоилась почка, угомонился желудок, вернулась способность различать отдельные звуки. Если выключить воду – можно услышать, что происходит за дверью ванной комнаты. Но воду выключать не хочется. Напротив, очень хочется отгородиться хотя бы шумом искусственного дождика от грубой, полной проблем действительности.

Крашенная белой масляной краской дверь ванной комнаты отворилась.

– Михаил Викторович, как вы тут? Больше часа отмокаете, уважаемый. Я начал беспокоиться, позволил себе нарушить ваше уединение. Все нормально?

– Да, спасибо... – Миша снизу вверх из теплой ванны посмотрел на своего спасителя. Мужчина успел снять бейсболку, и темные очки перекочевали с переносицы в расстегнутый нагрудный карман джинсовой куртки.

– Вылезайте, Михаил. Я похозяйничал у вас на кухне, чайник поставил. Вам сейчас чайку горяченького попить – самое оно, очень полезно.

– А где бандиты?

– Ушли. Я их выпроводил. Побеседовал и отправил восвояси.

– Они что? Так прямо сами и ушли?

– Не понял?

– Сами ушли? Своими ногами? Без посторонней помощи? Вы ж их... это... Ну, это самое... Как бог черепаху...

– Ах, вот вы о чем! Преувеличиваете, Михаил Викторович. У низкорослого молодого человека всего лишь шишка на лбу и тельняшка порвана. Правда, самостоятельно он пока передвигаться не может, но это временное явление, пройдет. У назвавшегося Черепом проблемы с зубами и с ориентацией в пространстве. Передних зубов лишился Череп и заработал легкое сотрясение мозга. С лжемилиционером вообще без проблем.

– Лжемилиционером? Так он, оказывается...

– Конечно! А вы что подумали? – Мишин собеседник извлек из нагрудного джинсового кармана красную книжицу-удостоверение. – Вот его корочки. Классическая липа... Вылезайте, Михаил. Вытирайтесь, и милости прошу на кухню чаи гонять... Да, чуть не забыл – сосед ваш снизу приходил. Жаловался на шум, грозился позвонить куда следует. Я его успокоил.

– Как?! – встрепенулся Чумаков, живо представляя расколотую пополам лысую голову скандалиста с нижнего этажа.

– Не волнуйтесь. Исключительно словами. – Нечто похожее на улыбку поддернуло кверху уголки губ, сморщив выдающихся размеров подбородок. – Представился бригадиром строительных рабочих. Сказал – ремонт у вас затеваем. Двигаем мебель, пробуем в деле машину для циклевки полов... О!.. Слышите? Ваш чайник со свистком сигналы подает. Вскипел. Жду вас на кухне, Михаил, вылезайте...

Спустя несколько минут, взлохмаченный, с банным полотенцем на мокрых плечах, Миша сидел за кухонным столом напротив скинувшего джинсовую куртку широкоплечего мужчины в синей рубахе с закатанными рукавами. Миша с несказанным удовольствием курил престижный «Парламент», прихлебывал чай, и ему было хорошо. Однако что-то, какая-то неосознанная пока червоточинка в мозгу не позволяла сполна закайфовать от сладкого чая, тягучего дыма и ощущения сказки. Миша не верил в сказочные развязки мрачных бытовых сюжетов. В детстве сомневался в правдивости повествования про старика Хоттабыча, в юности отрицал историческую основу легенды про Робин Гуда, а уже взрослым подхохатывал над «хэппи эндом» голливудских кинобоевиков. Вранье, мол, так в жизни не бывает.

– Ну что, Михаил Викторович? Полегчало?

– Да, немножко... Простите, как мне вас называть-величать?

– Как угодно, как вам больше нравится.

– Волкодав! Вам подошла бы кличка Волкодав.

– Хм... Кличка... Не люблю я кличек. Погоняло уместно в среде уголовников или бандитов. А я, как однажды было сказано, гражданин законопослушный...

– Законопослушный гражданин, который без секунды промедления отправляет в глубокий нокаут отворившего ему дверь хмыря в милицейской форме?!

Вот она, червоточина! Сформировалась во вполне осознанную мысль и взорвалась в мозгу нейтронной бомбой.

– А вы и правда оправились, пришли в себя, Михаил Викторович. Логически рассуждаете, саркастически выражаетесь...

– Вы пришли меня убить! – ляпнул Миша. Дерзко бросил мыслишку-бомбу в невозмутимое лицо собеседника. – Блин! Я только что понял! Сунули мне вчера кучу баксов, чтоб я помучился, пересчитывая бабки дома под одеялом, и выиграли время! Вчера-то после наркоза сил у вас не было, а сегодня утречком пришли кончать доктора!.. Японский бог! Я ж вчера вам как специально проболтался, что один живу... Вот только... Только откуда у вас мой адрес?

– Успокойтесь, Михаил. Угомонитесь...

– Нет! Ответьте, откуда у вас адрес?!

– Извольте. Помните, вы сняли пиджак и пошли мыть руки, готовиться к операции?

– Ну?

– Я заглянул во внутренний карман вашего пиджака, обнаружил там визитку, прочитал, запомнил... Погодите! Не перебивайте, дайте высказаться... Я пришел сегодня всего лишь уточнить собственное положение на восемь часов пятнадцать минут утра. Я, нынешний, намерен исчезнуть, раствориться в туманной, размытой толпе сограждан. После некоторых малоприятных личных осложнений, в результате которых в моем плече застряла пуля, мне придется начинать новую жизнь, в ином обличье, под новым именем. Дабы строить конкретные планы, мне необходимо было знать – приняли вы какое-либо решение или пока раздумываете, чего делать с пятью тысячами долларов, как трактовать нашу вчерашнюю встречу... Что же касается нокаутированного лжекапитана, так окажись он, не дай бог, конечно, взаправдашним ментом, что ж с того? Такая у них работа, у милиционеров, – предполагает риск схлопотать по мордасам. В принципе к правоохранительным органам я отношусь с симпатией. За одним маленьким исключением – мы с господами в мышиной форме по-разному трактуем права человека на самооборону. Аккуратно... заметьте – АККУРАТНО отправив в нокаут гражданина в погонах, я защищался. Отстаивал собственное право на инкогнито, убрал препятствие с тропинки, ведущей в туманные дали...

– А я?! Я тоже препятствие, я...

– Немного терпения! Позвольте, я закончу... Мент, окажись он настоящим ментом, – шлагбаум, образно выражаясь. Вы же, Михаил, – неизбежная вешка за спиной, пройденный этап моего пути. В потенциале вы способны указать на мой след ищейкам. Живой вы можете, я подчеркиваю – МОЖЕТЕ, стать источником хлопот. Мертвый, убитый – вы непременно им БУДЕТЕ, ибо убийство подлежит расследованию, во время которого легавые легко учуют мой след, а информация от вас живого-здорового о раненном в плечо инкогнито – всего лишь информация с запашком криминала, слабеньким, невнятным запахом гнили в общей вони большой криминальной помойки. Улавливаете разницу? Мне НЕВЫГОДНО вас убивать, Миша. Мне невыгодно оставлять за спиной лишние трупы.